— Все это правда, — с усмешкой развел руками отец.
Сиенна с деланным безразличием пожала плечами. Как бы она хотела, чтобы Ник сегодня почтил своим вниманием другой ресторан. Его внезапное появление совершенно выбило ее из колеи. И куда только делась приобретенная за пять лет уверенность в себе? Оставалось утешать себя тем, что эта же участь постигла всех остальных женщин в зале, сраженных его внешностью и неотразимым обаянием.
Нужно взять себя в руки. Она уже не та глупая влюбленная девчонка, какой была когда-то. У нее прекрасная жизнь и замечательный мужчина, за которого она в скором времени собирается выйти замуж.
Ну, почти прекрасная. Напряжение последних нескольких недель достигло критической точки — ее не покидало ощущение, что она постепенно погружается в вязкое, серое, пасмурное марево, в котором нет просвета. Сама себе Сиенна объясняла свое состояние беспокойством о будущем, ведь всего неделю назад ей пришлось уволиться с когда-то любимой работы…
Стоп! Сейчас не время думать о проблемах. Усилием воли Сиенна избавилась от одолевавших ее грустных мыслей и повернулась к родителям. В этот момент музыканты заиграли песню, под которую они когда-то впервые танцевали на школьном балу. Диана бросила мечтательный взгляд на танцпол, но осталась на месте.
— Чего вы ждете? — удивилась Сиенна. — Скорее идите танцевать.
— Как мы можем оставить дочь скучать в одиночестве? — возмутилась мать.
— Мамочка, мне уже двадцать четыре года! Ничего не случится, если я несколько минут посижу в одиночестве. Я, можно сказать, специально пролетела полмира, чтобы увидеть, как вы танцуете на вашу тридцатую годовщину свадьбы.
Поколебавшись, родители все же встали и, взявшись за руки, направились к танцполу. Сиенна смотрела на них и улыбалась. В их танце чувствовались любовь и взаимопонимание. Они двигались с такой грацией и изяществом, словно не было тех тридцати лет, которые прошли со дня их первого танца.
Случайный наблюдатель мог бы принять родителей Сиенны за брата и сестру — высокие, стройные, со светлыми волосами и золотистой от загара кожей. Ее сестра Джемма унаследовала ту же внешность, идеальную для кинозвезды или модели. Именно таких красавиц блондинок предпочитал Ник…
«Прекрати, ты ничуть не хуже!» — одернула себя Сиенна.
Да, вместо золотистых локонов ее лицо обрамляли черные кудри, а бледная кожа начинала краснеть, стоило ей провести несколько лишних минут под палящим новозеландским солнцем, но в этом было свое очарование.
Решение сесть на самолет и преодолеть двенадцать тысяч миль до Лондона пришло неожиданно, но когда Сиенна увидела слезы счастья в глазах матери и радость отца, она поняла, что оно было правильным, невзирая на цену билетов, роковым образом сказавшуюся на ее банковском счете.
Кожу между лопатками закололо от чьего-то пристального взгляда, но Сиенна предпочла не обращать на это внимания. Через секунду она пожалела об этом, услышав:
— Пять лет назад ты бы наверняка обернулась, чтобы посмотреть, кто это так внимательно тебя рассматривает.
Ник!
Сиенна замерла, не в силах ни вздохнуть, ни пошевелиться. Пытаясь взять себя в руки, она перевела взгляд на свое обручальное кольцо. Подаренный Адрианом бриллиант успокаивающе блестел в свете ламп.
— Пять лет — это долгий срок, Ник, — негромко ответила она и наконец обернулась, чтобы увидеть его обаятельную улыбку и пронизывающий взгляд зеленых глаз, напоминающих нефрит, высоко ценившийся как у древних маори, давших имя этому минералу, так и у современных новозеландцев.
Когда-то Сиенна не могла встретиться глазами с Ником без томительной внутренней дрожи, мгновенно охватывающей все тело, но та глупая влюбленная девчонка осталась в прошлом. Сегодня она была готова спокойно выдержать его пристальный, чуть насмешливый взгляд.
— Но ты все так же чувствуешь, когда на тебя кто-то смотрит.
— Иногда, — нехотя кивнула она, чувствуя, как незваные мурашки бегут по ее телу.
Присутствие Ника пробуждало в памяти яркие, возбуждающие воспоминания о единственной ночи, которую они провели вместе. Несколько коротких недель, во время которых она позволила себе поверить, что ее чувства взаимны, пролетели как волшебный сон. Но, как и любое другое сновидение, их отношения оказались недолговечными и хрупкими.
— Присаживайся, Ник. Когда ты так надо мной возвышаешься, я чувствую себя хоббитом, атакованным эльфом.
Хотя следует признать, общение с Ником Гринвилем стало бы ошеломительным переживанием для любой женщины, вне зависимости от ее роста, как и любая встреча с невероятно красивым, высоким, ярким мужчиной. Под дорогим, сшитым на заказ костюмом скрывалось подтянутое, мускулистое тело. Снежно- белая рубашка оттеняла бронзовую кожу, черные, чуть вьющиеся волосы и выразительные глаза. Ник притягивал к себе взгляды, выделяясь даже среди элегантных посетителей этого элитного ресторана. Невозможно было не почувствовать исходящую от него ауру властной уверенности в себе и в своем праве отдавать приказы.
Ник с готовностью опустился на ближайший стул.
— Как ты оказалась в Лондоне? Твои родители и словом не обмолвились о твоем приезде.
— Они и не знали. Я решила устроить им сюрприз.
— Ты в отпуске?
— Нет, — покачала головой Сиенна, вновь почувствовав комок в горле. — Я уволилась.
— Почему? — удивился Ник. — Твой отец говорил, что ты обожаешь свой цветочный магазинчик.
Ну конечно. Отец, наверное, мимоходом упомянул о ее работе, а Ник тут же это и запомнил.
— Это был не просто цветочный магазин, к нему примыкала теплица, — огрызнулась Сиенна, сама не понимая, на что злится.
— Но тебе нравилось там работать? — уточнил Ник, явно посчитавший ее замечание незначительным.
— Да, очень.
Ник скрестил руки на груди, изучающе глядя на Сиенну. Прошедшие пять лет почти не изменили ее. Нежно-голубое шелковое платье облегало точеную фигурку, подчеркивая небесную голубизну глаз, а непослушные кудри все так же не могла удержать ни одна высокая прическа.
— Тогда почему ты уволилась? — спросил Ник, игнорируя непроизвольную реакцию тела на ее присутствие.
Пару мгновений она колебалась с ответом, но потом с детства знакомым движением гордо вздернула подбородок и сказала:
— Магазин был продан, а новый хозяин решил, что я стану приятным дополнением к удачной сделке.
Ледяная волна гнева прокатилась по телу Ника, но усилием воли он взял себя в руки и спросил:
— А ты?
Губы Сиенны сжались в тонкую линию. Она подняла правую руку, продемонстрировав обручальное кольцо.
— Его предложение меня не заинтересовало. Но работать в подобной компании стало совершенно невозможно, и я ушла.
Гнев, полыхавший в душе Ника, трансформировался в странное, почти болезненное чувство, которому он не был готов искать определение. Он должен был радоваться тому, что Сиенна встретила мужчину, который будет заботиться о ней. Совсем не похожего на того, кто лишил ее невинности, а потом ушел, не потрудившись даже объяснить причину своего поступка.
Когда-то Ник думал, что, увидев на пальце Сиенны обручальное кольцо, он перестанет терзаться чувством вины.
Этого не произошло.
Ему пришлось задействовать весь свой легендарный самоконтроль, чтобы сохранить хотя бы внешнюю невозмутимость.
