Я не говорю, что любовь не может быть вечной, — может, но небезопасность — ее природа: вы сможете сделать ее постоянной. Помните: вы должны двигаться от мига к мигу. Если она исчезнет, вы должны это принять; если она продолжает цвести, наслаждайтесь ею. Она независима, но вы не можете быть в безопасности относительно ее.
Как вы можете быть в безопасности относительно будущего? Кто знает, будете вы или вас не будет? Если даже относительно себя вы не можете быть в безопасности, то в отношении любви и подавно. Но вы продолжаете обещать, и вы не знаете, что делаете. Когда вы любите кого-то, вы чувствуете, что будете любить его всегда, но это — чувство этого момента, не делайте его обещанием. Просто скажите: в этот момент я чувствую, что буду любить тебя всегда, но я не знаю, что я почувствую в следующий момент.
Никто не может ничего сказать о следующем моменте, никто не может обещать. Если вы обещаете, вы живете в пластиковом мире. Нельзя давать обещаний, и верно то, что честность любви не будет обещать, но каждый хочет обещаний, чтобы быть в безопасности. И чем больше вы боитесь, тем больше обещаний вы требуете. Вот почему женщины хотят больше обещаний, чем мужчины: они больше боятся, они естественно чувствуют большую небезопасность.
Им хотелось бы все оделать постоянным, только тогда они сделают шаг. И тогда вы продолжаете давать фальшивые обещания, которые не могут быть исполнены. Любое обещание будет разбито, и с каждым исчезнувшим обещанием жизнь становится пустой и бессмысленной: поэзия утрачена, она стала плоской прозой, обычным явлением. Вы приходите и занимаетесь любовью со своей женой, и это становится обычной вещью — вы должны это делать. Это не самопроизвольно, вы должны это делать, это — ваш долг, а долг — самая уродливая вещь. Я говорю: любовь — самая прекрасная, долг — самая уродливая вещь. Любовь — это неведомое явление, вы не можете ею манипулировать. Долг — это побочный проект общества.
Теперь жена может сказать: ты должен меня любить, это твой долг, и ты обещал! И вы знаете, что обещали. Что вы можете поделать? Если любовь исчезла или в этот момент ее не чувствуете, или в эту ночь вы не склонны ею заниматься, что делать? Лишь держась за обещания прошлого и действуя из-за них, вы будете фальшивыми.
И вот вы говорите: ладно, я обещал, да. Что вы сделаете? Можете ли вы любить по требованию? Разве это возможно? Разве такое когда-нибудь происходило? Можете ли вы творить любовь? Вы не можете, но вы можете притворяться. Это притворство будет все больше и больше укореняться, так как спонтанность не разрешается. И тогда каждый чувствует обман, потому что притворная любовь не может удовлетворить.
Всякий знает, что она притворна, — вы можете видеть ее насквозь. Вы совершаете все любовные действия, но любви нет. Это как упражнения йоги: есть движения, есть жесты, но сердца нет. Вы где-то еще,- по долгу или по требованию, но вы чувствуете также: да, я обещал.
И я говорю вам, что обещание может быть совершенно правильным, но любое обещание —для данного момента. Вы не можете обещать, что будете здесь завтра. Как вы можете обещать, что любовь будет? Вы можете сказать только то, что это — чувство этого мига: я чувствую, что буду любить тебя вечно, но это — моментальное чувство, и если все исчезнет в следующий миг, что я смогу поделать?
Но безопасность творит проблему, вам во всем нужна безопасность, вот почему все стало фальшивым.
Жизнь небезопасна! Пусть эта истина проникнет в вас глубже, пусть она станет зерном в вашем сердце: жизнь небезопасна. В этом ее природа, и ничего с этим нельзя поделать. Все, что вы делаете, станет ядовитым. Вы можете только убивать. И чем большую безопасность вы чувствуете, тем более мертвы вы будете.
Посмотрите на людей, которые действительно в безопасности: с достатком, престижем, замками, — и вы сможете увидеть, что они мертвы. Просто посмотрите на их лица: их глаза кажутся сделанными из камня, их лица кажутся масками, персонами, их жесты автоматичны, они — не их, они застыли и не текут, — замерзшие и неподвижные. Они не похожи на реки — танцующие, бегущие к морю. Они мертвые, заросшие пруды, не движущиеся никуда, никуда не текущие.
В любой момент вы должны стоять лицом к лицу с неизвестным. Это небезопасно: прошлого больше нет, а будущее еще должно прийти в бытие. Будущее непредсказуемо, и в каждый момент вы -у врат непресказуемого. Это должно приветствовать: в каждый миг неизвестное — гость.
У нас в Индии есть очень красивое слово для обозначения гостя; ни в каком другом языке нет такого слова. Это атитхи. Оно означает: тот, кто приходит, не давая никакой предварительной информации, кто приходит, не оповещая о дате своего прихода. Атитхи означает 'без данных': у него нет никаких данных для вас — он просто приходит и стучит в дверь. Но мы, безумные и одержимые жаждой безопасности, мы даже убиваем гостей. Если приходит гость, он должен сначала поставить нас в известность и попросить разрешения прийти, так как вы должны приготовить для него комнату и подготовиться. Никто вдруг не постучит в вашу дверь.
На Западе гость полностью исчез: даже если он приходит, он останавливается в отеле. Гостя больше нет, так как Запад больше одержим безопасностью, чем Восток. Конечно, из-за такой одержимости они накопили больше достатка, больше безопасности, большие банковские счета. Все обеспечено, но человек мертв. Теперь нет никакого атитхи, никакой странник не постучит в вашу дверь, и неизвестное перестанет приходить к вам.
Все стало известным, вот вы и вертитесь в порочном круге известного. От одного известного вы идете к другому известному, от того к третьему, а потом говорите: почему в жизни нет смысла? Смысл приходит от неизвестного, от чужака, из непредсказуемого, которое внезапно стучит в вашу дверь; от цветка, который вдруг распустился, а вы этого никогда не замечали; от друга, который вдруг оказался на улице, а вы его никогда не ждали: от любви, которая вдруг расцвела, а вы даже не представляли, что это может случиться, — вы даже не воображали, вам это даже не снилось.
Тогда у жизни есть смысл, тогда жизнь — это танец, тогда каждый шаг приносит счастье, так как это не шаг, исполненный долга, а шаг движения в неизвестное.
Река течет к морю. Небезопасность — это природа Дао. Не обзаводитесь безопасностью, иначе вы отрежете себя от природы, от Дао. И чем больше вы будете в безопасности, тем дальше от них вы будете. Двигайтесь в неизвестное — и пусть у неизвестного будут свои пути. Не принуждайте его, не подталкивайте реку, позвольте ей течь, и никогда никому не обещайте розового сада. И когда вы любите, будьте подлинны и истинны и говорите только так: в этот момент я чувствую это, а когде придет следующий момент, я скажу тебе... так, как если бы этот момент был всей жизнью.
И я говорю вам: если вы так любите в этот момент, тогда в следующий момент вы будете более любящим, так как следующий момент рождается из этого момента. Но это — не обоняние, не страховка. Если вы любили настолько тотально в этот момент, вы будете любить еще более тотально в следующий. Это выглцдкт абсурдным — как может тотальность быть еще большей? Но это случается.
Жизнь абсурдна. Если вы любили тотально и подлинно, и истинно, и расцвели в этот момент, зачем бояться следующего момента? Даже если этот цветок исчезнет, придет другой цветок. Не печальтесь об этом цветке. Жизнь продолжает цвести в этом цветке и в том, иногда в этом дереве, иногда в другом. Жизнь продолжается, цветки исчезают. Это означает, что форма исчезает, но бесформенное продолжает двигаться.
Отчего же печалиться? Но вы опечалены, так как вы утрачиваете этот миг, — вот почему вы боитесь следующего мига. В этот миг вы не любите, вот почему вы обеспечиваете безопасность на следующий миг. В этот миг вы не живете, вот почему вы так напуганы неизвестным. Вы обеспечиваете безопасность тому, как прожить в следующий миг, и это — порочный круг, так как вы очутитесь там со всеми своими привычками, шаблонами, вы будете там со всеми мертвыми правилами. Вы убивате этот миг и также убиваете следующий.
Забудьте о будущем! Живите в настоящем и будьте в нем настолько тотальными, чтобы все, что ни пришло бы из этой тотальности, стало блаженством. Даже если цветок вянет, это будет прекрасно. Наблюдали вы увядание цветка по-настоящему? Оно прекрасно. В этом есть грусть, но кто вам сказал, что грусть не прекрасна? Кто говорит, что только смех прекрасен? Я говорю вам, что смех поверхностен, если в нем нет грусти, а грусть мертва, если в ней нет улыбки.
Они противоположны, но они проникают друг в друга. Когда вы смеетесь с глубокой грустью, у смеха есть глубина, а когда ваша грусть улыбается, тогда в ней экстаз. И жизнь не разделена на отсеки, жизнь враждебна по отношению ко всем разделениям. Это ваш ум творит разделения.
Жизнь — это разлив, она не знает различий между рождением и смертью, она не знает различий между цветением и увяданием, она не знает различий между восходом и закатом. Она происходит внутри этих двух полярностей, это два берега, и река продолжает течь между ними.
Не заботьтесь о будущем, живите в этот миг настолько тотально, чтобы следующий момент, выходящий из этого, был золотым. Будущее само позаботится о себе. Это то, что говорит Иисус: не думайте о завтрашнем дне — завтра позаботится о себе само, вам не нужно тревожиться о нем.
Жизнь небезопасна, и если вы сможете жить в небезопасности, тогда это единственная возможная безопасность. Человек, который может жить в небезопасности, счастлив, так как он — единственный, находящийся в безопасности — в безопасности в руках самой жизни. Его безопасность — не произведение человека, его безопасность от Дао, самой конечной природы.
Жизнь заботится о вас, зачем же вам так тревожиться о том, как позаботиться о себе? Зачем отрезать себя от жизни? Зачем разукоренять себя в жизни? Жизнь кормит вас, жизнь дышит в вас, жизнь живет в вас. К чему так сильно заботиться о себе? Человек, который слишком о себе заботится, — это семьянин; человек, который не заботится о себе, — это саньясин, тот, кто говорит: обо мне позаботится жизнь.
Вот что я понимаю под саньясой: это не отреЧение от жизни, это отречение от треволнений, от заботы, от слишком большого отождествления, от слишком большого подталкивания реки — вот каково это отречение.
Река движется сама по себе, вам не нужно ее подталкивать. Река прибила вас к этому берегу, к этому мигу, и она прибьет вас ко многим другим берегам. К чему тревожиться? Птицы не тревожатся, деревья не тревожатся, а человек — самое сознательное существо. Зачем ему тревожиться? Если Дао заботится о камне, если Дао заботится о реке. если Дао заботится о дереве, почему вы сомневаетесь в том, что Дао позаботится о вас? Вы в данный момент — наивысший расцвет жизни, и жизнь обязана заботиться о вас больше, чем о ком бы то ни было другом. Жизнь заботится о вас больше, так как на вас больше поставлено, вы — вызов. Жизнь стала сознательной через вас, она становится через вас все более и более сознающей.
Вы достигаете вершины — и жизнь пытается достичь вершины с вашей помощью. Так что жизнь позаботится. Позвольте сделать это жизни и не заботьтесь об эго, отрекитесь от себя. Для меня это и есть саньяса. Моя саньяса совершенно отлична, это вовсе не старая концепция.
Старая концепция состояла в том, чтобы оставить жизнь, отказаться от жизни, и старая концепция прямо противоположна моей: она была очень заинтересована в личности — вы должны о себе заботиться, должны заботиться о медитации, о вашей йоге, должны заботиться о своей садхане, и вы должны заботиться о том, чтобы увидеть, как достичь Бога раньше всех.
Моя саньяса прямо противоположна. Я говорю, что вам не нужно волноваться, — вы достигнете, но достигнете не через волнение. Вам даже не нужно делать усилий. Будьте безусильны, пусть ваша жизнь будет позволением — и вы достигнете. Жизнь позаботится. Когда вы в своих руках, вы в опасных руках. Когда вы в руках Дао — вы в руках матери, окончательной матери.
Теперь послушайте эти слова:
Чжуан-цзы говорит, что как рыбы рождены в воде, так человек рожден в Дао. Вода заботится о рыбах, Дао заботится о вас. Вы — рыбы в Дао, природе, или можете называть это Богом. Чжуан-цзы никогда не пользуется этим словом, — намеренно, сознательно, так как оно перегружено множеством ерунды. Он
