которые он нес Амесу, не вызовут извержение.
Выйдя из лифта, К. миновал серию контрольных постов — проверяли всех приходящих в Ла Мола. Украшения, собранные со всего Мета, дополняли ауру непомерного богатства и силы, исходящую из самих стен, пола и потолка, даже самого воздуха. Здесь было сосредоточение его власти, его могущества, отсюда его господство распространялось на весь Мет.
На последнем контрольном пункте К. сдал оружие, древний девятимиллиметровый «парабеллум» в прекрасном рабочем состоянии. Потом он повернул налево и зашагал по коридору с тремя непомеченными дверьми. Не постучав, открыл четвертую. Стучать и не требовалось — Амес всегда знал, кто находится во дворце в данный момент.
Директор сидел за огромным столом красного дерева и пребывал в мрачном настроении.
— Я потерял Плутон, — сказал он. — Хотите объяснить, почему?
В комнате было кресло для посетителей, но Амес не предложил К. сесть. Гость прошел к столу и остановился напротив Директора.
— Наши друзья-клаудшипы не знали, что флот фремденов готов к развертыванию. Когда в Совете проходило голосование, они не успели организоваться и воспрепятствовать принятию решения.
— А почему они не знали?
— Разведка не сработала, — признал К. — Моя вина.
— Мне следовало ожидать этого от Гримсли. — В Департаменте Иммунитета БМП Гримсли возглавлял отдел криптологии. — В любом случае придется мне его кооптировать.
Прощай, старина Милтон Гримсли. Многие годы они были коллегами, хотя друзьями так и не стали. У К. вообще не было друзей. Итак, Гримсли станет еще одной каплей, поглощенной морем бесчисленных личностей Амеса. Разделить судьбу коллеги К. никоим образом не стремился, хотя и знал, что «кооптировать» его Директору было бы куда труднее, чем прочих. Амес много о К. — его тайну и его тайную жизнь.
Многое, но не все.
— У меня агент в Академии, — сказал он. — Она — дочь одного из наших друзей в Совете, но сама к таковым не относится. Сотрудничая со мной, она думает, что помогает партизанам.
Амес позволил себе улыбнуться.
— Как и для всех кадетов, для нее решение об отправке в бой стало сюрпризов. Очевидно, о предстоящей операции заранее знал только Лебедев. В готовности флота Совет убеждал клаудшип Тацит. Судя по всем отчетам, речь получила восторженный прием. Потом начались маневры, с которых курсантов повели прямо в бой, к Плутону.
Теперь К. должен был сообщить новость, которая могла заинтересовать Амеса.
— Я только что контактировал с этой девушкой. Она считает, что Лебедев намерен продолжить наступление на Нептун силами пятнадцати кораблей. — Выдержав небольшую паузу, он перешел к менее приятным известиям. — У нас проблема на Уране. — Разработанный ими новый грист оказался весьма цепким. Большинство моих агентов были убиты. Точнее, покончили с собой. Двоим удалось все же уйти с образцами нового гриста. Сейчас они на пути в наш комплекс на Земле. Нам понадобится какое-то время, чтобы проанализировать образцы и восстановить технологический процесс.
— Итак, мы потеряли Уран.
— Мы потеряли луны, но и фремдены их не получили. Пока они не оккупируют систему военным путем, деактивация поверхности на Обероне и других спутниках представляется бессмысленной.
— Неприемлемо.
— Понимаю. — Спорить было бесполезно. Понятие поражения не укладывалось в директорскую концепцию вселенной. — С Юпитера новость получше.
— Редакс?
— Клюнула.
— Отлично. И она не догадывается, что работает на вас?
— У Редакс есть замечательное качество: убеждать себя в том, что истина есть то, что она ею считает. Меня только одно беспокоит — у Редакс есть глава службы безопасности. Ее имя — Антиномян. Я сам ее обучал.
— Тогда сами и озаботьтесь ее устранением.
К. слегка нахмурился. За все время разговора с Амесом это было единственное выражение чувств, которое он себе позволил.
— Я этим занимаюсь. Но она — отличный оперативник. Именно она разработала маршрут отступления для участников нападения на Ноктис Лабиринтус. Она передала партизанам точные координаты места, куда им нужно попасть, и настроила грист-матрицу, принявшую их на Европе.
— Тем более она должна умереть.
— Да. Должна. Но у нее есть запасной план на случай ее исчезновения. Кто-то в юпитерианской прессе пронюхал о том, что что-то не так. Сейчас я выясняю, кто бы это мог быть.
— Пресса во внешней системе? Это шутка. Я подкармливал ее годами.
— Думаю, проблемы не будет, но я не хочу рисковать.
— Никакого риска. Выясните, кто, убейте их и сотрите всю информацию.
— Именно это я и намерен сделать.
Амес откинулся на спинку кресла. Директор — или, по крайней мере, его физический аспект — не мог заполнить кресло целиком; он напоминал все еще растущего подростка, пытающегося освоить место взрослого. На взгляд К., он был не выше пяти футов и четырех дюймов.
Мог бы и подрасти, подумал К., но предпочитает, чтобы вселенная наклонялась и заглядывала ему в глаза.
И у него это отлично получается.
К. бросил взгляд на деревянную коробочку, стоявшую на краю стола. Амес сразу же это заметил.
— Не беспокойтесь, она еще здесь. Ждет любовника, который никогда не вернется.
К. не ответил. Он замер. Напомнил себе, что надо мигнуть. Мигнул. Мигать ему больше не требовалось, и иногда, в минуты сильного эмоционального напряжения, он забывал это делать.
— Вы войдете туда в последний раз до завершения предприятия с Редакс.
— Понимаю.
— Что ж, идите.
К. прикоснулся к коробке и мгновенно оказался внутри.
Старый деревянный домик в стиле давно ушедшей эпохи. Гостиная. Желтоватый свет за окном. Тени и пыль. Скрип кресла-качалки. В кресле — Лейс Кройр.
Здесь, в блоке памяти, в деревянной коробке, была мечта — алгоритмическая презентация Земли тысячелетней давности. Для К. это различие не имело никакого значения.
Правда — то, что нужно, чтобы кто-то не сошел с ума.
На ней было платье из набивного ситца. На шее — нитка жемчуга. Она смотрела в окно, как всегда, в сторону горизонта. Зеленые глаза горели несбыточным желанием.
— Он не придет, — сказала женщина. — Он никогда не приходит.
Ее голос отозвался в нем знакомыми чувствами. Запретная любовь. Неизбывная печаль. Лейс, от которой осталась лишь это… тень тени. И все же здесь, в деревянной шкатулке, было что-то живое.
— Кто вы? — спросила Оейс.
— Я его друг. Он послал меня сказать, что уже возвращается.
— О… — вздохнула женщина. Поднесла руку к губам. Перестала раскачиваться. — Он правда возвращается?
— Просил передать, что задержится. Может быть, надолго.
Кресло снова качнулось.
— Вы его не знаете, — пробормотала Лейс. — Вы с ним не встречались.
К. пересек комнату и остановился у кресла.
— Вас зовут Лейс. Лейс Кройр.
Женщина не сразу, но кивнула.
— Да, наверно. Я уже и позабыла. — Она снова качнулась. — Он не придет. Никогда не
