Поэтому помните, медитация - это не концентрация, но и не созерцание. Это вообще не мышление. Может быть, ты думаешь о Боге - даже тогда это мышление. Если есть 'о', это мышление. Ты можешь думать о деньгах, ты можешь думать о Боге - это, по сути, не имеет значения. Мышление продолжается, меняются только объекты. Но если ты думаешь о мире или о сексе, никто не назовет это созерцанием. Если ты думаешь о Боге, о добродетели, если ты думаешь об Иисусе, Кришне, Будде, тогда люди назовут это созерцанием. Но дзэн в этом очень строг - это не медитация, это все еще мышление. Тебя все еще заботит 'другой'.
В созерцании 'другой' есть, хотя, конечно, не так исключительно, как в концентрации. В созерцании больше текучести, чем в концентрации. В концентрации ум сосредоточен на одном; в созерцании ум ориентирован на объект, не собран в одной точке. Ты можешь продолжать о нем думать, ты можешь продолжать меняться и течь с объектом, но все же, в целом, субъект остается прежним.
Что тогда такое медитация? Медитация - это просто радость в собственном присутствии; медитация - это радость в собственном существе. Это очень просто - совершенно расслабленное состояние сознания, в котором ты ничего не делаешь. В то мгновение, как входит действие, ты становишься напряженным; тотчас же входит тревога. Как с этим справиться? Что делать? Как не потерпеть поражения? Ты уже переместился в будущее.
Если ты созерцаешь, что ты можешь созерцать? Как ты можешь созерцать неизвестное? Как ты можешь созерцать непознаваемое? Ты можешь созерцать только известное. Ты можешь его снова и снова пережевывать, но оно известно. Если ты что-то знаешь об Иисусе, ты можешь думать снова и снова; если ты что-то знаешь о Кришне, ты можешь думать снова и снова. Ты можешь продолжать модифицировать, изменять, украшать - но это не приведет тебя к неизвестному. А Бог неизвестен.
Медитация значит просто быть, ничего не делая, - никакого действия, никакой мысли, никакой эмоции. Ты просто есть, и это сущее наслаждение. Откуда берется это наслаждение, если ты ничего не делаешь? Оно приходит из ниоткуда - или отовсюду. Ему не нужно никакого повода, причины. Если ты несчастен, у тебя есть причина быть несчастным; если ты счастлив, ты просто счастлив - для этого нет причины. Твой ум пытается найти причину, потому что не может поверить в беспричинное, потому что не может контролировать беспричинное - с беспричинным ум просто становится бессильным. Поэтому ум продолжает находить ту или другую причину. Но я хотел бы тебе сказать, что когда ты счастлив, ты счастлив совершенно без причины; когда ты несчастлив, у твоего несчастья есть какая-то причина, потому что счастье - это просто вещество, из которого ты сделан. Это само твое существо, это твое глубочайшее внутреннее ядро. Радость - это твое глубочайшее внутреннее ядро.
Посмотри на деревья, посмотри на птиц, посмотри на облака, посмотри на звезды... и если у тебя есть глаза, ты сможешь увидеть, что все существование радостно. Все просто счастливо. Деревья счастливы без причины; они не собираются стать президентами или премьер-министрами, они не собираются разбогатеть, у них нет никакого счета в банке. Посмотри на цветы - без всякой причины... Просто невероятно, как счастливы цветы.
Все существование сделано из вещества, называемого радостью. Индуисты называют его
Именно это и есть сострадание. Медитация - значит быть с собой, и сострадание - переполнение этого бытия. Та же самая энергия, которая двигалась в страсть, становится состраданием. Это та же самая энергия, которая раньше была сужена в тело и ум. Это та же самая энергия, которая раньше протекала из небольших щелей.
Что такое секс? Это утечка энергии из небольшой дыры в теле. Индуисты это точно так и называют - дыры. Когда ты течешь, переполняешься, когда ты не движешься в дыры, все стены исчезают. Ты стал целым. Теперь ты распространяешься. Ты ничего не можешь с этим сделать.
Не потому, что ты должен быть сострадательным, нет. В состоянии медитации ты
* Compassion: сострадание, passion: страсть (англ.).
Оно очень страстно, но страсть никому не адресована, страсть не ищет никакого осуществления. Весь процесс просто обратился вспять. Сначала ты где- то искал счастья - теперь ты его нашел и выражаешь. Страсть - это поиск счастья; сострадание - это выражение счастья. Но оно страстно, оно тепло, и ты должен это понять, потому что в этом есть парадокс.
Чем что-либо важнее и выше, тем парадоксальнее, а медитация и сострадание - высочайшие вершины, самые высокие из вершин. В них обязательно будет парадокс.
Парадокс в том, что человек медитации очень прохладен, не холоден; прохладный, но все же теплый, не горячий. Страсть горяча, почти лихорадочна. У нее есть температура. Сострадание прохладно, но все же тепло, приветственно, восприимчиво, счастливо делиться, готово делиться, ждет, чтобы поделиться. Если человек медитации становится холодным, он упустил. Тогда он просто стал человеком подавления. Если ты подавляешь страсть, то становишься холодным. Именно так все человечество стало холодным - страсть была подавлена в каждом.
С самого детства твоя страсть калечится и подавляется. Каждый раз, когда ты становишься страстным, есть кто-то - мать, отец, учитель, полицейский - есть кто-то, кто тут же начинает тебя подозревать. Твоя страсть пресекается, подавляется: 'Не делай этого!' Тотчас же ты сжимаешься вовнутрь себя. И мало- помалу ты учишься, что чтобы выжить, лучше слушать окружающих людей. Это безопаснее.
Так что же делать? Что должен делать ребенок, когда он чувствует страсть, когда он чувствует себя полным энергии и хочет прыгать, бегать и танцевать, а его отец читает газету? Это ерунда, но он читает газету, и он очень важный человек, он хозяин дома. Что делать? Ребенок делает что-то действительно потрясающее - именно Бог в нем готов танцевать - но отец читает свою газету, поэтому вокруг должна быть тишина. Он не может танцевать, не может бегать, не может кричать.
Он будет подавлять свою энергию; он будет пытаться быть холодным, собранным, держать себя под контролем. Контроль стал такой высшей ценностью, а на самом деле он не имеет никакой ценности.
Контролирующий себя человек - это мертвый человек. Контролирующий себя человек необязательно дисциплинирован; дисциплина - это совершенно другое. Дисциплина приходит из осознанности; контроль приходит из страха. Люди, которые тебя окружают, сильнее тебя, они могут тебя наказать, разрушить. У них есть власть контролировать, развращать, подавлять. Ребенку приходится стать дипломатичным. Когда возникает секс, ребенок оказывается в затруднении. Общество против него; общество говорит, что его нужно перенаправить - а он течет по всему ребенку - его нужно отсечь.
Что делают учителя в школах? Фактически школы - это не инструменты передачи знания, но инструменты контроля. Шесть, семь часов ребенок сидит в школе. Это нужно для того, чтобы пресечь его танец, пресечь его песню, пресечь его радость; это нужно для того, чтобы его контролировать. Когда ребенок сидит шесть, семь часов в день в почти тюремной атмосфере, мало-помалу энергия мертвеет. Ребенок становится подавленным, замороженным. Теперь нет никакого струения, энергия не приходит, он живет по минимуму - именно это мы называем контролем. Он никогда не доходит до максимума.
Психологи провели исследования и открыли важный фактор в человеческом несчастье - обычный человек живет только на десять процентов. Люди живут на десять процентов, дышат на десять процентов, любят на десять процентов, наслаждаются на десять процентов - девяносто процентов их жизни просто не позволено. Это сущая пустая растрата! Человек должен жить на сто процентов своих возможностей, только тогда возможно цветение.
Таким образом, медитация - это не контроль, это не подавление. Если так или иначе ты получил неправильную идею и подавляешь себя, тогда ты станешь очень контролирующим себя человеком - но тогда ты будешь холодным. Тогда ты будешь становиться более и более безразличным, не непривязанным. Безразличный, незаботливый, нелюбящий - ты почти совершаешь самоубийство. Ты будешь жив по минимуму. Тебя можно назвать только приблизительно живым. Ты не будешь гореть с обоих концов, твое пламя будет очень тусклым. Будет много дыма, но не будет почти никакого света.
Это случается с людьми, выбравшими путь медитации. Католики, буддисты, джайны - они стали очень холодными, потому что контролировать очень легко. Осознанность очень трудна. Контроль очень легок, потому что для контроля требуется только культивировать привычки. Ты культивируешь привычки, и эти привычки овладевают тобой, и ты ни о чем не беспокоишься. Тогда ты продолжаешь следовать привычкам, они становятся механическими, и ты живешь жизнью робота. Ты можешь выглядеть, как Будда, но ты им не будешь. Ты будешь просто мертвой каменной статуей.
Если в тебе не возникло сострадания, возникает апатия. Апатия означает отсутствие страсти; сострадание означает трансформацию страсти. Пойди и посмотри на католических монахов, джайнских монахов, буддистских монахов, и ты увидишь очень апатичные фигуры - притупленные, глупые, не светящиеся, закрытые, боящиеся, постоянно встревоженные.
Контролирующие себя люди всегда нервны, потому что глубоко внутри все еще скрыта сутолока. Если ты ничего не контролируешь, если ты текучий, живой, тогда ты не нервничаешь. Нет речи о том, чтобы нервничать, - что бы ни случилось, случается. У тебя нет ожиданий о будущем, ты ничего не достигаешь. Зачем тогда нервничать? Если ты пойдешь к католическим, джайнским, буддистским монахам, ты найдешь, что они очень нервные - может быть, не настолько нервные в своих монастырях, но если их вывести в мир, ты найдешь, что они очень, очень нервные, потому что искушение встречается на каждом шагу.
Человек медитации приходит к точке, в которой не остается никаких искушений. Попытайся это понять. Искушение никогда не приходит снаружи; искушение создают именно подавленное желание, подавленная энергия, подавленный гнев, подавленный секс, подавленная жадность. Искушение приходит изнутри тебя, оно не имеет ничего общего с внешним. Это не дьявол приходит и искушает тебя, это твой собственный подавленный ум становится дьявольским и хочет взять свое. Чтобы контролировать такой ум, человек должен оставаться холодным и замороженным, чтобы никакой жизненной энергии не позволялось двигаться в твои члены, в твое тело. Если энергии позволяется двигаться, эти подавления выйдут на поверхность.
Именно поэтому люди научились быть холодными, касаться других и все же не касаться, видеть людей и все же не видеть. Люди живут в клише - 'Привет, как дела?' Никто ничего под этим не подразумевает, и эти слова нужны лишь для того, чтобы избежать настоящего контакта двух людей. Люди не смотрят друг другу в глаза, не держатся за руки, не пытаются почувствовать энергию друг друга. Они не позволяют друг другу излиться. В страхе, кое-как все улаживая... Холодные и мертвые... В смирительной рубашке.
Человек медитации учится тому, как быть полным энергии, жить по максимуму, в оптимуме. Он живет на вершине, он делает своим жилищем вершину. Безусловно, в нем есть тепло, но он не лихорадочен, это только показывает, что он живой. Он не горячий, он прохладный, потому что его не уносят прочь желания. Он так счастлив, что больше не ищет никакого счастья. Он так непринужден, он как дома, он никуда не идет, он не бежит и не гонится... он очень прохладный.
Есть латинский афоризм:
