Ливень без туч

Есть много способов слияния. Можно смешать масло и воду, но, сколько ни пытайся их смешать, они останутся отдельными - масло и вода не растворятся друг в друге. Смотреть на что-то без любви - значит смешивать масло и воду: это видение без встречи. Но можно ли видеть, если ты не стал одним с тем, что видишь? Как ты можешь войти в глубочайшее ядро своей реальности? Как ты можешь достичь глубин близости, не слившись? Просто стань с этим одним, как молоко и вода.

Ты видишь цветок. Цветок там, ты здесь. Постепенно вы оба должны исчезнуть, чтобы остался только опыт цветка. Не должно оставаться ни цветка, ни переживающего его опыт; остаться должен лишь текущий между ними поток опыта. Там, где исчезает наблюдатель и наблюдаемое, происходит даршан.

Любовь предельна. Нет другого способа знать, кроме любви. Думал ли ты когда-нибудь, замечал ли, пробовал, узнавал, что самые драгоценные мгновения в жизни приходят как тень любви? Ты можешь знать только человека, которого любишь. Как бы ты ни пытался, ты будешь только ходить кругами вокруг тех, кого не любишь, - как люди ходят вокруг храма. Это будет лишь периферия. Ты будешь только бродить вокруг, но не сможешь войти внутрь, потому что возможность войти внутрь появляется, лишь когда ты готов утонуть и раствориться в любви.

Когда ты готов исчезнуть, другой тоже готов исчезнуть. Твоя готовность создает эхо готовности в другом, как две капли, подходящие ближе и ближе друг к другу, - они сливаются друг с другом и становятся одной. Стать одной каплей можно только в любви. Тот, кто знает эту любовь, знает и Бога.

Но тогда человек окажется в некотором затруднении. Как ты спрашиваешь: 'Где Бог?', он спросит: 'Где мир?' Вот смысл 'иллюзорности'. Ты говоришь: 'Бог невидим'; он говорит: 'Не видно ничего, кроме Бога. Все остальное иллюзорно - есть только Бог'. Мир, познаваемый через любовь, есть Бог; Бог, познаваемый без любви, есть мир. Это способы твоего видения.

Пойми еще несколько вещей, и тогда простые слова Сахаджо раскроют больше великолепия. Эти слова очень просты и прямы, в них нет ничего сложного. Но если для них не готов фон, ты можешь просто повторить их без понимания. И простейшее может стать сложным, если нет фона для понимания. Самое трудное может стать самым простым, если фон для понимания готов.

Первое: видел ли ты, как читает маленький ребенок? Даже если ему дать великое стихотворение Рабиндраната Тагора, он не сможет прочитать длинных слов, он разобьет их на части. Если написано 'Бог', он прочитает отдельно Б, О и Г; он разобьет слово. Наблюдая, как маленький ребенок читает великую поэму, ты увидишь, что поэма утрачена, остался только алфавит. Слушая маленького ребенка, ты не сможешь узнать поэму Рабиндраната. Может быть, тебе будет скучно его слушать и ты скажешь: 'Перестань. Ты говоришь чепуху'. Вся красота поэмы будет утрачена. Почему? Потому что красота поэмы была в ее цельности, а ребенок разбил ее на части - как если бы кто-то ударил молотком прекрасную мраморную статую. Она развалится на части. Камень будет тем же, ничего не добавили и ничего не отняли. Молоток не добавляет и не удаляет, молоток только ломает. Если взвесить камень на весах, он будет весить столько же, что и раньше; и все же разрушено нечто недоступное для взвешивания. Ценность статуи может исчисляться миллионами, а теперь она не стоит ни гроша. Количество мрамора осталось прежним. Если ты пойдешь на рынок, то получишь цену мраморной крошки, но статуя для тебя потеряна.

Я слышал:

Это случилось в маленьком городе. Бедный крестьянин ехал на лошади из леса домой и увидел, что под деревом стоит путешественник. Путешественник сказал:

- Подожди! Если ты позволишь мне нарисовать твою лошадь, я заплачу тебе пять рупий!

Человек был удивлен. Он не мог заработать пять рупий за целый день, перевозя на этой лошади тяжести, а этот человек просит только нарисовать ее. Он сказал:

- С радостью. Пожалуйста, сделай это.

Путешественник был художником. Он нарисовал лошадь и дал крестьянину пять рупий. Затем он вернулся в город, из которого пришел.

Через много месяцев крестьянин снова ехал по этой дороге в город, чтобы найти какую-нибудь работу. На рынке он увидел большую толпу вокруг одной из палаток. Входной билет стоил пять рупий, а внутри было прекрасное произведение искусства. Хотя он и был беден, у него сохранились пять рупий, которые дал художник. Он заработал их легко, и, так как ему было нужно совсем немного, деньги были по-прежнему у него в кармане.

Он подумал: 'Почему бы нет? Я пришел в город, а здесь собралась такая толпа, люди стоят в очереди'. И он тоже встал в очередь, заплатил пять рупий и вошел вовнутрь. Но там его ждала неожиданность, потому что произведением искусства было изображение его лошади!

Он схватил художника за руку и сказал:

- Это просто грабеж! Здесь ты зарабатываешь тысячи рупий, а моя лошадь еще жива, она стоит снаружи - ты ее нарисовал, просто наляпал краски на лист бумаги. Никто не платит пять рупий, чтобы посмотреть на живую лошадь, иначе я был бы уже миллионером. Но люди платят пять рупий, чтобы посмотреть на твою картину. И вокруг такая толпа, картина нравится всему городу. И, чтобы войти сюда, я заплатил те самые пять рупий, которые ты мне дал. Если это такой хороший бизнес, почему бы мне не привести свою лошадь и не поставить ее рядом с картиной? - ты можешь брать деньги и за нее.

- Это невозможно, - сказал художник.

- Но что особенного в этом куске бумаги, красках и линиях? Что здесь особенного? Сколько это стоит?

- Если ты спрашиваешь о цене бумаги и красок, они ничего не стоят. Может быть, меньше пяти рупий. Но то, что выражается этими красками и бумагой, бесценно, это нельзя купить. Какой бы живой ни была твоя лошадь, завтра она может умереть. Эта картина вечна, эта картина сохранится. На этой картине не только твоя лошадь, но и сущность всех лошадей.

Интеллект крестьянина, конечно, не может этого понять. И ты не можешь понять Божественное интеллектом, потому что интеллект очень примитивен. Маленький ребенок сможет прочитать стихотворение только по буквам, и таким образом красота будет потеряна, потому что красота поэзии в ее целостности.

Когда ты смотришь на мир из ума, то видишь мироздание по частям, по кускам. Мыслить - значит анализировать, разбивать на части. Именно это делает наука - анализирует, чтобы знать. Если ты говоришь, что цветок очень красив, ученый скажет: 'Сначала мы возьмем его в лабораторию и проанализируем. Мы разделим его на элементы, мы разложим его на составляющие - сколько в нем воды?.. Мы рассечем его, проанализируем и скажем подробно, из чего он сделан'. Ученый разделит его на части, разложит по бутылочкам и надпишет этикетки, но не спрашивай его: 'В какую бутылочку ты положил его красоту?' Он скажет: 'Я не нашел никакой красоты. Все его части в этих бутылочках; у меня ничего не осталось. Все здесь, ты можешь его взвесить. Эта красота, наверное, была твоей иллюзией, потому что я не нашел никакой красоты, когда рассек цветок. И я ничего не упустил, вес остался прежним'.

То же самое невежество движет попытками понять человека. Проведено было много экспериментов. Умирающего взвешивали сначала живым, потом мертвым. Если душа покидает тело, мертвый должен весить меньше. Но вес не уменьшается - часто он даже увеличивается!

Ты удивишься, узнав, что, когда душа покидает тело, вес тела становится больше. Потому что, когда прекращается дыхание, пропадает способность тела поддерживать себя в целостном состоянии. В тело проникает столько воздуха, что иногда оно начинает весить больше. Когда тело надувается воздухом, оно весит не меньше, а больше. Поэтому взвешивать тело, чтобы найти, покидает ли его душа, бессмысленно. Душа - это целостность тела; это сама поэзия жизни.

Душа познается не в анализе мыслей, но в опыте любви. Если ты когда-нибудь кого-нибудь любил, тогда ты знаешь, что этот человек - не только тело. Вот критерий того, действительно ли ты любишь. Если ты видишь только тело возлюбленной, возлюбленного, сына, жены или друга, ты не любишь. Если бы ты знал любовь, то понял бы, что любовь - это не только тело; она безгранична, безгранично больше тела. Тело это только мгновенное явление; то, что внутри, - вечно, бессмертно. То, что внутри, это сама эссенция существования. Это кульминация сознания. Но, чтобы увидеть это, нужны глаза, видящие все целое.

Любовь видит целое - это взгляд с высоты птичьего полета. Точно так же, если птица летит в небе и смотрит вниз, она видит все во всей полноте. Идя по дороге, ты видишь одно дерево, второе дерево, третье дерево, четвертое дерево: ты разделяешь. Летящая в небе птица видит все деревья в одно и то же время. Любовь дает такой подход. Ты словно птица, летящая в небе, которая с высоты своего полета видит жизнь во всей ее целостности, на всем ее протяжении. Это переживание Божественного.

Человек, который знает, знает целостность существования. Человек, который знает только части, не может выйти за пределы мира. Хотя все части принадлежат целому, это целое больше, чем просто полная сумма частей. Пойми это правильно: все части принадлежат одному целому, но само целое больше сочетания всех своих частей. Целое можно увидеть по частям, но оно на этом не кончается. Оно внутри частей, но у частей есть ограничения. Целое неограниченно.

Например, ты видишь небо над своим двором: несомненно, небо есть, но кусочек его над твоим двором - это еще не все небо. То, что ты видишь над двором, тоже небо, но небо существует и за пределами двора. То, что внутри твоего тела, не все Божественное - не все небо, - хотя это тоже божественно. Душа - это небо, обрамленное двором. Божественное - это когда стены двора разрушены и больше не существуют. Чтобы разрушить двор, ничего не нужно делать, нужно только разбить стены. Из-за этих стен создается иллюзия, когда они разрушены, иллюзия исчезает.

Двойственность есть не-любовь, недвойственность есть любовь. Дело в том, как смотреть на целое. Чтобы смотреть на целое, ты должен подняться выше. Не ходи по земле; ты должен летать в небе! Чтобы узнать целое, ты должен отбросить эту привычку дробить на части. Познание состояния не-мысли есть любовь, познание состояния не-мысли есть медитация. Бытие в состоянии не-мысли есть медитация, любовь. В тебе не должно оставаться никаких мыслей. Когда ты глубоко в любви, мыслей становится меньше.

Иногда ты сидишь радом с возлюбленной и чувствуешь, что тебя окружает молчание. Ты становишься тихим, будто не осталось ничего, о чем можно говорить. Или - нужно столько сказать, но как это сказать? - это трудно вложить в слова. Кажется, что вложить это в слова было бы ложью, грехом. В проговаривании великолепие этого явления будет утрачено, разрушено. Слова не могут выразить то, что начинает расти, кристаллизуется внутри. Слова не могут это выразить, слова ограниченны. Они предназначены для рыночной площади, лавки, конторы, рабочего места - не для любви.

Поэтому если два человека вместе сидят в молчании, знай, что они в глубокой любви. Или, если два человека любят друг друга, ты увидишь, что они в глубоком молчании. Влюбленные становятся молчаливыми. И, если ты научишься искусству быть молчаливым, тогда ты станешь влюбленным. Тогда, если ты сидишь в молчании рядом с кем-то, ты будешь соединен любовью. Если ты сидишь в молчании под деревом, ты будешь в причастии с деревом. Если ты сидишь в молчании у реки, ты будешь в гармонии с рекой, а если ты сидишь и молча смотришь на звезды в небе, внезапно ты почувствуешь, что соединен со звездами. Раскрылись какие-то невидимые двери, какая-то завеса сдернута.

Любовь видит целое. Чтобы видеть целое, ты должен быть молчаливым, потому что только в молчании ты целый. Тогда стены твоего двора падут, и ты