Что бы ты ни сказал, говори это так, словно называешь божественное имя. Говори только так. Говори только о Божественном, или не говори вообще. Ты можешь обойтись без разговоров, но если ты говоришь, пусть это будет о Божественном.
В Индии есть древняя традиция, и мы забыли ее смысл: даже если ты встречаешь на дороге незнакомца, ты говоришь 'Рам Рам' и складываешь руки в намастэ. Это напоминание о Божественном в приветствии. Сейчас даже в ваших приветствиях есть мотив. Но в деревнях, если ты встречаешь кого-то на дороге, если даже этот человек тебя не знает, он скажет: 'Джай Рам Джи' - да победит Рама, - Божественное у тебя внутри. Ты можешь подумать, что это чепуха. Ты не знаешь его и не имеешь к нему никакого отношения - это не важно, он приветствует тебя: 'Джай Рам Джи'.
Деревенский житель следует старому обычаю. Он не просто приветствует тебя, он вспоминает Божественное в этом приветствии. Что бы она ни сказала - это божественные слова. Ты оказался рядом и стал предлогом. Он воспользовался возможностью вспомнить Божественное.
Именно поэтому в мире нет другого такого приветствия, как приветствие индуистов. 'Доброе утро' - это ничего, но так себе. Но 'Джай Рам Джи' уникально. Зачем говорить об утре, если можно говорить о Божественном? - оно включает в себя утро! В 'добром утре' нет упоминания о Божественном, во утро, несомненно, упоминается в Джай Рам Джи. Утро не всегда доброе, вечер не всегда добрый. Божественное всегда хорошо. Утра и вечера переменчивы: сегодня погода хорошая, завтра плохая. Божественное всегда хорошо. Если хочешь что-то вспомнить, вспомни Божественное.
Что бы она ни сказала - это божественные слова.
Она практикует безжеланную преданность.
И пусть твоя преданность будет лишенной желаний. Пусть в ней не будет ожиданий. Это критерий любви. В тот момент, когда ты что-то просишь, она становится желанием, она падает. Когда ты ничего не просишь, любовь становится преданностью, она поднимается высоко вверх. В тот момент, когда ты просишь, ты вешаешь любви на шею камень. Когда ты не просишь, у любви есть крылья, она может лететь в небо. Она практикует безжеланную преданность.
Она навсегда утонула в любви,
опьяненная своей сущностью.
Сахаджо говорит: она видит, не различая.
Никто не нищий, никто не король.
Сахаджо говорит: 'Таким стало мое состояние - чистая удовлетворенность, окружающая меня внутри и снаружи'. Чистая удовлетворенность. И человек даже не сознает этой удовлетворенности. Не остается ни ожиданий, ни зависимости от другого. Теперь нет 'другого', какие могут быть ожидания? Не осталось ничего, чего можно было бы достигать, потому что все едино. Некуда идти, не осталось будущего, настоящее мгновение само по себе полно. Человек спит в пустом небе Божественного, ходит в Божественном; что бы он ни говорил, это Божественно. Когда он не говорит, это молчаливая преданность, молчаливая и ничего не требующая. Когда не о чем просить, какой смысл говорить?
Поэтому, что бы человек ни говорил, он говорит о Божественном. Даже когда он не говорит, он тонет в преданности, в любви.
Она навсегда утонула в любви...
Теперь двадцать четыре часа в сутки ее орошает любовь.
... опьяненная своей сущностью.
Сердце удовлетворено, не осталось ничего несбывшегося. Человек полон самим собой, потому что Божественное не отдельно, это наш собственный образ. Опьяненная своей сущностью...
Сахаджо говорит: она видит, не различая...
Теперь человек становится неразличающим. Когда есть удовлетворенность, человек не различает. Когда есть равновесие между пустотой и наполненностью, нет различий.
Сахаджо говорит: она видит, не различая.
Никто не нищий, никто не король.
Теперь она не различает, никто не богат и не беден, не красив и не уродлив, не мужчина и не женщина; нет ни мира, ни освобождения. Сахаджо говорит: она видит, не различая. Никто не нищий, никто не король.
Видящая одна, ей не нужно компании,
ее единственный компаньон - ее собственная сущность,
она живет в блаженстве пробуждения,
она пьет сок своей собственной природы.
Видящая одна, ей не нужно компании... Если ты хочешь что-то практиковать, практикуй одиночество, оставайся один, потому что ты найдешь Божественное только в одиночестве. Пока ты ищешь другого, ты можешь найти многих, но не найдешь это. Пока ты ищешь другого, ты бежишь от самого себя.
Все поиски другого - это бегство от самого себя.
В одиночестве тебе становится не по себе. Ты говоришь: 'Что сделать, куда пойти, с кем встретиться?' Ты ищешь друга, идешь в клуб, идешь в ресторан, идешь в кино, идешь в храм - но ищешь другого. Встречаясь с другим, ты можешь избежать самого себя, иначе с самим собой тебе станет не по себе. Ты сам себе скучен. Ты не можешь себя терпеть. Ты себя беспокоишь. Поэтому ты ищешь жену, мужа, рожаешь детей - продолжаешь увеличивать толпу и теряешься в ней.
Люди приходят ко мне. Если они одни, они печальны и говорят: 'Мы одни'. Если они в семье, они печальны и жалуются: 'У нас семья'. Чтобы избежать одиночества, они ищут толпу, но толпа беспокоит. Они говорят: 'Нас давят, мы умираем от бессмысленности всего этого. Мы несем груз, мы стали вьючными животными. Теперь мы должны заботиться о жене и детях, давать им образование, женить. Мы в ловушке'. Пока они не были в ловушке, они думали: 'Что нам делать с собой? Что нам делать?' Они ничего не смогли придумать. Им стало скучно, когда они были одни, и они захотели что-то сделать.
Видящая одна, ей не нужно компании...
Видящий - это тот, кто ценит одиночество, кто пытается остаться в состоянии одиночества. Видящий - это тот, кто говорит: 'Я останусь блаженным в одиночестве' и понемногу входит в свою природу. Видящий - это тот, кто продолжает копать глубже и глубже самого себя и тонет в глубине. Приходит момент, когда ты достигаешь центра: тогда больше не нужно быть с кем-то.
Но это не значит, что ты убегаешь в лес. Только человек, потерявший себя в толпе, убежит в лес, чтобы избежать самого себя. Теперь, чтобы избежать толпы, ты побежишь в лес. Ты снова почувствуешь себя одиноко и снова убежишь.
Несколько дней назад ко мне пришли молодой человек и молодая женщина с Запада. Они женаты. Когда они пришли два года назад, они не были женаты. Они пришли ко мне, сказали, что хотят пожениться, и попросили моих благословений. Я сказал им: 'Не спешите, побудьте друг с другом некоторое время, познакомьтесь друг с другом, тогда женитесь'. Но они спешили. Обычно любовь - это как безумие. Они сказали: 'Нет, мы всегда будем вместе. Зачем ждать? Зачем оставлять это на завтра?' Они поженились, и через два года друг другу надоели. Теперь они снова здесь; теперь они говорят: 'Пожалуйста, освободи нас от этого'.
Я сказал им: 'Вы меня не послушали, поспешили. На этот раз не торопитесь. Зачем торопиться расставаться? Сделайте одно - расстаньтесь на несколько месяцев'. Я отправил мужа в Гоа. Он вернулся на следующей неделе, говоря, что ему одиноко и он не может жить без жены.
Я сказал: 'Ты сделал ошибку раньше... и теперь, когда я вас разлучил...' Они снова прожили вместе три дня, и снова пришли ко мне, говоря, что не могут жить вместе!
Ты не можешь жить наедине с собой, не можешь жить и с другим. Тебе скучно с самим собой, и ты хватаешь другого, а когда ты хватаешься за другого, тебе становится скучно и с ним. Если тебе скучно даже с самим собой, как тебе не заскучать с другим? Подумай об этом - если ты не удовлетворен собой, как ты можешь быть удовлетворен другим? Если ты не можешь достаточно любить самого себя, чтобы оставаться наедине с собой, как ты сможешь любить другого достаточно, чтобы быть с ним?
Видящая одна, ей не нужно компании. Поэтому видящий - это тот, кто так утонул в любви, так утонул в естественности, так непринужден с самим собой, что ему не нужно другой компании.
Опьяненная своей сущностью... Тогда она сама себе друг. И интересно и таинственно то, что, если ты в компании человека, который сам себе компания, твоему счастью не будет конца. Если она дружит со своей собственной сущностью, она не будет искать твоего общества, но, если ты
