– Да все нормально, подполковник, – произнес Горчаков, – мы уже разобрались. Сейчас везем эту братву, – он кивнул на Грибановых, – к нам в «криминалку» и оформляем по всем статьям.
Левченко бросил хмурый взгляд на Титова с Пастуховым.
– А эти что здесь делают?
– Да разобрались мы во всем, не беспокойся, подполковник.
– Ни в чем мы не разобрались! – вскричал вдруг Грибанов и, вскочив, обратился к Левченко:
– Это они на нас напали, угрожали оружием, избивали, вот видите, у меня ссадина на скуле.
Левченко также хмуро посмотрел на Грибановых и, поразмышляв несколько минут, произнес:
– Так, в общем, их всех надо вязать! Отвезем их в отдел и там разберемся, кто на кого напал.
– Подожди, Левченко, – Горчаков удивленно взглянул на своего коллегу, – не гони волну, я же тебе сказал, что во всем разобрался. Ты что, мне не веришь?
Обоповец с грустью усмехнулся и произнес:
– Я никому не верю.
После этого Левченко кивнул своим людям, те обезоружили Титова и Пастухова и вывели всех из кабинета.
Глава 7
Илья Монин вскрикнул во сне и, вскочив, сел на кровати. При этом его рука почти автоматически выхватила из-под подушки пистолет, а большой палец рефлекторно снял его с предохранителя.
Несколько секунд Илья сидел, тупо уставившись перед собой в пространство, на лбу у него выступила испарина.
Наконец он устало вздохнул. Кисть правой руки, державшая пистолет, немного расслабилась.
– Черт, – выругался Монин, – опять этот дурацкий сон!
Он повернул голову и посмотрел на лежащую рядом с ним Надю – она не спала. Голова ее лежала на подушке, и она внимательным взглядом молча наблюдала за Ильей.
– Что, испугал я тебя? – спросил он у девушки.
– Нет, я привыкла, – ответила Надежда, – в последнее время ты часто так просыпаешься. Что тебе приснилось на этот раз?
– Все тот же дурацкий сон, – хмуро ответил Монин. – Он снится мне последнее время постоянно. Как будто я сижу на точке и жду очередного клиента весь в напряжении, готовый в любой момент выстрелить. И вот когда этот клиент наконец появляется, я беру его в перекрестие прицела, веду несколько шагов и уже готов спустить курок, вдруг слышу за спиной какой-то скрип или шорох, при этом явственно ощущаю, что там, сзади меня, кто-то находится. Я оборачиваюсь, готовый застрелить любого, кто там окажется, но там никого нет…
– Ты просто сильно устал, – произнесла Надя, она протянула к нему тонкую белокожую руку и добавила: – Иди ко мне… ложись…
Монин улыбнулся, поставил пистолет на предохранитель и, положив его под подушку, лег рядом с девушкой. Они лежали лицом к лицу так близко, что его кончик носа касался ее лица.
– Скажи, только честно, ты устала жить со мной? Тебе, наверно, это тяжело дается? – спросил Илья.
– Нет, – твердо заявила она, – мне нравится быть с тобой, хотя это действительно тяжело дается.
Она замолчала на минуту, затем продолжила:
– Каждая женщина выбирает себе мужчину сама. У каждой из нас есть свой идеал. Недавно я поняла, что мой идеал – это ты… Ты сильный и мужественный, ты всегда начеку и всегда готов защитить себя и своих друзей. Я никогда не видела, чтобы ты предавался унынию. Но ты живешь опасной жизнью, и это не может не сказаться на тебе и на твоей психике. Тебе надо больше отдыхать. Мы почти никогда не отдыхали с тобой вместе.
Илья улыбнулся и, обняв Надю, прижал ее к себе.
– Не волнуйся, у нас все будет, и очень скоро, осталось сделать еще несколько дел, и мы с братвой получим многое из того, что хотели. И тогда мы с тобой уедем в круиз, может быть, даже кругосветный… Не волнуйся, денег у нас хватит, у нас будет много денег.
– У нас и сейчас есть деньги, – произнесла Надя.
Илья снисходительно улыбнулся:
– Это разве деньги, глупышка, это копейки по сравнению с тем, сколько у нас их будет.
Неожиданно Надя спросила:
– А сколько тебе надо денег, чтобы ты остановился? Мы ведь можем жить совсем другой жизнью.
Реакция Ильи была довольно прохладной – он отстранился от Нади и лег на спину.
– Выйти из этого дела, Наденька, мне никто не даст, – холодно проговорил он, – это поезд, из которого можно выпрыгнуть только на ходу, рискуя при этом сломать себе шею.
Холодное отстранение между ними погасила Надя, ласково положив руку ему на грудь. От этого жеста Монин смягчился и снова заговорил:
– Да и не хочу я никуда уходить, я профессионал, меня в этом деле уважают и боятся. Я знаю, я точно знаю, что боятся, – с энтузиазмом в голосе добавил он. – А те, кто не уважает, – долго не живут.
Последние его слова прозвучали со зловещим оттенком в голосе.
– Скажи, а тебе хоть когда-нибудь бывает их жалко, я имею в виду…
Надя не договорила, так как Монин и так понял, о чем она хотела спросить.
– Никогда, – холодно ответил он, – с этим чувством в моей профессии делать нечего… Да и кого жалеть, этих козлов, которые поделили все вокруг нас, захватив себе все лакомые кусочки большого пирога, и живут довольно, желая, чтобы мы всю жизнь питались оставшимися крохами? Нет, никого из них мне не жалко, я их валю и буду валить дальше.
Эти слова явно возбудили Монина, он оторвал голову от подушки и взглянул на часы, стоявшие на прикроватной тумбочке. Часы показывали половину шестого утра.
– Сегодня ты снова уйдешь по делу? – спросила Надежда.
– Да, – произнес Илья, – сегодня есть важная работа.
– Когда тебе надо идти?
– В восемь вечера у меня встреча, – ответил Монин.
– Но еще есть время, – произнесла Надежда, – не бойся, я разбужу тебя, когда будет нужно, – она ухватила его за плечо и нежно потянула обратно на подушку.
Монин поддался этому ее движению и снова прилег. Уткнувшись в подушку, он, уже засыпая, тихо проговорил:
– Я не должен опоздать, это очень, очень важная встреча.
– Не волнуйся, – прошептала Надя и, нежно положив руку ему на голову, погладила по волосам, – все будет хорошо… спи…
Глеб выключил подслушивающую аппаратуру и, сняв с головы наушники, убрал их в чемоданчик. Последней он упаковал антенну, вынув ее из створа вентиляционного отверстия в стене чердака.
После того как он упаковал аппаратуру, Панкратов закурил и посмотрел на часы – было около шести утра. Глеб решил, что оставаться на чердаке больше нет смысла, он находился здесь и так уже больше восьми часов. Сам же Монин явился домой около двенадцати.
После разговора Монина с Надей Глеб так и не понял, где Илья провел часы после убийства Капитонова. Судя по всему, он отсиживался на какой-нибудь квартире одного из своих подельников.
Монин был слегка выпивши и, войдя в квартиру, сразу отправился спать. Панкратов, не выключая своего «электронного уха», тоже дремал, прислонившись к стене чердака.
Проснулся он от того, что в наушниках послышался разговор Ильи и Нади.
Прослушав его, Глеб понял, что на сегодня намечено очередное заказное убийство, исполнять которое придется Монину.
Поразмышляв, Глеб решил, что оставаться на чердаке нет смысла. Он не понял, где и кого на сей раз «устранит» Монин по приказу своих боссов. Чтобы выяснить это, ему снова будет необходимо следить за передвижениями Монина по городу.
