приготовил Потапов. Оставшуюся часть разговора он слушал внимательно, с задумчивым видом, очевидно, просчитывая последующие шаги Потапова. Когда запись закончилась, Горский вернулся в свое рабочее кресло и, посмотрев на Потапова, произнес:
– Похоже, вам улыбнулась удача. Признаюсь вам, это сильный ход. Но, к сожалению для вас, не решающий. Мало ли кто там с кем говорит обо мне.
– Да, конечно, вы можете врать на всех перекрестках, что не имеете к этому отношения. Но голос Левченко опознать можно, и его опознают. Уж будьте уверены, я приложу все усилия к тому, чтобы экспертиза голоса была не фальшивой. А это значит, что будет подставлен один из ваших ближайших союзников, играющих ключевую роль в вашей игре. Когда с его ментовского мундира закапает дерьмо, а может, даже кровь, и прокуратура начнет поджаривать ему пятки на допросах, у него уже не останется практически никаких шансов промолчать – он вынужден будет говорить и, я думаю, расскажет многое.
Потапов на секунду замолчал, следя за реакцией Горского. Багровое лицо вице-губернатора оставалось непроницаемым. Однако нервное потирание рук выдавало напряженную работу мысли. Сергей почувствовал, что его слова задели вице-губернатора.
– Кстати, – продолжил Потапов, – вы благоразумно оставили кассету в магнитофоне, видимо, надеясь, что я ее забуду. Я и не собирался ее забирать. Это копия, – пояснил он. – Таких я сделал не одну. Если понадобится, я сделаю так, что копию этого разговора можно будет найти чуть ли не в каждом сортире областной администрации. Они уже сейчас лежат в редакциях двух известных городских газет. Именно с газет я начну пропагандистскую кампанию против вас и вашего избирательного блока.
Горский, молчавший до этого, вдруг эмоционально подался вперед и заговорил:
– Какой смысл всей этой вашей борьбы, вы все равно проиграете! На этих выборах не будет другой реальной кандидатуры на пост губернатора. Я практически безальтернативный кандидат.
– Это не так, – решительно заявил Потапов, – сегодня я говорил с вашим коллегой, вице-губернатором господином Селантьевым. Он дал свое согласие баллотироваться на пост губернатора. Уверен, что он, при моей поддержке, составит вам реальную конкуренцию. Не сомневаюсь также, что нас поддержат многие деловые люди города.
Горский бросил на Потапова пристальный взгляд и спросил:
– Вы на самом деле считаете, что договориться невозможно?
Потапов улыбнулся, поднялся из кресла и, взяв свою папку со стола, произнес:
– Это исключено. В нашей борьбе мировой не будет. Или вы, или я…
Потапов повернулся и, не прощаясь, вышел из кабинета Горского.
– …Я сейчас нахожусь рядом с офисом, но скоро буду в редакции газеты «Горожанин», если хочешь, там и увидимся, – послышался в наушниках голос Потапова, говорящего по сотовому телефону. – Мне необходимо передать пару статей главному редактору, к тому же необходимо с ним переговорить лично. Что-то он заколебался в последнее время. Похоже, на него оказывается давление.
Монин слушал Потапова, следуя за его джипом на «девятке», которой управлял Борян. Сам Монин направил «ухо» антенны подслушивающего устройства в сторону автомобиля Потапова.
– Ну, что он там базарит? – спросил сидевший рядом с Боряном на переднем сиденье Леха.
– Редакция газеты «Горожанин», – быстро произнес Монин. – Гони туда. Он там скоро будет.
– Зачастил по журналюгам Крестный, – произнес Борян и, резко выкрутив руль машины, свернул на перекрестке на соседнюю улицу.
– Да, у него теперь один маршрут, все дела в одних и тех же точках: банк, редакция, офис «Корвета» и помещение, где его партия заседает.
«Девятка» на высокой скорости мчалась по сетке городских улиц и через десять минут остановилась на улице Капитанова, напротив девятиэтажного здания, один этаж которого арендовала редакция газеты «Горожанин».
Монин, сняв с себя наушники, протянул их Лехе и, подняв с пола большой чехол для теннисных ракеток, сказал:
– Ну все, я пошел. Будьте начеку. Действуем, как договорились.
Он вылез из машины и, пройдя по улице, вошел в подъезд четырехэтажного дома-«сталинки», расположенного напротив входа в редакцию.
Поднявшись по широким лестничным пролетам на самый верхний этаж, он остановился на лестничной клетке, на которую выходила лишь одна дверь, ведущая на чердак.
Монин вынул из кармана спортивной куртки небольшую связку отмычек и, выбрав самую универсальную, легко открыл внутренний замок двери. Дверь тихонько скрипнула, когда он проник на чердак.
Чердак был старый, заваленный всяким хламом. Над головой Монина возвышались деревянные стропила, застеленные досками с остатками настеленного на них пола верхнего этажа чердака.
Когда-то, видимо, это помещение было жилым или использовалось под производственные нужды, еще виднелись перегородки, разделяющие площадь чердака на отдельные комнаты-клетушки.
Монин, держа сумку на плече, прошелся по чердаку в одну из таких клетушек, в наружной стене которой располагался узкий оконный проем. Вынув из кармана куртки резиновые перчатки, быстро надел их, после чего, поставив теннисный чехол на пол, ухватился за оконную ручку и резким движением распахнул окно. Затем он нагнулся к чехлу и расстегнул «молнию» замка.
Внутри чехла находилась завернутая в материю винтовка марки «Хеклер и Кох». Монин быстрыми ловкими движениями пристегнул к основной части винтовки приклад, навинтил на дуло глушитель, затем на свое место был прикреплен оптический прицел. Последней деталью, которую он прикрепил к винтовке, был небольшой магазин, оснащенный пятью патро-нами.
Передернув затвор и приготовив оружие к бою, Монин выставил в окно винтовку и оглядел обширную площадку перед зданием девятиэтажки.
На ней только что припарковался какой-то белый «жигуленок», встав в один ряд с другими автомашинами у девятиэтажки. Несколько человек вышли из здания, направляясь по своим делам.
Монин перевел перекрестие прицела на окна пятого этажа, где находилась редакция газеты «Горожанин».
Он знал, что кабинет директора выходит на улицу Капитанова и ему принадлежат два крайних окна, но они были закрыты жалюзи.
«Нет, – подумал про себя Монин, – ловить Крестного придется на этой площадке перед зданием. Впрочем, это не тяжелая задача, из-за загруженности площадки припаркованными машинами к входу на джипе не проедешь. А значит, они должны будут идти эти двадцать метров пешком. Никакая охрана не закроет его телами от пули, выпущенной с этой точки ведения огня».
Монин отпрянул от окуляра оптического прицела и, вынув дуло ружья из окна, положил его на плечо.
«Что ж, осталось только ждать, – снова подумал он. – Это самое тяжелое в моей работе. Ну, ничего, я терпеливый, и я дождусь тебя, Крестный…»
Монин следил за машиной Потапова уже три дня. Приказ на уничтожение Потапова поступил ему от Грибанова-старшего. Тот сказал Илье, что Крестный сумел взять их «на кукан» и грозится «сдать» вместе с их новым боссом и Левченко в прокуратуру.
Антон сообщил, что по информации, полученной от Левченко, Потапову удалось записать их разговор с ним, при этом он не исключал, что это не весь компромат на них, собранный людьми Потапова.
Горский дал команду на отстрел Крестного, так как считал, что с его устранением он сможет влиять на ситуацию, оказывая давление на прессу и прокуратуру.
Однако для Монина эти аргументы не имели очень большого значения. У него были свои счеты к Крестному.
Во-первых, Потапов угрожал самому факту существования романовской группировки, а Илья был неотъемлемой частью этой братвы.
А во-вторых, Монин понял, что это люди Потапова следили за ним и предупредили своего шефа у Щукинской бани о возможной опасности, заставив покинуть здание бани с черного хода. Монин чувствовал, что он тоже был «под колпаком» у Крестного. Это его страшно нервировало и задевало самолюбие. Он
