Утро принесло новые неожиданности. К лагерю американских спецназовцев подвалила толпа туземцев, причем весьма немалая, численностью не меньше ста человек. Все с оружием, горластые, ни у одного нормальной одежды нет, сплошь камуфляж и характерные головные уборы – что-то вроде клетчатой косынки, удерживаемой ободком. Некоторые остались у лагеря, все прочие ушли к лаборатории и о чем-то беседовали там с исламистами, горланили, ожесточенно махали руками, трясли оружием, плевались.
Спецназовцы поначалу подумали, что их пришли убивать, уже хотели дорого продать свою жизнь, ощетинились оружием, но местные не стали стрелять. Они говорили что-то непонятное. На их лицах при этом не было злобы, лишь какой-то малопонятный интерес, проблески любопытства.
Майор оглянулся на Харви, который тоже вышел из палатки с автоматом в руках, и спросил:
– Чего они хотят?
– Сейчас спрошу, сэр.
Переводчик опасливо подошел к толпе и начал сбивчиво разговаривать с людьми. С местными языками у него действительно были проблемы. Он не часто сюда ездил.
Минут через пять Харви вернулся и пояснил:
– Они ищут шестерых преступников, сбежавших из тюрьмы. Требуют показать им наши палатки, иначе применят силу.
Майор сдвинул шлем, почесал затылок, пожал плечами и заявил:
– Пусть смотрят, ничего страшного. Нам здешние преступники не нужны, прятать мы никого не собираемся.
Харви ушел к толпе. Через несколько минут местные дикари числом с добрый десяток перерыли все палатки и обследовали корпуса бронетранспортеров. Чуть погодя толпа потеряла интерес к спецназовцам и отвалила к лаборатории. Там поднялся невообразимый шум. Даже на таком расстоянии было слышно и видно, что назревает конфликт. Того и гляди обе стороны откроют стрельбу.
Но нет, проблема вроде разрешилась мирно. Часть толпы исчезла в недрах лаборатории, похоже, получив разрешение и там все обыскать. Оставшиеся разожгли костры и устроили нечто вроде временного лагеря.
Майор устал стоять и наблюдать, сплюнул и заявил:
– Что за страна, мать твою? Такого даже в Анголе не было! Тут просто натуральный бардак! Самый настоящий!
Он ушел в палатку. Действительно, кругом бардак. Тут никому дела нет до перестрелок и попыток захватить здание лаборатории. Туземцы ищут сбежавших уголовников. Им плевать, что совсем недавно тут два штурма было и земля от взрывов тряслась. Они, видите ли, преступников ловят, а другие пусть хоть третью мировую начинают. Свои дела куда важнее!..
– Интересно, а бывают усатые акулы? – Андронова с усмешкой покосилась на Свешникова.
Она постоянно придиралась к его усам. Капитан задумчиво глядел на океан, погружающийся в сумерки, но и в долгу не оставался.
Он и на сей раз нашел достойный ответ на эти подковырки:
– Нет, Наталья Максимовна. Акулы по природе своей усов не носят. Ты вон тоже без них, и ничего, прекрасно выглядишь.
Капитан Кузнецов облокотился о поручень, закурил и добавил:
– Да.
– Что да? – Андронова повернулась. – Ты тоже хочешь сказать, что я акула?
– А разве нет? Красивая и кровожадная.
– Сухопутная. – Свешников на всякий случай отодвинулся. – С двумя красивыми нижними плавниками.
Андронова прищурилась, скорее всего, начиная злиться, и обратилась к самому молодому члену группы:
– Сергей, ты тоже так считаешь?
Никифоров пожал плечами, повернулся, демонстративно оглядел женщину с головы до ног и уточнил:
– Про плавники-то? Ну да, вполне согласен. А вот насчет акулы… Думаю, такое сравнение является малость неточным.
Свешников на всякий случай отодвинулся подальше от Натальи и спросил:
– Барракуда, что ли?
– Заткнись, усатый!
– Да я что?.. Я просто предположил… нет, закончил толковую мысль.
– Заткнись.
Батяня тяжело вздохнул. Вот опять история закручивается. Стоит лишь сутки побездельничать, так сразу же начинаются шуточки, словесные придирки. Да какое там сутки, и часа не проходит. Ни минуты не могут усидеть спокойно. Вокруг природа, понимаешь, океан Индийский, когда такое еще увидеть придется!.. Но без подобных шутливых придирок никак не обойтись. Лучше уж так, чем пить и спать, убивая свободное время.
Командир швырнул окурок в темные волны, отошел от поручней и заявил:
– Я смотрю, кое-кому никак не удается вести себя уравновешенно.
– Молчим, командир. Уже заткнулись. – Свешников, пользуясь моментом, придвинулся обратно к Наталье. – Просто про акул разговоры ведем. Вернее, пытаемся.
Андронова удержалась от тычка по ребрам, наградила усатого капитана тяжелым взглядом, после этого удалилась вдоль поручней к носу корабля, собираясь побыть в одиночестве.
Лавров проводил ее глазами, повернулся к оставшимся и проговорил:
– Скоро высадка, мужики. Думаю, пора начинать подготовку.
– Так еще же пять часов!
Лавров перевел взгляд на Никифорова и не стал молчать:
– Вот-вот, хоть чем-то займетесь. Знаю, что у Натальи плавники красивые, но не делать же это темой для разговоров? Тебе, Сергей, к тому же давно пора с электроникой возиться, потом будет некогда. В дороге полно других дел. Вот и займись, реши проблемы со связью и прочим.
Никифоров с наигранной усталостью вздохнул, но отправился в каюту. Оба капитана тоже не стали возражать, дружно принялись за дело. Потом, после высадки на чужой территории, уже действительно будет некогда. Передвигаться придется преимущественно по ночам, и лишний шум вовсе не нужен. Несколько суток пешим ходом – довольно серьезное дело, да и стычки с местными наверняка будут иметь место. Сомали – государство очень неспокойное, почти у каждого есть оружие и свои взгляды в отношении посторонних. К тому же здешняя природа не богата деревьями, все кусты да трава.
Спустя двадцать минут появилась невозмутимая Андронова. Она забрала снайперские принадлежности из сумок и принялась споро собирать свой «инструмент».
– Эх, до чего же жизнь дошла!.. – Свешников в который раз уже проверил автомат.
Судя по выражению лица, это дело начинало ему надоедать.
– Как представлю, что совсем скоро вновь придется скрываться среди травы и кустов, так дрожь пробирает. В прошлый раз, помню, вдоволь попрятаться пришлось. На пятый день у меня уже возникло такое ощущение, что белый человек предназначен не для прямой ходьбы по пространствам планеты, а для ползания, перебежек, соблюдения тишины и вечных пряток от… от тех чернокожих обитателей солидного материка, которые не отличаются особой добротой.
– Нет, жизнь предназначена для всех людей. Как и вся планета. – Никифоров оторвался от приборов. Скорее всего, он толком не слышал, о чем только что шла речь, и ухватил лишь самый конец. – Вспомни историю.
– Ты бы не спешил, студент!.. – Капитан нахмурился. – Вот поползаешь всю неделю среди сухой и пыльной травы, вдоволь начихаешься, натрясешься, тогда и будешь говорить об истории. А змеюки всякие станут тебя внимательно слушать. Как и прочие вредные гады.
Кузнецов отложил в сторону внушительное взрывное устройство, припомнил разговоры в кабинете главкома ВДВ и попросил:
– Ты расскажи подробнее, Антон, об этих краях. А то я там еще не бывал, вообще мало что о них
