Кузнецов с Никифоровым заржали как кони. Надо же, усач опять вывернулся!
Батяня свернул карту, убрал ее, погрозил кулаком и заявил:
– Завязывайте хохмить. Завтракать давайте. Потом спать. Дежурим в прежнем порядке.
Десантники замолчали, перестали улыбаться и сосредоточились на еде. Они пытались казаться бодрыми, но все же вымотались за ночь основательно, да и акклиматизация еще полностью не произошла, тяжеловато приходилось. Спустя двадцать минут все уже повалились отдыхать. Лишь Свешников остался следить за окружающей местностью. Как и на предыдущей стоянке, он пользовался биноклем и радиосканером. Через четыре часа его должен был сменить Никифоров.
– Едут! Едут! – Ричардс спрыгнул с бронетранспортера, размахивая биноклем, едва не пританцовывая от радости, подбежал к майору и затараторил: – Едут, сэр! Четыре машины и два легких танка! Теперь мы покажем поганым фанатикам! С новыми силами запросто вышибем их из гребаной лаборатории. Осталось совсем немного, сэр!
– Да не галди ты, лейтенант. – Майор поморщился от головной боли и остатков тех злых духов, что еще не вышли из организма. – Приедут, тогда и решим, как нам быть. Нечего загадывать наперед. Под этим небом что-то неладное творится, и все испытанные схемы действий здесь приходится пересматривать и изменять. Если бы мы учитывали это с самого начала, то не сидели бы сейчас возле лаборатории.
Ричардс повесил бинокль на шею, от нетерпения закурил и начал ходить туда-сюда, рассуждая вслух:
– Танки разобьют здание, похоронят фанатиков под обломками. Потом мы сбросим на первые уровни слезоточивый газ и взрывчатку. Проникнем внутрь лаборатории. Положим всех до единого! С новым оружием и учетом полученного опыта мы наверняка справимся, да и народу побольше будет. Полный трындец, короче, исламистам!
– Как бы нам самим трындец не пришел, лейтенант. – Теперь майор относился к делу иначе. Он собирался действовать лишь после основательной подготовки. Прошло время несерьезного отношения к грязным фанатикам-террористам, у которых имеется новейшее стрелковое оружие и куча ракет с компьютерным самонаведением.
– Кончай мельтешить, лейтенант, стой спокойно. Тучу пыли поднял!..
Ричардс остановился. Он с пониманием отнесся к состоянию начальника. Майор этой ночью конкретно напился, а теперь с похмелья маялся.
Лейтенант выкинул недокуренную сигарету и заявил:
– Сэр, вы бы поправили здоровье, а? Не дело это, с больной головой встречать подкрепление.
Майор скосил взгляд на заместителя и осведомился:
– Думаешь?
– Да, сэр.
– Ну, тогда я скоро.
Четыре бронетранспортера и два легких танка, облепленные свежими и бодрыми спецназовцами, двигались в боевом порядке. Они лихо подкатили, прикрыли своими корпусами лагерь, устремили орудия в сторону лаборатории. Спецназовцы попрыгали с брони, ощетинились автоматами, заняли позицию для боя, того и гляди штурм начнут. С налета и попусту!..
Потрепанные и пыльные подчиненные майора встретили долгожданную помощь криками, издаваемыми из последних сил, даже полезли обниматься, но гости устремили взгляды на лабораторию и игнорировали попытки устроить им торжественную встречу. Прежде всего дело, а уж потом все остальное.
Два военных врача занялись ранеными, распаковывали переносные медицинские станции, готовились оказывать необходимую помощь. Три бойца вытаскивали из бронетранспортеров комплекты оружия и боеприпасов, раздавали нуждающимся. Эйзена сразу накачали какой-то химией и погрузили в сон, готовя к эвакуации. Черного Джимми тоже пытались спеленать, но тот отбивался, орал, что будет здесь до последнего, вот только малость оклемается. В итоге от него отстали, махнув рукой.
Тут выяснилось, что все люди майора зверски хотят пить. Когда потрепанные бойцы утолили жажду, их настроение мгновенно улучшилось. Они хватали оружие и со злобой поглядывали на лабораторию, собираясь штурмовать ее по первому же знаку командования.
Ронсона отловили в раздолбанном бронетранспортере, скрутили ему руки за спиной и потащили к медикам, дабы те выгнали всю наркоту из крови подрывника. Он и не сопротивлялся, морщил лоб, косился на незнакомые лица, а потом крепко зажмуривался, не понимая, с чего вдруг кто-то проявляет такое пристальное внимание к его скромной персоне.
Гарри брезгливо осматривал новенькую снайперскую винтовку. По кислой мине на лице было ясно, что она ему очень даже не нравится. Везунчик Элмер, наоборот, был рад новенькому гранатомету, так как прежний оказался изуродован взрывом.
К майору, в этот момент уже похмелившемуся, молодцевато подбежал капитан. Командование отправило офицера рангом пониже, наверняка в подчинение. Так и оказалось.
– Капитан Снайпс, сэр! Прибыл для оказания помощи, сэр! Со мной тридцать спецназовцев, сэр! Можете командовать, сэр!
В годах уже, бывалый, за плечами наверняка не один десяток спецопераций. Здоровенный, плечистый, такой одним своим видом внушает страх врагу. В новеньком бронежилете. Он еще не знает, что эта фиговина дерьмово оберегает от пуль и осколков. Бодренький, выспавшийся, пышущий здоровьем и силой. Ничего, недельку тут посидит, на жаре и нервах, посмотрим тогда, каков он будет после этих кошмаров. Время покажет, кто есть кто и из какого теста слеплен.
Майор смерил капитана взглядом, представился и принялся в двух словах обрисовывать возникшие затруднения и причины, по которым пришлось вызывать помощь.
Для этого дела он отвел офицера в сторонку и заявил:
– Понимаешь, капитан, тут не все так просто, как кажется. Неделю назад я тоже думал, что возьму лабораторию в два счета. Однако ни хрена не взял. Два раза штурмовал, и все пошло прахом. Террористы знали, где располагать свою базу. Русские строили на века, с учетом возможных штурмов и бомбардировок. Так что малость поумерь свой пыл. Давай дождемся темноты. Днем штурмовать смысла нет, только лишний раз пострадаем да впустую потратим боезапас. До вечера посидим в палаточке, все обмозгуем, решим, что, как и куда, а уже ночью начнем штурм. Лучше даже перед самым рассветом. К этому времени исламисты обычно затихают и не высовываются. В общем, чего я тебе рассказываю, ты и сам все скоро увидишь.
Капитан слушал внимательно, не перебивал. Он, конечно же, учуял перегар, но говорить не стал. Воспитанный. Или же сам тоже этим делом грешит. Если все еще в капитанах ходит, значит, отмороженный, так как примерный давно бы до полковника или генерала дослужился. Факт.
Капитан дождался, когда майор закончит, кивнул и сказал:
– Я все понял, сэр. Ждем рассвета.
– Вот и хорошо. Ладно, пойдем к парням. Успокоим их.
В этот момент из лаборатории выбрался пошатывающийся исламист с сигаретой в зубах. Разглядев, что к чему, он почесал затылок, выплюнул окурок, заулыбался и что-то гортанно прокричал своим. Этот парень уже собирался сматываться, но в этот момент у кого-то из вновь прибывших спецназовцев дрогнула рука. Выстрел прогремел почти нечаянно.
Исламист пошатнулся, прекратил улыбаться, глянул на пятно крови, расплывающееся на правой ноге, и перед тем как уковылять в лабораторию, снова крикнул. На этот раз что-то жалобное.
Майор чертыхнулся, подозвал Харви и спросил:
– Что он кричал?
Переводчик, бледный как сама смерть, объяснил:
– В первый раз он кричал: «Братья, эти грязные янки пригнали свои танки. Выходи осматривать подарок. Кажется, это нам привезли».
– А после выстрела?
– Потом он крикнул такое: «Братья, это не подарок. Будет атака. Выходите отстреливаться».
Майор сплюнул, заковылял искать себе укрытие и крикнул:
– Приготовиться, вашу мать! Сейчас начнется ад!
Вновь прибывшие, в том числе и капитан, мгновенно изготовились к бою, посмеиваясь и предвкушая неплохое развлечение в ближайшее время. Они еще не знали, какая крутая заварушка их ожидает. Оба
