? Кого-то, кто сможет быть с тобой под солнцем…
? Ты можешь, — он с неодобрением посмотрел на нее.
? Только если буду пить твою кровь! — воскликнула она и грустно вздохнула.
Аполлон удерживал ее взгляд своим.
? Разве ты не понимаешь? Ты — моя кровь. Мое сердце. Моя жизнь. Ты все для меня, Тереза. Все. С того самого момента, как я впервые коснулся тебя.
Ее отчаяние сменилось надеждой.
? Аполлон…
? Нет, — он мотнул головой и опустил свой взгляд. ? Если ты не хочешь быть со мной, я позволю тебе уйти, — Аполлон отпустил ее и сделал шаг назад, опустив руки. ? Я не такой, как этот больной ублюдок Эрик, — он с силой сжал руки в кулаки. ? Я не буду заставлять тебя оставаться со мной, если твое сердце хочет быть свободным.
Нет, нет, он не был похож на Эрика. И никогда не будет. Аполлон был сильным, добрым… любящим. Ее лучиком света в темном царстве.
? Я всем сердцем хочу быть с тобой, — прошептала она, как никогда уверенная в том, что собиралась сказать. ? Я тоже люблю тебя.
Она даже не смогла бы сказать наверняка, когда именно полюбила его. Тогда ли, когда он спас ее от палящего солнца? Или когда исцелил ее раны? А может, когда вернул ей ее искусство? Или же это случилось в самую первую ночь, когда она, вскинув голову, увидела его аквамариновые глаза, впившиеся в нее своим пристальным взглядом с диким необузданным желанием в том окутанном сигаретным дымом баре?
Аполлон сжал ее в объятиях и стал целовать с такой яростной потребностью, что Тереза вдруг осознала, не имеет значения, когда она начала любить его. Важно лишь то, что она полюбила его и полюбила навеки вечные.
? Я хочу сделать тебя своей женой пред лицом всех богов и богинь Олимпа, — сказал ей Аполлон. Его голос огрубел от эмоций.
Ой-ёй… это прозвучало немного пугающе, но она согласно кивнула. Ради него она сделает что угодно.
Ее Аполлон. Ее бог солнца.
? Я буду заботиться о тебе, — прошептал он ей в губы. ? Я буду защищать тебя, любить тебя…
? И я буду любить тебя, — лучезарная улыбка осветила ее лицо, ? во тьме… и при свете дня, — поклялась Тереза.
Тихо засмеявшись, он опустил ее на мягкий песок.
Да… во тьме и при свете дня.
Вечно.
Примечания
1
