продыху. Ну? Что там тебе Алистер наболтал?
Кристиан помолчал, собираясь с силами, а потом выложил все, как на духу. И про доступ к информации, и про ловкий ход с наследством, и про предательство… К концу он уже говорил с трудом — мешали ни с того ни с сего перехватившие горло рыдания. Кристиан более всего на свете боялся выставить себя в неприглядном свете, а потому держался, как мог.
— И ты всему поверил, — вздохнул Себастьян.
— Да… — выдавил Кристиан, сгорбившись и закрывая лицо руками.
— Алистер — ловкая бестия, — сказал Себастьян. — Знал, чем тебя зацепить… Ты, Юпитер тебя побери, профессиональный политик, ты подсознательно ждешь обмана и предательства от любого. Вот он тебе и подкинул… факты.
До Кристиана стало медленно доходить кое-что…
— Ты хочешь сказать… — Кристиан убрал руки от лица. — Алистер…
— Соврал, — кивнул Себастьян. — Твой Элли чист, аки невинный агнец. Он тебя боготворит и в жизни не сделает ничего, что могло бы тебе прямо или косвенно навредить.
— Но зачем? — Кристиан уставился на Себастьяна лихорадочно блестящими глазами. — Зачем это Мэрту?…
— Трудно сказать, — пожал плечами Себастьян. — Наверно, у него есть какие-то далеко идущие планы. И в этих планах ему не нужен ты таким, каков ты есть.
— А каков я есть? — не понял Кристиан.
— Ты добрый, — усмехнулся Себастьян. — Во всяком случае, доброжелательный. Ты стараешься хорошо относиться ко всем. И ты не умеешь ненавидеть.
Себастьян пристально взглянул на Кристиана.
— А ведь Элли ты почти уже возненавидел, — сказал он утвердительно. — За это мнимое предательство…
Кристиан почувствовал, что краснеет. Да, действительно так… Значит, Алистеру нужен был такой Первый Консул — озлобленный и не верящий никому… кроме такого учтивого и всегда готового прийти на помощь коллеги. Алистеру вовсе не обязательно самому рваться к власти, он может удовлетвориться ролью «серого кардинала» при Кристиане.
— Я пойду, — сказал Себастьян. — С Алистером сам разбирайся.
— Я разберусь… — пообещал Кристиан, и на губах его появилась мстительная улыбка. — Я так с ним разберусь…
Себастьян уже дошел до двери, но вдруг обернулся и сказал:
— С тобой тут кое-кто поговорить хочет. Впустить?
С этими словами он вышел, а на пороге Кристиан увидел… Элли.
— Господин Норт? — еле слышно выдохнул мальчик. — Господин Норт… что с вами случилось?
Кристиан осознавал, что после трехдневной попойки выглядит отвратительно, лицо помятое, синяки под глазами, волосы перепутаны, да и разит от него, наверно, как из винного погреба… Ну что мог еще подумать Элли?
— Ничего со мной не случилось… — наконец смог он сказать. — Элли… иди… иди сюда.
Кристиан хотел только взглянуть на Элли поближе, но не удержался, сгреб его в охапку, да так и замер, чувствуя, как испуганно бьётся сердце мальчишки. И как уходит мучительная боль, до сей минуты тисками державшая за горло и не дававшая свободно вздохнуть…
— Господин Норт? — Кристиан почувствовал, как руки Элли легли ему на плечи. Серые глаза оказались совсем рядом. — Вы… вы…
«Да, я плачу…» — хотел было сказать Кристиан, но вместо этого сказал совсем другое:
— Кристиан, Элли… Меня зовут Кристиан…
Однорукий бандит
Каждое утро глава службы чрезвычайных ситуаций Амои, Эмиль Кан, начинал с того, что тщательно перебирал в уме все предстоящие на сегодня дела и выстраивал четкий план действий. Другое дело, что придерживаться плана не всегда удавалось — чрезвычайные происшествия, они, знаете ли, не по плану случаются, а как им заблагорассудится. Но это Эмиля не волновало нисколько — главное, что план был. Точно с такой же скрупулезностью он планировал и то, что, кому и в каком тоне он сегодня выскажет. На сегодняшнее утро у него были запланированы несколько ехидных, но не очень обидных замечаний Вернеру и Кристиану, пара деловых предложений Себастьяну и откровенная гадость Алистеру Мэрту.
Алистер Мэрт, новый начальник службы информационной безопасности, как-то сразу пришелся не ко двору. Терпели его из последних сил, но все же терпели, потому что Юпитер — это компьютер, и ей не объяснишь, что значит «достал до печенок» или «глаза б мои на него не смотрели»! Поэтому надежды на то, что Юпитер отменит своё назначение, не было ни малейшей. Оставалось лишь тихо и вежливо выживать Алистера всеми доступными методами, вынуждая написать прошение об отставке или о переводе в другое подразделение. А в том, что шестеро решительно настроенных Блонди (а заодно и прочие сотрудники), задавшись подобной целью, легко способны превратить жизнь неполюбившегося коллеги в настоящий ад, сомневаться не приходилось.
Один факт крайне интриговал обитателей Эоса… Дело в том, что вот уже неделю Алистер Мэрт щеголял в темных очках, чтобы не «светить» великолепным фингалом под левым глазом, который никак не желал рассасываться или хотя бы бледнеть. К концу недели синяк приобрел невероятно-красочную радужную расцветку, не помогали никакие примочки. (Хотя кто знает, что подсунул Алистеру Рауль под видом этих самых примочек? Второй Консул тоже был на редкость злопамятен…) А откуда взялся этот фингал… Нашлись свидетели, клявшиеся и божившиеся, что Алистера подстерег в каком-то коридоре лично Первый Консул и с видимым наслаждением на лице засадил ему в глаз. А поскольку кулаки у Первого Консула были весьма увесистыми, то нечего и удивляться.
«Чересчур ревностное выполнение должностных инструкций способно серьёзно испортить взаимоотношения с коллегами», — так сказал Себастьян Крей, узнав об этом происшествии, хотя подобные витиевато-бюрократические выражансы были больше прерогативой Людвига Вольта. Людвиг же Вольт в ответ кивнул и добавил нечто вроде «за что боролся, на то и напоролся».
…Эмиль собрался и отправился на очередной выезд — в городе прорвало канализацию, а из пустыни надвигалась песчаная буря, с которой тоже надо было что-то делать. Силовые поля ставить — больно дорого обойдется, а разбомбить зарождающуюся бурю в зародыше… По обыкновению, сезон песчаных бурь начался весьма неожиданно, как и каждый год. В результате техника готова не была, и Эмиль сорвал голос, распекая подчиненных.
В Эос он вернулся злым и зверски усталым. В холле Эмиль наткнулся на Вернера Дирка, который тоже только что вернулся с выезда. В городе активизировалась какая-то весьма наглая банда, заправлял в которой, по слухам, некий однорукий мотоциклист. При упоминании о нем Второй Консул обычно резко мрачнел, а потом начинал требовать от Вернера немедленной поимки и казни этого бандита, причем, по возможности, медленной и мучительной…
Так вот, на этом выезде Вернеру прострелили руку, в результате чего он тоже не мог похвастаться хорошим настроением. Распоясавшиеся бандиты положили половину его отряда, и если бы не вовремя подоспевший Вернер с его дьявольски меткой стрельбой, полегла бы и вторая половина группы быстрого реагирования. Осатаневший Вернер перестрелял преступников, но, к сожалению, главаря среди них не оказалось, что тоже не добавило ему оптимизма.
— Как дела? — спросил Эмиль, присаживаясь рядом.
— Хреново, — буркнул Вернер. — Сам, что ли, не видишь?… А у тебя?
— Аналогично, — коротко ответил Эмиль и вдруг обратил внимание на странный жест Дирка: тот привычно потянулся правой рукой к левому плечу, но тут же отдернул руку, словно обжегшись. — Вернер? …
