— Сынок, я только что ее от тебя потребовал.
Лейтенант оглянулся на своих людей. Выражение его лица свидетельствовало о том, что ему нелегко принять решение.
— Мне приказано доставить вас в Кисуму к президенту Огилви, — сказал он наконец. — Мы должны ехать прямо сейчас.
— С этого и надо было начинать, — упрекнул его Снук.
Сняв с крючка легкую куртку, он шагнул за порог и закрыл за собой дверь. В джипе с брезентовым верхом его посадили на заднее сиденье рядом с капралом, и машина тут же рванула с места. Снук успел заметить два «лендровера» с надписью «Панафриканская информационная служба». Когда джип миновал проходную шахты, он с интересом отметил, что четыре бронемашины, стовшие у ограды еще прошлым вечером, исчезли. Между зданиями на территории шахты сновали люди, но уходящие к югу трубы, обычно темные от несущейся в них пыли, сегодня просвечивали насквозь — свидетельство того, что под землей никто не работал.
Зная, что прежде работа на шахте не прекращалась ни на один день, Снук понимал, что это, несомненно, оказывает влияние на всю экономику страны. Возникший конфликт был конфликтом между новой Африкой и старой, между современными амбициями и древними страхами. Президент Поль Огилви и полковник Фриборн — люди одной породы, авантюристы. Их выдержка и отсутствие принципов помогли им вырвать лакомый кусок из тела Африки. Огилви прилагал немалые усилия, создавая образ Баранди как республики с широко развитой экономикой, экспортирующей лекарственную ромашку, инсектициды, кофе, кальцинированную соду и кое-какую электронику. Но именно алмазные копи «сделали» страну, и именно они поддерживали ее существование. Снуку не составило труда представить ярость президента по поводу закрытия национальной шахты номер три.
Однако самое интересное заключалось в том, что ни Огилви, ни Фриборн до сих пор не представляли в полной мере, что им противостоит и сколь сильна решимость шахтеров не спускаться больше в шахту. Одно дело, не видя призраков, счесть их результатом массовой истерии, и совсем другое, находясь в темном туннеле в нескольких километрах от поверхности, наблюдать за процессией молчаливых светящихся фигур, медленно поворачивающих головы и кривящих рты, выражая тем самым какие-то свои, неизвестные людям эмоции. Рокот мотора, запах бензина, облупившаяся краска автомашины, утренняя свежесть ветра — все это казалось Снуку квинтэссенцией нормальной жизни, а в такой обстановке даже ему самому с трудом верилось в существование призраков.
За всю поездку по тряской дороге до Кисуму и дальше, к новому комплексу правительственных зданий, раскинувшемуся на восьмидесяти гектарах парка, Снук не проронил ни слова. Архитектурные ансамбли в кубистском стиле слегка смягчались островками джакаранд, пальм и пышных южно-африканских каштанов. Почти в центре комплекса располагался дворец президента, окруженный небольшим озером, достаточно, впрочем, живописным, чтобы скрыть тот факт, что оно с успехом выполняет функции крепостного рва. Джип пересек мост и остановился у входа в резиденцию. Минутой позже Снука проводили в кабинет с высокими окнами, отделанный полированным деревом и венецианским стеклом. У стола неподалеку от окна стоял президент Огилви. Выглядел он лет на пятьдесят. Тонкие губы, узкий нос и высокие скулы делали его в глазах Снука похожим на европейца в темном гриме. Одет он был совершенно так же, как на всех фотографиях, что доводилось видеть Снуку: синий костюм строгого покроя, белая рубашка с жестким воротником и узкий галстук из синего шелка. Снук, обычно не обращавший на такие вещи внимания, вдруг застеснялся своей неряшливой одежды.
— Садитесь, мистер Снук, — сухо, бесцветным голосом сказал Огилви.
— Насколько я понимаю, с полковником Фриборном вы уже знакомы.
Снук повернулся и увидел Фриборна. Тот стоял в затененном углу, сложив руки на груди.
— Да, я встречался с полковником, — ответил он и сел в кресло.
Фриборн разнял руки. Мускулы под короткими рукавами форменной рубашки чуть напряглись, золотой набалдашник трости блеснул, как маленькое солнце.
— Когда вы разговариваете с президентом, следует обращаться к нему по форме.
Огилви поднял тонкую руку.
— Оставь, Томми, мы здесь по делу. Мистер Снук, — Гилберт, если не ошибаюсь, — как вы понимаете, у нас возникла проблема. Очень дорогостоящая проблема.
— Я понимаю, — кивнул Снук.
— Существует точка зрения, что в этом повинны вы.
— Это не так, — Снук бросил взгляд на Фриборна. — Более того, разговаривая с этой, как вы выразились, «точкой зрения» два дня назад, я дал полковнику хороший совет, как решить эту проблему. Но его мой совет не заинтересовал.
— И в чем же заключался ваш совет?
— Призраков можно увидеть только через магнитолюктовые очки. Если забрать у шахтеров очки и провести в шахте освещение, призраков не будет. Впрочем, сейчас уже поздно об этом говорить.
— Вы по-прежнему утверждаете, что призраки существуют?
— Господин президент, я не только видел их, но и сфотографировал. — Снук, увлекшись, слегка наклонился вперед, но тут же откинулся на спинку кресла, сожалея, что упомянул о снимках.
— Об этом я тоже хотел поговорить. — Огилви достал из коробки тонкую сигару и облокотился на край стола, потянувшись за зажигалкой. — Полковник Фриборн утверждает, что вы извлекли пленку из фотоаппарата в его присутствии, и на ней ничего не было. Как вы можете это объяснить?
— Никак, — просто ответил Снук. — Я могу только предположить, что излучению, посредством которого мы видим этих призраков, требуется больше времени для проявления на фотопленке.
— Чушь! — спокойно произнес Огилви, разглядывая Снука сузившимися помутневшими глазами.
Снук отчетливо понимал, что предварительное собеседование закончилось и сейчас начнется серьезный разговор.
— Я слабо разбираюсь в этих вещах, — сказал он, — но теперь, когда в Кисуму начали прибывать ученые из Штатов, быть может, мы лучше поймем, что происходит.
— Вы разговаривали с кем-нибудь из этих людей?
— Да. Чуть позже сегодня я должен буду встретиться с доктором Амброузом. — Снук едва удержался, чтобы не добавить: не появись он в назначенное время, это вызовет разговоры. Но он понимал, что с Огилви они говорят на двух разных уровнях, один из которых слов не требует.
— Доктор Амброуз. — Огилви сел за стол и сделал пометку в блокноте.
— Как вы знаете, я всецело одобряю визиты туристов в Баранди, но было бы крайне неразумно заманивать их сюда преувеличенными сведениями о том, что страна может предложить. Признайтесь, Гилберт, вы подделали эти фотографии?
Снук разыграл оскорбленное достоинство.
— Я понятия не имею, как это можно сделать, господин президент. И даже если бы я знал, зачем мне это?
— Этого я тоже не понимаю, — Огилви улыбнулся, словно соболезнуя ему. — Если бы я мог предположить мотив…
— Как фотографии попали к представителям прессы? — спросил из своего угла Фриборн.
— О, вот это моя вина, — ответил Снук. — В тот вечер я отправился в город выпить и встретил Джина Хелига из «Ассоциации прессы». Мы заговорили о призраках, и тут я вспомнил, что сунул пленку в карман. Достал, и можете себе представить мое удивление, когда Джин заметил там изображения.
Огилви мрачно усмехнулся.
— Могу.
Снук счел более безопасным вернуться на твердую почву.
— Главная проблема заключается в том, господин президент, что так называемые призраки действительно существуют, и шахтеры ни за что не пойдут туда, где они появляются.
— Это мы еще посмотрим, — произнес Фриборн.
— Я не верю в сверхъестественные явления, — продолжал Снук. — Думаю, тому, что я видел, должно быть простое объяснение, и единственным эффективным способом исправить положение будет найти это объяснение. Сейчас весь мир смотрит на Баранди…
— Не перегибайте палку. — В голосе Огилви послышалась скука. — Вы и так слишком много суетесь туда, куда вам соваться не следует… Готовы ли вы действовать в качестве официального посредника, если я дам разрешение на проведение в шахте научных исследований?
— Буду рад. — Снук с трудом скрыл удивление.
— Хорошо. В таком случае отправляйтесь на встречу с вашим доктором Амброузом и свяжитесь с управляющим шахтой Картье. Держите полковника Фриборна полностью в курсе ваших дел. Это все. — Огилви повернулся в своем вертящемся кресле и выпустил облако сигарного дыма в направлении ближайшего окна.
— Благодарю вас, господин президент. — Снук поднялся и, не оглядываясь на Фриборна, поспешно вышел из кабинета.
Беседа с президентом прошла лучше, чем он надеялся, и все же у него осталось тревожное ощущение, что его переиграли.
Подождав, когда Снук удалится из кабинета, Фриборн вышел из своего угла.
— Это плохо кончится, Поль, — сказал он, — если любая грязная обезьяна вроде этого типа будет безнаказанно уходить, отдавив нам пальцы.
— Думаешь, его следует пристрелить?
— Зачем тратить пулю? Достаточно полиэтиленового мешка на голову: это оставляет им время на раскаяние.
— Да, но, к сожалению, наша «обезьяна» — случайно или намеренно — сделала все необходимое, чтобы остаться в живых. — Президент Огилви встал и прошелся по комнате, оставляя за собой облака голубого дыма. Больше всего в этот момент он был похож на сотрудника крупной корпорации, занятого обсуждением плана сбыта продукции.
— Что тебе известно о его биографии?
— Только то, что мне следовало поставить на ней точку три года назад, когда у меня была такая возможность. — В забывчивости Фриборн поднял трость и приложил набалдашник к вмятине на голове.
— Он не так плох, Томми, как ты думаешь. Например, его предложение о том, чтобы отобрать у шахтеров магнитолюктовые очки, заслуживает внимания.
— Пришлось бы проводить освещение в шахте. Ты представляешь, сколько это стоит в наши дни? Если бы еще твоя атомная электростанция начала работать, когда планировалось!
— Новая система освещения обошлась бы значительно дешевле, чем полная остановка работ. И потом, дело не только в деньгах. — Огилви крутанул
