Но как ломать их инновационное сопротивление? «УП» по сему поводу высказывается невнятно. Ну что ж, скажем мы: придется работать не только налоговыми льготами и премиями, но и репрессиями. А чтобы сие сделать, поборникам «УП» придется пойти на жесткую диктатуру. Со всеми вытекающими из нее опасностями. Сами прикиньте: как воплотить программу «УП», если за БЮТ готово голосовать от силы треть избирателей?
Вывод же наш таков: в одиночку Украине с вызовами времени не справиться.
Итак, помощи с Запада не дождаться. В лучшем случае, крохи бросят. Своих ресурсов — отчаянно недостает. Поэтому сделаем крамольный для многих вывод: с угрозой деградации и индустриальной катастрофы Киеву лучше бороться в союзе с Москвой. И с Минском. Сначала — в тесном экономико- политическом. А потом — и в государственном.
Наша точка зрения такова: проблемы, обозначенные в «УП», общи для РФ, Украины и во многом — для Белоруссии. В «УП» есть немало умных и толковых предложений (если отбросить неолиберальную муть). Так вот — воплотить реальный прорыв можно только вместе. Вместе мы можем задействовать остатки научно-промышленного потенциала, создававшегося без оглядки на границы 1991 года. Дешевле не строить газопроводы в обход РФ, а на ее территории через совместные программы освоить свои, «фирменные» месторождения нефти и газа. Забыть о вступлении в НАТО — и заняться, скажем, совместным освоением небольших газовых месторождений Европейской части РФ с применением необычных технологий. Совместно строить инновационную систему, вместе искать гениев и носителей прорывных технологий на наших территориях. Совместно развертывать авиастроительные и космические проекты, строить технополисы. Искать способы подавления коррупции и инновационного сопротивления бюрократии. Осваивать богатства Дальнего Востока и Арктики. Строить современную систему образования. Перестать копаться в прошлом, выискивая обиды и ненависть — и вместе возводить будущее. Тем паче, что мы — кровные братья. Тем паче, что чем сильнее и богаче РФ — тем больше загружаются порты Малоросии на Черном море, ее железные дороги. Тем больше заказов многим предприятиям, унаследованным от советского ВПК. Вместе можно строить новую атомную энергетику, заниматься созданием водородных топливных элементов, нанотехом, возобновляемой энергетикой. У нас ведь — одна и та же технологическая база, одни и те же научно-конструкторские школы, что отторгаются Западом как «инородное тело».
Можно, конечно, зайтись в националистическом вопле и заявить, что здесь все вранье и что москали — самые страшные враги.
Только тогда придет неизбежная и страшная расплата. Уже в 2010-е годы…
Ибо впереди весь мир ждут серьезные испытания. А именно — тяжелейший системный кризис всего капиталистического, рыночного миропорядка. Потрясения будут такими сильными, что вопрос выживания станет и перед РФ, и перед Белоруссией, и перед Малороссией. Надвигается буря — и на утлых плотах, поврозь, не спастись ни великороссам, ни малороссам, ни белорусам.
Накануне кризиса кризисов, перед бурей…
Очень многое свидетельствует в пользу того, что ближайшее будущее станет временем долларового коллапса. Как минимум — сильной девальвации доллара. В 2003 г. бывший аналитик Международного банка реконструкции и развития Ричард Дункан выпустил в свет книгу «Кризис доллара: причины, последствия и пути выхода». В ней он прогнозировал: после того как лопнул пузырь «новой экономики» (или интернет- экономики), у США остался последний резерв для поддержания на плаву курса доллара: не менее раздутый пузырь американской недвижимости. Дескать, когда и он испустит дух — доллар быстро покатится к бесславному концу.
Рынок недвижимости в Америке грянулся во второй половине 2007 г. — начале 2008 г. Теперь «зеленый» обречен.
Напомним, что предыдущая девальвация доллара происходила в 1985–1987 годах. Тогда американцы терпели бедствие. Дефицит их бюджета, дотоле не превышавший 80–90 миллиардов в год, в 1982-м перемахнул за 100 млрд, а к 1985 г. превысил все 200 миллиардов долларов. Именно тогда русские имели все шансы вогнать США в экономическую катастрофу.
В сентябре 1985 г. страны «Большой семерки» подписали соглашение о координированном вмешательстве в операции на валютных рынках ради понижения курса валюты Соединенных Штатов. В итоге к 1988 г. доллар по сравнению с японской иеной и дойчмаркой обесценился наполовину. Американцы пошли на такое из-за сложнейшей ситуации: с 1981 года стал очень быстро нарастать импорт, а также дефицит платежного баланса. Америка начала жить не по средствам, наращивая потребление и военные расходы. Государственный долг и бюджетный дефицит вспухали, как на дрожжах. Их надо было обесценить, поддержав заодно и конкурентоспособность экономики США.
Однако это едва не кончилось катастрофой: биржевым крахом в октябре 1987 г. (обрушение индекса Доу-Джонса на 23 % в один день). Спастись янки смогли за счет неимоверных усилий: благодаря капитулянтской позиции Горбачева и тому, что под американским давлением Саудовская Аравия залила мир дешевой нефтью, стремительно сбивая мировые цены на «черное золото». Они снижались даже в долларовом выражении, несмотря на девальвацию «зеленого». Это поддержало американскую экономику на плаву. Кроме того, Вашингтону, пользуясь «советской угрозой», удалось добиться от Японии ограничения ее экспорта в США. Дескать, вы же не хотите сыграть на руку русским и подорвать флагмана мировой демократии экономически. И японцы согласились на квотирование своего ввоза. Ну, а дальше США, умело вогнав японскую экономику в кризис (длящийся с 1991 г. и до сих пор) пожали гигантские барыши на развале СССР, на буме Интернет-экономики и телекоммуникаций (смотри пример 90-х).
Теперь доллар может снова сильно девальвироваться. На сей раз у Соединенных Штатов нет спасительных факторов второй половины 1980-х. Нефть и не думает дешеветь, Китай не торопится разваливаться и уничтожать собственную экономику, а сами янки не в силах предложить миру новые сферы вложений для колоссальных капиталов, каковыми в начале девяностых выступили компьютеры, мобильные телефоны, Интернет, волоконно-оптические линии и мультимедиа. Чтобы достичь сравнимого эффекта, американцам сегодня нужно показать миру гамму потрясающих, доведенных до коммерческой стадии нанотехнологий, успешную водородную энергетику, некие технологии продления активной жизни человека до 80 лет и еще что-то в этом роде. Уже ясно, что все это сильно запаздывает, а генно-инженерные достижения США на такую роль «нового Эльдорадо» никак не «тянут». Нечем Америке обеспечить огромную массу эмитированных долларов — наличных и электронных. Америка испытывает сразу два дефицита: и бюджета, и торгового баланса. Она нуждается в грандиозном притоке денег из-за рубежа — но в долг Америке теперь дают крайне неохотно.
Стало быть, опасность обвальной девальвации доллара нарастает с каждым месяцем.
А девальвация доллара — это мировое «экономическое цунами». Это — начало тяжелейшей депрессии с непредсказуемым итогом. Ибо с 1980-х годов громадный дефицит в платежном балансе Америки выступал мотором экономического роста во всем мире.
Как доказывает Дункан, американцы дефицитом своего платежного баланса накачивали ликвидностью весь остальной мир. Покупая больше, чем продавая, США покрывали дефицит печатанием долларов, считавшихся надежной валютой. Серией умелых действий (надуванием пузырей «новой экономики» и недвижимости, сбиванием цен на золото, откровенным мошенничеством с экономической статистикой) они заставляли всех верить в непоколебимость доллара. В этих условиях практически весь мир кинулся зарабатывать «зеленые», пробиваться на американский рынок. Благодаря дефициту платежного баланса в странах третьего мира (прежде всего в Китае) поднялась мощная промышленность по производству товаров для США. Начался форсированный вывод индустрии с Запада в бедные страны с дешевой рабочей силой. Сотни миллионов крестьян в Азии и Латинской Америке, бросив свои поля, пошли на фабрики — штамповать ширпотреб для янки. Возникли, как считает Дункан, громадные избыточные мощности.
Вот красноречивые цифры: если в 1979-м импорт в США составлял всего 200 млрд долларов (при той же сумме американского экспорта), то в 2000 г. импорт в Америку достиг 1,2 триллиона (экспорт — 0,8 трлн).
