Так оно и случилось, а может, пинки улепетывали во все лопатки до своих шатров, этого они так и не узнали. Однако до самого Крумла обошлось без приключений. Да и в самом уездном центре все прошло спокойно и пристойно, если только не вспоминать удивленного хмыканья штабного офицера.
Впрочем, тоже ничего сверхъестественного, вдруг вернувшимися без вести пропавшими в этих краях не удивишь. Случались и такие прецеденты. Ну хмыкнул разок, потом отправился с бумагой к коменданту, а затем спокойно выписал справки для паспортной управы.
С паспортами и вовсе все прошло тихо и гладко. Чиновник, приняв бумажки, сноровисто выписал паспорта, внес данные в амбарную книгу, взял причитающуюся пошлину и выдал документы на руки. На все про все ушло не больше получаса, по прошествии которых из здания управы вышли три полноценных подданных рустинской короны.
Единственное неудобство представлял Хват. Он все никак не мог успокоиться и ярился ворваться в харчевню с девочками, а если их там не окажется, так и в домик с интересным названием. Он до того довел Сергея, что, чертыхнувшись в очередной раз, Варакин предложил вору проваливать на все четыре стороны. Но тот только удивился подобному заявлению: не заболел ли, часом, командир? А ну как эти чинуши кинутся на него, кто же придет Сергею на выручку?
Но потом все вернулось на крути своя, правда, теперь Хват проявлял заботу о своем боевом товарище: мол, пора бы уже Анушу становиться по-настоящему взрослым. Заявление о том, что тот уже успел вкусить греха, его ничуть не смутило, мол, если не стремится туда так же, как и он, то ничего и не было, потому как баба — это как добрая выпивка, сколько ни пробуй, все время хочется еще больше.
Едва только они добрались до гостиницы и забросили свои вещи в номера, как Хват тут же подорвался в харчевню. Хотел утянуть и Сергея, но тот отказался, так как здесь все еще находился Алексей со своим телохранителем и операторами преобразека. Не имея возможности рассказать о давней дружбе, Варакин ограничился тем, что сообщил о своем намерении разжиться еще парой-тройкой крон. За что был одарен возмущенным взглядом, так как теперь и Ануш стремился присоединиться к Хвату.
— Ну что, отправил своих? — стоя у окна номера, поинтересовался Алексей у вошедшего Сергея.
Будучи в гостях у Высокой Горы, они решили, что Алексей продолжит свою этнографическую экспедицию. Ну не сидеть же сиднем рядом с Сергеем, пока он лечится. Они и без того провели вместе три дня, все, что можно, было уже рассказано и выслушано. Живы, относительно здоровы, пора и делами заняться. Тем более дело Болотин затеял по-настоящему стоящее. Может, сейчас это и не будет оценено в должной степени, но в будущем эти кадры будут буквально бесценными.
Алексей подошел к вопросу основательно, взяв в оборот Высокую Гору. Тот согласился с утверждением о несомненной пользе подготовки общественного мнения и выделил для сопровождения экспедиции десяток воинов. Наемников Алексей распустил за ненадобностью. А потом началось его путешествие по хуторам и поселкам куроки, по стойбищам соседей, настроенных не столь враждебно, как арачи. Им повезло даже оказаться на межплеменном празднике.
В ходе этого путешествия была израсходована вся пленка и реактивы. За часть отснятого материала Болотин откровенно переживал. Проявить кадры на месте не получилось из-за утраты реактивов, поэтому достаточно было одного лучика света, проникшего внутрь жестяной банки, чтобы ценный груз попросту прекратил свое существование. А это целая треть всего отснятого материала. Два больших кофра были забиты болванками фонографа с записями легенд и песен куроки, икезов, гаюнов, какуроки, солотов и окатов. Арачи наотрез отказались общаться с белым. Хорошо хоть не затребовали его голову, и то радует.
В принципе у четырех племен легенды и сказания были достаточно схожи, все же они имели одни корни. Но в этих легендах прослеживался путь племен от самого моря и до разделения в степи. Сейчас, возможно, это и не было актуально, но по прошествии времени будет довольно сложно переоценить эти материалы.
Кроме того, Алексей проехал по пограничью, стараясь избегать мест, где его могли знать. Эти материалы также должны были внести свою лепту в историю. Здесь он не только снимал на пленку, но и делал множество записей. Люди делились своими историями и рассказывали о причинах, по которым они пересекли океан в поисках лучшей доли.
Ему и его спутникам вновь довелось пережить нападение арачей. И хотя на этот раз с ним не было трех десятков наемников, а только десяток воинов куроки, им все же удалось отбиться. Правда, на этот раз все закончилось после непродолжительной перестрелки. Потеряв несколько человек, нападающие решили ретироваться. Сколько там было убитых и раненых — не понять, так как они всех забрали с собой. Алексей сшиб одного из седла с неизвестным результатом. Но зато его копилка пополнилась еще одним сюжетом с боевой сценой. Оператор, переполняемый чувством долга, вместо карабина вооружился заряженным аппаратом и отснял все, что только смог.
После путешествия Алексей поселился в гостинице Крумла, где и ждал возвращения друга, намеревавшегося после выздоровления посетить свою заставу и вернуться в город, чтобы выправить документы. И вот теперь они вновь встретились.
— Здравствуй, Леша, — поздоровался Сергей в ответ на вопрос Алексея.
— Привет. Как добрался?
— Нормально. Пришлось пострелять, не без того, но в остальном порядок. Даже паспорт успел выправить, представляешь.
— Угу. Тут бюрократия пока не достигла уровня нашего мира.
— Так и я о том же.
— Кстати, нам тоже однажды пришлось пострелять. Ты уверен, что хочешь этого?
— Леш, мы об этом уже говорили. Ну нравится мне здесь.
— Ладно, чего опять об этом. Кстати, я Шимон. Лучше бы тебе называть меня именно так.
— Прости, расслабился. Ну что, по маленькой? За встречу.
— Давай. Тем более я тут уже подзадержался. Пора возвращаться в столицу. Дел невпроворот.
— Когда уезжаешь?
— Ну тебя дождался. Сегодня посидим, а завтра дневным поездом двинусь в Либер. Там тоже есть кое-какие обязательства, ну да управлюсь, пока буду ждать судно.
— Думаешь, есть надежда?
— Надежда есть всегда. Я ведь известная личность, богат и, в некоторой степени, принят ко двору. Глядишь, господин Валич и поведется.
— А сама девушка? Может статься и так, что она сама будет против.
— Может, конечно. Но вот на части меня режь, а я уверен, что не безразличен ей. Н-да-а, сословное общество — это тот еще геморрой. Хана, конечно, известная бунтарка, но определенных границ все же не переступает.
— Ну что же, удачи. Кстати, а я ведь с тобой отправлюсь в Старый Свет.
— Ничего не понимаю. Ты же только что…
— Ну да. Я остаюсь. Но и на Старый Свет хочется взглянуть, раз уж у меня есть такая возможность. А вообще, есть одна задумка. Понимаешь, твоя правда: если выпал такой шанс, то глупо просто прожить жизнь. И потом, попали мы вдвоем, а вспомнят только тебя одного. Обидно.
— И что ты задумал? — напрягся Алексей, уж больно рискованная натура у его друга.
— Потом расскажу. Ладно, дружище, пошли опрокинем на посошок.
— Ты даже не помоешься?
— А кто нам запретит попариться с запотевшим чаном пива. Оно у них тут просто на славу.
— Вот с чем согласен, с тем согласен, у нас сплошные консерванты, пивзаводы уже не помнят запаха настоящего солода. В детстве, бывало, проходишь мимо, запах стоит на пару кварталов окрест, а теперь ничего подобного.
— Вот и батя все время говорил, что в его молодость пиво было не в пример нынешнему, — с грустью вздохнул Сергей, но потом поспешил взбодриться. — Ладно, идем, а то уже и слюна пошла, и тело зудит, как у прокаженного.
— Эмка, иди во двор, батя зовет, — притопывая возле двери и сбивая с обуви остатки снега, произнес значительно прибавивший в росте за последнее время Синек.
