Стивен Кинг
ДОКТОР СОН
Одно время я кое-как бренчал на ритм-гитаре в группе под названием «Рок Боттом Римейндерс». Несколько раз с нами выступал Уоррен Зивон. Ему нравились серые футболки и дешевые фильмы ужасов вроде «Царства пауков». Когда нас вызывали на бис, Уоррен настаивал, чтобы я исполнял ведущую партию его знаменитого хита «Лондонские оборотни». Я говорил, что не достоин такой чести, а он утверждал обратное. «Бери соль-мажор, — говорил Уоррен, — и кричи изо всех сил. Но что еще важнее, рубись как Кит».
Мне никогда не сыграть как Кит Ричардс, но я старался как мог — и рядом с Уорреном, подыгрывающим мне ноту за нотой и хохочущим во все свое дурацкое горло, я всегда отжигал по полной программе.
Уоррен, в этот раз я кричу для тебя, где бы ты ни был. Мне не хватает тебя, дружище.
Мы подошли к поворотному моменту. Полумеры ничем не помогли.
Для того чтобы жить, мы должны освободиться от злобы. Она может быть сомнительной роскошью, которую позволяют себе нормальные люди, но для алкоголиков это — яд.
ПРЕДВАРИТЕЛЬНЫЕ ВОПРОСЫ
«УЖАС» расшифровывается как «Уматывай Живо, А не то Сцапают».
СЕЙФ
Второго декабря того года, когда в Белом доме распоряжался арахисовый фермер из Джорджии,[1] один из больших курортных отелей Колорадо сгорел дотла. Было объявлено о полной гибели «Оверлука». По результатам расследования глава пожарной охраны округа Хикарилья назвал причиной пожара неисправный бойлер. Отель был закрыт на зиму, и в момент аварии в нем находилось всего четыре человека. Трое остались в живых. Смотритель, нанятый на межсезонье, — Джек Торранс, — погиб в ходе безуспешной (и героической) попытки снизить давление пара в котле, катастрофически взлетевшее из-за сломанного предохранительного клапана.
В аварии выжили жена и маленький сын смотрителя. Третьим был шеф-повар «Оверлука» Ричард Хэллоранн, который бросил свою сезонную работу во Флориде и приехал проведать Торрансов из-за, как он выразился, «внезапного подозрения», что с ними случилось что-то плохое. Оба выживших взрослых сильно пострадали от взрыва. Только ребенок остался невредим.
По крайней мере, физически.
Венди Торранс с сыном получили компенсацию от владельцев «Оверлука». Сумма была не гигантская, но им удалось протянуть на нее три года, пока Венди не могла работать из-за травмы спины. Адвокат, с которым она консультировалась, сказал, что если она упрется, то может получить гораздо больше, потому что корпорация хочет во что бы то ни стало избежать суда. Но Венди, как и корпорация, хотела одного — поскорей забыть про ту ужасную зиму в Колорадо. Она сказала, что поправится, и поправилась, хотя боли в спине мучили ее до конца жизни. Раздробленные позвонки и сломанные ребра срастаются, но никогда не перестают ныть.
Уинифред и Дэниэл Торранс какое-то время прожили на Среднем Юге, а потом перекочевали в Тампу. Иногда Дик Хэллоранн (подверженный «внезапным подозрениям») приезжал с Ки-Уэст их навестить. Особенно юного Дэнни. У них были особые отношения.
Как-то ранним утром в марте 1981 года Венди позвонила Дику и попросила приехать. Дэнни, сообщила она, разбудил ее среди ночи и сказал, чтобы она не заходила в ванную.
После этого он вообще отказался разговаривать.
Он проснулся оттого, что захотел в туалет. За окнами дул сильный ветер. Он был теплый, как почти всегда во Флориде, но Дэнни все равно не любил его и полагал, что вряд ли когда-нибудь полюбит. Ветер напоминал об «Оверлуке», где неисправный котел был наименьшей из опасностей.
Они с матерью жили в тесной съемной квартирке на втором этаже. Дэнни вышел из маленькой комнаты по соседству с материнской и пересек коридор. Ветер бушевал, и на полудохлой пальме возле дома шумели листья. Будто скелет стучит костями. Они никогда не закрывали дверь ванной, когда никто не пользовался душем или туалетом, потому что замок был сломан. Но сейчас дверь была закрыта. И не потому, что его мать была в ванной. Из-за лицевых травм, полученных в «Оверлуке», она теперь храпела во сне — будто тихонько попискивала, и Дэнни слышал этот звук, доносившийся из ее спальни.
Наверно, она случайно ее захлопнула, вот и все.
Он знал, что это не так (Дэнни и сам был не чужд «внезапных подозрений» и проблесков интуиции), но иногда просто надо убедиться самому. Просто надо увидеть. Он обнаружил это в «Оверлуке», в номере на втором этаже.
Протянув руку, показавшуюся ему слишком длинной, слишком эластичной, слишком бескостной, он повернул ручку и открыл дверь.
Женщина из номера 217 была там, как он и ожидал. Она сидела на унитазе голая, расставив ноги с набрякшими бледными бедрами. Зеленоватые груди свисали, как сдувшиеся шарики. Волосы внизу живота были седые. Глаза — серые, как стальные зеркала. При виде него ее губы растянулись в ухмылке.
«Закрой глаза, — сказал ему когда-то Дик Хэллоранн. — Если видишь что-то плохое — закрой глаза и скажи себе, что его там нет. А когда снова их откроешь — оно исчезнет».
Но это не сработало в номере 217, когда Дэнни было пять лет, и он знал, что не сработает и сейчас. Он чувствовал ее запах. Она разлагалась.
Женщина — он знал ее имя: миссис Мэсси — уже стояла на своих фиолетовых ногах и тянула к нему руки. Плоть свисала с ее предплечий, чуть ли не стекая на пол. Она улыбалась так, как улыбаются при виде доброго друга. Или, возможно, вкусной еды.
С выражением, которое можно было бы принять за спокойствие, Дэнни тихонько закрыл дверь и отступил. Он смотрел, как ручка повернулась направо… налево… снова направо… и замерла.
Ему было уже восемь, и он был способен хотя бы отчасти мыслить рационально, несмотря на ужас. В том числе потому, что где-то в глубине души он этого ожидал. Хотя Дэнни всегда думал, что к нему явится
