Перевёртыш

— Но здесь никого не убивали в послед­нее время, — улыбчиво удивилась старушка.

Молдер мотнул головой в сторону фото­графий:

— А что вы мне можете рассказать о «родственниках»? Они ведь себе на уме, не правда ли?

В глубине загроможденного полками за­ла послышался шум. Федералы оглянулись. Лысый худой старик в очках — видимо, хо­зяин магазина — направился к жене, отвечая на заданный ей вопрос:

— Некоторые и впрямь так говорят, но это из-за того, что они устраивают церемонии, которые считаются колдовскими или что-то в этом роде. Лично я ничего против них не имею. Они привлекают сюда туристов.

— Разве они позволяют себя фотографи­ровать? — спросила Скалли.

Удивленный явным невежеством гостьи, хозяин пожал плечами, затем оглянулся и сообразил, что глупый вопрос имеет под со­бой весьма веские основания.

— А-а... Нет, эти фотографии старые, еще с тридцатых годов остались.

— Здесь нескольких не хватает, — встрял дотошный Молдер. — Где они?

— Я как раз решил заказать новые рамки. А пока снял, вон они под прилавком.

— Можно посмотреть?

— Да, конечно.

Старик нагнулся, продемонстрировав со­вершенный овал облысевшей головы, оторо­ченный по самому краю густыми черными кудрями. Извлеченные фотографии ничего нового к знаниям федералов, к сожалению, не прибавили. Фокс добросовестно рассмотрел все три: общая на фоне природы, почти неразличимой за десятком сбившихся в плот­ную кучу людей; два здоровенных уродли­вых амбала, сидящих у дощатой стены; порт­рет женщины вполоборота, черный капор затеняет лицо... И что теперь?

Следом фотографии взяла Скалли — и тоже ничего интересного не увидела.

— Как мне к ним добраться? — Молдер надеялся, что местонахождение секты, привле­кающей в город туристов, не окажется воен­ной тайной. — Я бы хотел на них посмотреть.

— Они очень не любят, когда к ним при­ходят незнакомые люди. Мы и сами туда не ходим. — Старик извлек из-под прилавка не­большую карту окрестностей города, явно собственного изготовления. — Вот смотрите:

Стивстон... Если честно, дорога там не самая лучшая.

За окном прогрохотала древняя колымага, запряженная парой белых лошадей. Все чет­веро, включая старушку, которая после по­явления мужа так и не произнесла ни едино­го слова, обернулись на шум. Фокс успел разглядеть черные силуэты пассажиров.

— Кстати, вот они! — без удивления прокомментировал старик неожиданное совпаде­ние. — Они обычно приезжают покупать про­дукты во-он в том магазине.

Колымага проехала еще немного и оста­новилась. Молодой человек, у которого на лице застыло выражение мальчишки-второ­годника, привычно угрюмо слез с козел пер­вым. Старик кучер не отпускал поводьев, дожидаясь, пока помощник займет свое мес­то — чтобы мог сдержать лошадей в слу­чае необходимости. Зачем нужно было при­сматривать за тихими понурыми животны­ми, чьи глаза были надежно спрятаны за черными нашлепками наглазников? Наверное, традиция.

Один за другим вылезали из повозки ос­тальные — черные как воронье, мрачные, как родственники на похоронах. «Интересно, ко­го они похоронили, чтобы основать свою сек­ту?» — хмыкнул про себя Молдер, торопли­во шагая вдогонку.

Помощник кучера, неловко переступая тя­желыми сапогами, дошел до лошадиной голо­вы и принялся поправлять упряжь. Неожи­данно на его плечо легла рука. Он послушно обернулся. Единственная среди пассажиров женщина материнским жестом поправила ему воротник, застегнула верхнюю пуговицу. Па­рень вытерпел заботу с каменно-покорным лицом. Когда его оставили в покое и он от­вернулся к лошади, тенью скользнули по его губам обида и облегчение одновременно. В глазах не отразилось даже этого.

Молдер и Скалли подоспели, когда ма­ленькая мрачная процессия уже начала втя­гиваться в дверь супермаркета.

— Прошу прощения, дамы и господа, — попытался привлечь внимание Молдер.

На него даже не оглянулись. Фокс, как будто и ожидавший чего-то подобного, бы­стро проговорил:

— Я, кажется, загляну внутрь. Тебе ничего не нужно купить, Скалли? Может, пере­кусить хочешь?

Дэйна покачала головой, и ее напарник нырнул в магазин. Теперь на площадке перед супермаркетом в ожидании переминались с ноги на ногу спецагент ФБР, две лошади и мальчишка-кучер. Ну, ученик кучера. Впол­не подходящая обстановка, чтобы познако­миться.

— Привет,— негромко окликнула Скалли.

Короткий поворот темноволосой головы позволил Дэйне заметить искренний испуг в глазах парня. Он принялся гладить лошадь с удвоенной энергией, словно пытался забрать­ся под шкуру. Скалли неторопливо обошла его и запустила руку в лошадиную гриву.

— Лошади, наверное, не нравится асфальт, да? Ей трудновато на твердом. Скажите, не­ужели их никогда не подковывали?

Парень, уже не пытаясь скрыть ужас, переполошенно обернулся к дверям магазина.

Скалли сделала вид, что не заметила.

— А как ее зовут? Неожиданно парень ответил:

— Элис, — голос у него был глуховатым и хриплым — похоже, от волнения.

— Хорошее имя. Это вы сами ей такое выбрали?

На этот раз он обернулся и впервые по­смотрел Скалли в глаза.

— Мы назвали ее Элис все вместе. Про­стите, мне не разрешается разговаривать с посторонними.

— Это ничего. Ничего, — успокаивающе повторила она. — Все нормально. Меня зо­вут Дэйна Скалли.

Самый обыкновенный жест — рука, про­тянутая для обмена рукопожатиями, — сно­ва всколыхнул в глазах парня неподдельный ужас.

— Я не желаю вам ничего плохого, — дру­жески улыбнулась Дэйна.

После долгого колебания молодой человек коснулся протянутой руки и сначала нелов­ко, а затем прочно стиснул ее пальцы. Дэйна хмыкнула.

Рукопожатие все длилось. Совершенно оша­левший от собственной смелости, парень ре­шился на робкую ласку: медленно и осто­рожно он провел пальцем по тыльной сто­роне женской ладони, по ложбинке между большим и указательным пальцами. И еще раз. И еще.

Дэйна нахмурилось. Это уже переставало быть шуткой, но... Легкая тревога скользну­ла и растаяла в поднявшемся изнутри непо­нятном волнении. Затуманившееся сознание самым краешком фиксировало, как запылали губы, как закружилась голова, все стреми­тельней и стремительней, и медленно стала запрокидываться, как прилила кровь к лицу, как бьющийся в такт заполошному сердцу жар заставил сжаться живот и ослабил ко­лени... Сама Дэйна этого, к счастью, не осо­знавала. Ибо сгорела бы от стыда, если бы поняла, что все это происходит на улице.

Виновник — или невольная причина — невероятной метаморфозы, случившейся со спецагентом ФБР, стоял недвижимо, с тре­вогой и легким изумлением глядя на про­исходящее, словно не верил. Не верил, что это — в буквальном смысле — дело его рук. Дыхание женщины стало частым и преры­вистым...

— Брат Эндрю! — послышался сзади окрик. Парень испуганно отдернул руку. Дэйна осеклась на полу вздохе, сглотнула рвущийся наружу звук и попыталась справиться с дро­жью разочарования. Колени подгибались. Ей очень хотелось опереться на что-нибудь на­дежное, но под рукой, кроме старой белой лошади, ничего не было. Дэйна потянулась к несчастной скотине и каким-то судорож­ным движением зашарила по ее шее. Она по-прежнему не замечала окружающего, не заметила она и Молдера, выбежавшего из магазина вслед за «родственниками».

— Скалли, что ты делаешь? — встревоженно спросил он, обескураженный стран­ным состоянием напарника.

— Просто разговариваю, — поспешно от­ветила Дэйна, махнув в сторону лошади, но глядя совсем в другую сторону.

Фокс проследил за направлением ее рас­терянного взгляда и обнаружил на облучке колымаги лопоухого юношу, испуганно вы­глядывающего из-под широких круглых по­лей черной шляпы.

— Ты в порядке? — уточнил он на всякий случай. Было очевидно, что Скалли не по се­бе, но признаваться она в этом не собирается.

— Да, — неуверенно ответила Дэйна. — По-моему.

— Не хочешь присесть?

Она не хотела присесть. С неясной, необъ­яснимой тоской она смотрела, как дребез­жащая старая колымага, набитая грязными мешками и мрачными, как гробовщики, пас­сажирами, уносит странного молодого чело­века с угрюмым взглядом... А может быть, она смотрела сквозь улицу и прохожих в только что миновавшие мгновения, ловя по­следние вспышки угасающего огня в крови. Дыхание женщины сбилось, глаза блестели, губы ярко пылали сквозь тонкий слой неяр­кой помады.

— Интересный у них образ жизни, прав­да? Ну как? Ты ничего такого не почувст­вовала? — как можно нейтральнее спросил Фокс.

— Что-то там нечисто, Молдер, — медлен­но произнесла Скалли, по одному нашаривая слова, которые бы не выдали Призраку, что с ней творится.

— Да, — мрачно подтвердил Фокс. — Я говорил это долгие годы.

Настороженное беспокойство сменилось го­речью. Дождавшись такого редкого одобрения напарника, Молдер поддался вполне прости­тельной слабости, которая зовется «А вы мне не верили. Теперь видите, что я был прав?».

И Призрак, вопреки своей феноменальной интуиции, попросту списал замешательство Скалли на обычную растерянность. Неясное, не имеющее под собой никакого фактическо­го обоснования подозрение наверняка долж­но было озадачить рационального до мозга костей ученого, каким и была Дэйна.

Призрак выбросил мимолётный эпизод из головы.

А зря.

Жесткие ободья, никогда не носившие ре­зиновых шин — так же как копыта этих белых лошадей никогда не знали подков, — уносили своих хозяев все дальше по улице.

Окрестности Стивстона, штат  Массачусетс

Третий день

Около пяти