Кемеровский. — Я не могу такое позволить.
— Вы хотите неприятностей?
— Я вас предупредил. Только попробуйте поджечь шашку — и моя охрана вас выпроводит. И учтите, — он впился в него взглядом, — здесь всё записывается, так что доказательств о правомерности моих действий будет предостаточно.
— У меня приказ, и я его выполню! — заорал он. Его рука потянулась к кобуре с оружием. — Я настоятельно рекомендую вам не мешать!
Оба матроса, отложив ружья, приблизились к командиру, решительно сжимая в руках короткие кортики.
За спиной у Юрия, повинуясь едва заметному знаку, немедленно возникли четверо крепких вооружённых исполинов. Кемеровский подозревал о возможной ситуации и заранее дал указания охране находиться поблизости.
— Да я тебя! — взревел офицер. — Под трибунал!
— Кишка тонка, — огрызнулся Юрий.
Неизвестно, чем бы всё закончилось, если бы в эту минуту из воды не показалась голова чудовища. Матросы молниеносно рванулись к ружьям, а капитан, отстранив Юрия, поднял руку и коротко скомандовал:
— Тооовсь!
Оба матроса прицелились в осьминога.
«Ныряй, уходи на дно!» — мысленно кричал Кемеровский, но тот не слышал его.
В этот миг с верхней площадки в воду кто-то прыгнул. Услышав всплеск, моллюск ринулся в ту сторону, уйдя в глубину.
— Дьявол! — раздражённо закричал капитан. — Почему здесь посторонние?!
Кемеровский, встретившись с его гневным взглядом, пожал плечами и тихо произнёс:
— Кроме вас, лишних тут нет.
— Ты мне за это ответишь, — прошипел он и обратился к охранникам, — уберите человека из бассейна.
— Тебе надо, ты и ныряй, — хмыкнув, басом произнёс один из них. — Этот зверь тя быстро сожрёт, как орех.
Наклонив головы, все наблюдали, как длинное щупальце обвивало детскую фигурку.
— Цееельсь, — тихо командовал капитан, вновь подняв руку. — Как покажется над водой, стреляем без команды. Целимся в голову. Смотрите, не заденьте ребёнка.
Щупальце вскоре выпустило человека, но едва оба показались над водой, как Алёна прильнула к скользкой голове, прикрывая собой осьминога. Матросы не рискнули стрелять. Офицер, изрыгая проклятья, приказывал ей покинуть бассейн, но она никого не слушала. Внезапно послышался резкий свист, разрезающий воздух, и оба матроса, сбитые с ног, оказались в воде. Бросив ружья, с выпученными от ужаса глазами, они, что было сил, барахтались к бортику. Капитан, выхватив пистолет, отошёл назад, но выстрелить не успел. Дюжие молодцы быстро уложили его лицом вниз, заломив руки.
Кемеровский решил действовать: достав из кармана маленькую рацию, отдал короткий приказ: «Открыть западный шлюз!»
Подскочив к небольшому контейнеру, он достал кислородный баллон с маской и с криком: «Алёна, лови!» — швырнул его в воду.
Осьминог, словно поняв всё, ловко поймал брошенный предмет и передал его девочке. В этот миг глаза их встретились, и Юрий чётко услышал в голове звуки, похожие на тихое шипение змеи: «Кровь земли». Он остолбенел. Неужели случилось?! Эти слова он явно выдумать не мог, их она ему сказала! Что они означают? Впрочем, не важно. Он, как только мог, напряг мозг и направил мысли в сторону Тронни: «Ныряйте вниз, к свету. Там свобода». Это удивительно, но Тронни, будто поняв его, скользнула вниз, прямо к открывающемуся шлюзу, увлекая за собой успевшую надеть кислородную маску Алёну.
Провожая взглядом уходящую тень, Кемеровский ликовал. Ещё никогда его так не переполняло счастье. Он, как будто не слыша яростных криков офицера, улыбался. Вскоре тот, забрав благополучно выбравшихся матросов, поспешил назад, видимо, решив перехватить моллюска на выходе.
— Давай-давай, — ухмыляясь вслед, тихо сказал Юрий. — Пупок порвёшь.
Он пришёл в себя от крика Натальи, которая вместе с Андреем, братом Алёны, вбежала в помещение:
— Где моя дочь!?
— За мной, в катер! — коротко скомандовал Кемеровский и поспешил к выходу.
Что-то случилось. Слышу суету в плоском мире. Волны гнева исходят от существ наверху. Чувствую опасность, сжимаюсь в комок. Выжидаю. Напряжение возрастает. Вижу Алёну и поднимаюсь. Люди с оружием, направленным на меня. Снова будет боль, ни с чем не сравнимая, и я буду завидовать медузам. Улавливаю мутный сигнал самца и понимаю: мой пленитель столь же беззащитен, как и сам пленник. Рядом четкий посыл Алёны: «Тронни, берегись, это за тобой. Они безжалостны».
«Что делать? — спрашиваю».
«Не знаю. Иду к тебе».
Ухожу вниз и мчусь навстречу. Знакомые руки приятно обжигают.
Она у моего лица. Не отходит. Закрывает меня своим телом.
«Уходи, — шепчу. — Тебе нанесут вред».
«Нет, не посмеют. Только не отстраняй меня, умоляю».
Моё естество исходит приступами ярости, они нарастают. Решаю действовать: напрягаю крунбу и сбиваю с ног существ с оружием. Легонько, чтобы не повредить. Лишившись плоскости, они теряются, их лихорадит. Направляю сигнал на самца, напоминаю ценность. Он замер, слышит. Улавливаю едва заметный мутный ответ: «К свету». Вижу, нет, чувствую живой океан. Ловлю предмет, осознаю: дыхательная смесь для Алёны. Она понимает. Держу её и ухожу вниз. Там свобода, там переход…
Они стремительно неслись под водой, словно летели на крыльях. Когда вынырнули, остров был уже далеко позади.
«Тронни, ты свободна!» — радостно ликовала Алёна, снимая маску.
«Спасибо тебе, — шепнула она в ответ. — Я стала понимать людей».
Девочка посмотрела вдаль. К ним неслись два катера. Один военный — за Тронни, другой — за ней.
«У нас мало времени. Тебе пора уходить, прощай».
Она прижалась щекой к голове осьминога и, оттолкнувшись, отплыла подальше.
«Я буду помнить тебя, дитя человека. Мы ещё встретимся».
«Я тоже этого хочу. Очень. А сейчас, плыви к себе, уходи».
Катера шли наперегонки. Уже заметны были фигуры на палубе. Алёна узнала их.
— Мааааа-маааа! — громко и протяжно закричала она и тут же осеклась: получилось!
«Тронни, ты слышала? Я смогла!»
«Это должно было случиться. Я рада, что стала свидетелем. Твоё тело полностью управляемо. А теперь, прощай. Так ведь говорят люди?»
«Да, именно так. Когда расстаются с близкими друзьями».
Тронни ещё на секунду замерла, окидывая девочку взглядом, а затем медленно погрузилась в свой мир. Мир под водой.
Едва сойдя с трапа самолёта, Алёна увидела Андрея. Он стоял на лётном поле. Высокий, статный, с русыми кудряшками и всё теми же наивными глазами. Униформа сиреневого цвета сидела на нём безукоризненно и по-праздничному нарядно.
— Привет, Андрюха! — закричала она, бросившись ему на шею. Он закружил её.
— Ну, здравствуй, сестрёнка! — восхищённо пробасил он. — Какая ты стала!
— Какая? — лукаво улыбнулась она.
