властью. И именно здесь, а не в нашем закрытом от внешнего мира военном корпусе, я сразу стала остро ощущать его высокое положение и то, с КЕМ я нахожусь рядом.
Как только двери лифта открылись и мы вышли, куратор сказал:
— Что-то вы притихли, Мельник. Это здание впечатлило вас так?
— Да, сэр.
Подозрительно на меня покосившись, командир остановился в просторном шикарном вестибюле и подошел к одной из дверей. Открыв её, он сказал:
— Заходите, у меня есть несколько дел. Подождёте здесь.
Чувствуя себя очень неловко, я зашла вовнутрь и поняла, что это его кабинет. Чёрная отделка стен, минимум мебели, всё очень строго и представительно. Шикарный вид из окна. Так вот значит, где наш адмирал проводит так много времени.
— Ну как вам кабинет главы безопасности одного из самых больших секторов космоса?
— Очень… стильно, сэр.
Посмотрев на хозяина этого помещения, я заметила, что тот наблюдает за мной с иронической усмешкой.
— Я так и думал. Садитесь.
И сказав это, тут же забыл про меня, занявшись своими делами. Но не прошло и десяти минут, как дверь открылась и к нам присоединился высокий здоровенный мужчина, с седыми волосами. А как только я взглянула на его нашивки, у меня глаза на лоб полезли. Сам генерал-адмирал, собственной персоной. Я вскочила, приветствуя старшего по званию.
— Ремарк, нам пора.
— Да, сэр. Практически закончил, — ответил куратор, завершая что-то печатать на терминале.
А в это время самый высокий чин военного ведомства, заметил меня. Махнув мне рукой, что бы я расслабилась и садилась обратно, он обратился к железяке.
— О, у тебя здесь девушка. И какая прекрасная. Что же ты, Наран, не предложил ей чаю? Она же может подумать, что мы неотесанные вояки.
— Она и сама вояка, — ответил на это замечание Ремарк, вставая из-за стола.
— Но в отличии от нас с тобой, гораздо более симпатичная.
После этих слов хозяин кабинета, открыл дверь и мы втроём вышли, и отправились куда-то прямо по коридору. Я в середине, а по бокам большие мужчины наделённые большой властью. Чувствовала себя в этот момент, я просто ужасно. Но самое интересное оказалось впереди.
Разбирательство прошло без происшествий, а его суть оказалась банальна. Пописали ребята в фонтан, настучали кому-то в бубен… На их несчастье это всё зафиксировали камеры видеонаблюдения.
Вызывали меня для свидетельских показаний об их моральном облике в группе и выяснения моего мнения, как непосредственного руководителя. Как могла, я постаралась помочь ребятам. В итоге, отчислили только одного из пяти, за неуважительное отношение к противоположному полу и применение силы. Второго перевели в другое учебное учреждение.
И, как только всё закончилось и мы с куратором вышли наружу, нас тут же обступили репортеры. Кое-как отбившись от них, я вынырнула из толпы и отошла в сторону, прикидывая, как буду добираться домой. Внезапно меня схватили за руку и когда я, попыталась вырваться, над головой знакомый голос сказал:
— Не дергайтесь. Пойдемте, я вас довезу. В два часа ночи вы не поймаете машину или такси в городе, который никогда не спит. А пешком идти неразумно. А то будет у меня завтра новое разбирательство.
И не удосужившись выслушать мой ответ, потащил меня к машине, держа за локоть. А вслед нам щелкали фиксирующие устройства.
Вот мне открыли дверь, усадили в машину и потом присоединились ко мне. Отметив современную марку нашего средства передвижения и шикарный кожаный салон, я подумала о том, что чувство стрёма меня, видимо, не покинет сегодня до самого дома.
— Вас отвезти по адресу указанному в документах?
— Нет, сэр, — ответила я и назвала другой.
На меня несколько удивлённо покосились, но расспрашивать не стали и просто сообщили пункт назначения роботизированному водителю.
— Не знал, что вы живёте за городом.
— Да… Так получилось.
Как отреагировал на мой ответ командир, я смотреть не стала и так неуютно себя чувствовала. Но дальше меня не расспрашивали. Добравшись в молчании до места назначения, я попрощалась со старшим по званию, услышала в ответ 'Спокойной ночи, Мельник' и отправилась в дом. Кира похоже уже спала, а Джим наверное был всё ещё у Женьки. Уставшая и измотанная этим таким непростым днём, я приняла душ и отправилась спать. А уже засыпая, я подумала, что к родителям сегодня так и не попала.
На следующей день, я встала уже ближе к обеду и, когда привела себя в порядок и спустилась вниз, то увидела в гостиной, сидящих в одном кресле и обнимающихся друга с побратимой и подругу, смотрящих телевизор.
А по нему… шёл репортаж о вчерашнем разбирательстве в военном ведомстве.
— Громче на десять пунктов! — крикнула я, смотря на трёхмерное изображение круглыми глазами и терминал послушно прибавил громкость.
“… И в связи с уже сказанным, вчера было проведено рассмотрение дела пяти студентов Звёздной Академии. Как многие уже знают, последний набор курируют адмиралы и провинившиеся были подопечными главы безопасности. Он отказался комментировать произошедшее, возможно потому, что был не один, а с молодой девушкой, являющейся старшей группы арестованных студентов. И хотя официально ни о чём не объявлялось, но уж очень близко и по-свойски адмирал общался со своей подчинённой.”
И появилась картинка, как Ремарк, держа меня под руку, сажает в машину.
“А теперь подробнее об остальных событиях…”
— Выключить изображение!
— А я-то тебя вчера обыскалась…. А ты была на разбирательстве! Ну, рассказывай!
— Что рассказывать, вы и так всё по телевидению видели.
— Мы не только по телевидению видели, мы ещё и в газете прочитали, — сказал Джим, показывая мне тоненькие пластиковые листы, на которых была напечатана статья и размещена движущаяся фотография нас с адмиралом. И снята она бы так, что как будто мы идем под ручку, а потом поворачиваемся и одновременно смотрим в камеру.
— Кошмар!
— Правда не на первой странице фото, а всего лишь на третьей. Но пресса прессой, а нам нужны подробности, — добавил Джим.
И я вздохнув, всё подробно рассказала.
— Ты была на этажах руководства и в кабинете Ремарка? Вот это да! — вскричал друг.
— Ты видела генерал-адмирала и разговаривала с ним? — вскричала Громова.
— Да. Он совершенно обалденный мужчина с очень добрыми глазами.
— Знали бы вы, как этот мужчина в своё время воевал, не назвали бы его таким милым, — заметил друг.
— Ничего ты не понимаешь.
— Это ты не понимаешь. Его положения, милые пушистые кролики не достигают.
Показав другу язык, я повернулась к Кире.
— Что собираешься делать сегодня?
— Не знаю, наверное полежу дома.
— Я позвоню своей двоюродной сестре. Ох, мне же еще к родителям заходить, — простонала я.
Все трое моих друзей сочувственно на меня посмотрели.
— В общем, вы развлекайтесь, а у нас свои планы. Верну Джима обратно перед вашим отлетом на
