ядовитые. Хотела было прихватить несколько штук для Холлистера, но решила все же этого не делать. Я даже не знала, где он, и предпочла бы убить мерзавца собственноручно.
Мох на стволе дерева был мягкий, изумрудно-зеленый. Я оторвала клочок, медленно прожевала. Отдавало землей и травой, но мох был чистый и явно безвредный. Двинулась дальше — и тут споткнулась обо что-то, лежавшее в грязи. Большой камень. Под ним тряпка. Ткань побурела, но я смогла различить рисунок — такая клетка была на наших скатертях и салфетках для пикника. Дыхание перехватило, глаза заволокло… Я смахнула слезы и мысленно возвела вокруг стену, за которой пряталась я настоящая.
«От той жизни ничего не осталось», — подумала я, злясь на саму себя.
Больше не будет пикников с клетчатыми скатертями.
И все же оторвала кусок тряпки и сунула в рюкзак.
Зашагала вперед по выжженной дубовой роще — и вдруг услышала за спиной шелест. Застыла, осторожно потянулась к севилю, готовая обороняться, и тут ко мне приблизилась неясная фигура. Я повернулась к ней и обомлела.
В меня целился из пистолета сержант Уэсли.
— Опусти оружие, — сказал он медленно.
— Опущу, если уберешь пистолет, — с вызовом ответила я, глядя на него из-за клинка.
Если до этого дойдет, может быть, рассеку ублюдку челюсть, прежде чем он успеет выстрелить.
— Я не подчиняюсь приказам, — отрезал сержант, но оружие все-таки убрал. — Твоя очередь.
Рука у меня задрожала, но я все еще держала севиль наготове. Зачем он пошел за мной? Неужели понял, кто я такая, и пришел меня убить? Видел ли он меня в шкафу в ту ночь?
— Что ты здесь делаешь?
— Пришел помочь, — ответил он спокойно.
Выражения его лица было не разобрать, поэтому я не знала, можно ли доверять ему.
— Тут трудно хоть что-то найти, если не знаешь, где искать.
Я опустила севиль.
— Почему ты хочешь мне помочь?
Он не ответил.
— Пошли. Надо спешить. Мы подняли шум и распугали добычу.
Пока Уэсли говорил, холодный ветер закачал деревья, небо потемнело. Он остановился, нахмурил брови и поглядел на тучи.
— Чувствую запах дыма.
Первый признак того, что рядом лагерь бродяг.
Я принюхалась.
— Горит не дерево.
Впрочем, это не было похоже и на тошнотворно-сладковатый запах сжигаемой плоти.
Внезапно ветер стих. Воздух был горячий и неподвижный, будто в закрытой комнате.
— Боже! — проговорил мой спутник, и мы оба поняли, в чем дело. — Беги!
Мы бросились прочь — и тут в землю ударила молния! Она тянулась к нам, словно белая рука скелета… А потом все вокруг взорвалось.
Я лежала под деревом, оглушенная взрывом, кружилась голова.
Сержант Уэсли появился из ниоткуда, поднял меня и закинул на плечи.
— Не отключайся! — крикнул он мне.
Я старалась не потерять сознание. Полыхнуло красным, потом оранжевым. Столб пламени, похожий на дом, обрушился с неба. Камень размером с бейсбольный мяч задел левую руку моего спасителя. Огнеупорная ткань в этом месте превратилась в черную шипящую массу. Сержант уронил меня и покатился по земле, чтобы потушить куртку.
Глубоко вдохнув и зная, что надо бежать, я протянула руку, чтобы помочь ему подняться.
— Там пещера! — прокричал он сквозь рев небесного огня.
— Нам надо вниз!
— Я знаю эти леса, — настаивал Уэсли. — За мной!
Лезть на холм я бы не стала, но все же послушалась.
Мы нырнули в пещеру, как раз когда второй огненный шар, кружась, полетел в нашу сторону. Склон холма содрогнулся от удара. Я вся сжалась у входа в пещеру, затаив дыхание, не в силах отвести взгляд, — хотя мне уже не угрожала опасность.
Мириады вспышек озарили небо, огни ливнем сыпались вниз. Я не видела так много света с Семнадцати дней.
— Красиво, — прошептала я восхищенно. — Как бенгальские огни или фейерверк.
— Красиво, но опасно, — возразил Уэсли, задержав на мне взгляд.
Искры так и сыпались с неба, постепенно уменьшаясь до размеров спичечного пламени.
Мы молчали. Я старалась не смотреть на пистолет сержанта. Защищенный кобурой, он остался цел, а мой севиль расплавился, погнулся и пришел в негодность. Если Уэсли захочет убить меня, я ничего не смогу сделать.
Небо на мгновение затихло. Потом все закончилось так же быстро, как и началось. Огонь исчез, и пошел дождь. Тяжелый серый ливень превращал обугленные леса в кучи мокрой золы. Крупные холодные капли, как сосульки, пронзали землю.
— Если бы не дождь, Англия бы сейчас горела.
Сержант Уэсли снял куртку и поморщился, отдирая ткань от ярко-красного ожога там, где огненный шар коснулся его руки.
Я втянула воздух сквозь зубы.
— Больно?
— Да.
Вспомнив о тряпке, я достала ее из рюкзака и подставила под холодный дождь.
— Вот.
Сержант Уэсли протянул руку, но я заметила, что при моем приближении он взялся за пистолет. Пока я делала перевязку, он молчал, сжав зубы. Переворачивая его руку, чтобы завязать узел, я заметила на предплечье меч и севиль Новой стражи.
— Спасибо.
— Ерунда, — бросила я. — Ты мне тоже помог.
Мы снова умолкли, глядя на дождь. А когда тот превратился в легкую дымку, выбрались из пещеры.
Уэсли тихо шел впереди, огибая упавшие стволы. Пахло дождем и горелой древесиной.
— Осторожно, — предупредил он, когда мы подошли к обрыву.
— Все в порядке, — заверила я, хотя при взгляде вниз кружилась голова.
— Сюда.
Он протянул руку. Я неохотно ее приняла. Крепко обхватив мои пальцы, он осторожно повел меня вниз по склону.
Когда мы спустились, Уэсли ослабил хватку, и я высвободила руку. Над головой по пустому серому небу пролетела ворона. За целый день мы впервые увидели живое существо. Птица лениво кружила над деревьями. Сержант достал пистолет и прицелился, но опустил руку, так и не выстрелив.
— Почему?
— Она ищет гнездо, — пробормотал Уэсли. — Несет птенцам еду.
Я удивленно посмотрела на него.
— Ну, — замялся он, — эти птицы вырастут и однажды станут нашей пищей. Найдем что-нибудь еще.
Мы продолжили спуск в сером полуденном свете. Странно… Как быстро огненный шар появился и исчез! Я подумала, не пострадал ли кто-то из солдат и что бы случилось со мной, будь я одна.
Вдруг сержант схватил меня за руку и поднес палец к губам. Я прислушалась: легкие шаги в тени деревьев. Он потянул меня к себе за спину и вынул пистолет.
