У Полли задрожали руки.
— Элиза Виндзор, принцесса Англии…
Я приготовилась выйти из кустов и сдаться.
— …похоронена рядом со своей матерью на Королевском кладбище в Лондоне.
Всадники молчали, сбитые с толку. Было слышно, как бряцает сбруя.
— Она мертва? — переспросил солдат почти разочарованно. — Она была нужна нам живой. Откуда ты знаешь? Уверена?
— Да, — пробормотала Полли, опустив глаза. — Она умерла от столбняка. Ее тело нашли на дороге в Балморал. Думаю, она шла сюда умирать. Мой отец был среди тех, кто увез ее в Лондон, чтобы похоронить. Он сказал, она была страшно худая, ее едва узнали, — печально закончила она свой рассказ.
Лошади нетерпеливо рыли землю копытами, на дороге поднялась пыль. Я слышала, как всадники переговариваются, но Уэсли молчал.
— Тогда продолжать поиски бессмысленно, — сказал он наконец тоном, лишенным выражения. — Мы уже забрали из замка все ценное, так что давайте вернёмся в восьмой дивизион, нам еще предстоит рейд на Ньюкасл.
Всадники развернули лошадей, и топот копыт на Северной дороге постепенно затих.
— Полли! — Я выбралась из зарослей и подбежала к ней, обнимая. — Спасибо! Ты такая смелая, ты спасла меня!
Я смотрела на красную отметину на ее лице там, куда пришелся удар. Полли побледнела, ее трясло.
Мы присели на каменную ограду, чтобы прийти в себя.
— Этот солдат, светловолосый, — я рассеянно водила пальцем по тонкому шраму на руке, стараясь говорить спокойно и беззаботно, — он… не казался расстроенным, когда ты сказала, что я умерла?
Полли как-то странно посмотрела на меня.
— Элиза, — медленно выговорила она, — он приехал, чтобы схватить тебя.
— Правильно. — Я удивилась внезапному уколу боли. — Конечно.
Я встала и пошла по тропинке, чтобы скрыть нежданные слезы. Мне была ненавистна сама мысль о том, что от одного звука его голоса, от осознания, что он рядом, я могу расплакаться. После всего случившегося я ненавидела себя за то, что мне все еще было небезразлично, испытывал ли он ко мне какие-то чувства.
— Все хорошо? — догнав меня, спросила Полли.
— Не хочу уезжать, — честно сказала я, смахивая слезы.
Она опустила глаза.
— Я тоже не хочу, чтобы ты уезжала.
— Это отвратительно — спасаться бегством, когда еще есть шанс, что брат и сестра живы и их можно спасти.
— Понимаю. Но ты должна верить моему отцу и мне, когда мы говорим, что для их спасения делается все возможное. Однако сначала нам надо спасти тебя.
Тут мы услышали позади, в лесу, какой-то шум и пригнулись, прячась за изгородью и крепко держась за руки. Тяжелые шаги зазвучали ближе и вдруг замерли. Затрещали ломающиеся ветки.
Я медленно выпрямилась, выглядывая из-за ограды. На опушке леса щипала травку рослая пегая лошадь.
— Калигула!
Перескочив через изгородь, я побежала ей навстречу. Запустила руки в спутанную гриву и почувствовала, как по щеке катится слеза. Она не бросила меня, она ждала! Сегодня я уеду из Балморала не одна. Я возьму ее с собой в Уэльс, и будь что будет.
27
Когда мы с Полли верхом на Калигуле подъехали к замку, то увидели несколько сотен мужчин и женщин. Ополчение, которое отец Полли собрал по деревням. У некоторых было оружие, изготовленное кузнецом, как и говорила Полли, у других — самодельные луки, стрелы и мечи. Все были в обычной одежде — куда там до формы с блестящими медными пуговицами, которую носила Новая стража. У меня сердце замерло при мысли, как их мало, и я остановила Калигулу. Небо темнело, и воздух был влажный: скоро пойдет дождь. Мне осталось провести здесь не больше часа.
Я подумала о долгом ночном путешествии в Уэльс. Дорога будет опасной: бандиты, бродяги и, что хуже всего, армия Холлистера. Не было никакой гарантии, что до Уэльса мы доберемся живыми, но, по крайней мере, у меня есть Калигула.
На ступеньках замка, возвышаясь над толпой, стоял генерал Уоллес. Со времени последнего парадного обеда в Букингемском дворце он сильно постарел. Переворот и гибель короля стали для него сильным ударом, он поседел, под глазами залегли темные тени.
Когда генерал увидел нас, он вышел навстречу.
— Принцесса, — приветствовал он меня, склонил голову. — Мне так жаль.
Подошла Клара, и я быстро спрыгнула с Калигулы и подбежала к ней. Сердце тревожно билось.
— Жаль? — переспросила я срывающимся голосом.
Клара крепко обняла меня, ее слезы закапали на мои волосы и потекли за воротник рубашки.
— Только что объявили… по радио…
Она закрыла лицо руками и разрыдалась, Джордж поспешил к ней, все еще держа в руках радиоприемник с поникшей антенной.
— Корнелиус Холлистер назначил день казни твоих брата и сестры, — мрачно сказал он. — В воскресенье. Утром.
— Не могу поверить, что дожил до такого, — тихо сказал генерал. — Это конец дома Виндзоров.
Единственная слеза текла по его лицу. Все вокруг плакали, кричали, размахивали руками. Все, кроме меня.
Я стояла, словно окаменев, позади Калигулы, которая закрывала меня от толпы, и смотрела на приемник, отказываясь верить в происходящее. Слезы, крики — что угодно было бы лучше, чем просто стоять, представляя братишку и сестру с петлями на шее, их обмякшие тела на фоне лондонского неба и тысячи зевак.
Полли обняла меня:
— Это я виновата! Я сказала им, что ты умерла. Я думала, они оставят нас в покое, но, как оказалось, все испортила…
— Ты хотела помочь. И не знала, что такое может случиться.
Я обнимала плачущую Полли, не зная, как ее утешить.
По радио диктор перечислял деревни и города, захваченные армией Холлистера. Клара и Джордж поймали взгляд Полли и дали ей знак увести меня за угол замка. Клара достала небольшую сумку с вещами, которые собрала мне в дорогу: там была теплая одежда и пара бутербродов для меня и генерала.
— Элиза, — сказал Джордж, — мы делаем это только ради твоей безопасности.
Я кивнула.
— Почти стемнело, — сквозь слезы сказала Полли.
Клара положила руку мне на плечо.
— Там у тебя будет и еда, и одежда. В Уэльсе с этим получше.
Снова кивнув, я прикусила губу. Подняла глаза и увидела, что ко мне идет генерал, ведя в поводу коня. У него было два пистолета.
— Мне так жаль, — сказал он. — Я был на крестинах у всех троих. Ваш отец был хороший человек, принцесса, и служить ему было честью для меня.
Он медленно покачал головой, глядя в темнеющее небо.
— Нам пора. Предстоит долгая дорога.
