Люблю! — протестовал второй голос. — Должна же я сказать Гнату, что уже не живу в лесу, а переехала в общежитие». — «Ну и что? Думаешь, он в лес к тебе сразу побежит, не зайдя даже к себе на квартиру?»
Она так задумалась, что не заметила, как скрипнула дверь проходной и Гнат быстро вышел на широкую аллею. Голова опущена вниз, правое плечо вперед, словно пробирается сквозь толпу. Олеся бросилась ему навстречу, и он обнял ее, а потом приподнял, завертел вокруг себя так, что чуть не слетела мичманка, поцеловал, не опуская на землю. Только спросил шепотом:
— Давно ждешь?
— Не-ет. Только что прибежала, — схитрила Олеся, не зная, что каждая на ее месте ответила бы то же.
— Вот и порядок. А то мы заканителились сегодня. Все такое сложное, чтоб ему…
— А я думала, что оружие сдавал и опять очередь…
— Нет, оружие мне оставили. Приказано носить его всегда при себе. И днем и ночью.
— Всем?
— Нет. Не всем, да какое это имеет значение. Мы снова вместе, Олеся, это главное. Пойдем в парк. Потанцуем. Идет? Меня до сих пор качает море. Надо же равновесие вернуть. Пойдем напрямик, прямо по рельсам.
Они сбежали по склону. И там, на рельсах, Олеся дико закричала, наткнувшись на женщину с перерезанным горлом, истекающую кровью. И тогда Гнат выхватил пистолет и дважды выстрелил. Потом послышались тревожные свистки дружинников и милиции. Но первыми подоспели Искра с Виктором, которые, распрощавшись со смотрителем маяка и Павлом, пошли гулять к морю. И когда несчастную женщину клали на носилки, освещая фонариком, Искра узнала в ней ту высокую и стройную пассажирку, которую так быстро втолкнул в автобус Валентин. В отчаянии девушка закрыла руками лицо, но тут же невольно оглянулась. Валентина не было, и ничто не говорило о его присутствии, как она ни всматривалась в темноту.
12
Гулянье их сорвалось. Гнат расстроился вконец: сначала они вызвали «скорую помощь», а потом Олеся потащила его в больницу и заставила там чего-то ждать, хотя в приемном покое дежурный хирург сказал, что они больше не нужны.
— Ну пойдем же, — настаивал Гнат. — Мы же тут совсем не нужны, ты же слышала.
— Ну что ты! А кровь? Ведь у нас разные группы крови. — Олеся не соглашалась уходить.
— Если бы нужна была кровь, давно бы сказали.
— Товарищ лейтенант, вы же офицер флота, а говорите такое. Прямо странно вас слушать, — вмешалась Искра.
— Ничего тут странного нет, уважаемая девушка, — сдерживаясь, проговорил Гнат. — До сих пор все было в порядке. Морской патруль держал на замке все подступы к городу. А теперь открыли. Вот и удивляйтесь.
Страх, который сковал Олесю там, на рельсах, уже прошел. Как же так? — думала она. В их районе, где бригады ткачей борются за высокое звание, а военные моряки денно и нощно стоят на вахте спокойствия и мира, какая-то грязная рука посягнула на человеческую жизнь? Этого ведь не должно быть!
— Подождем все-таки, а вдруг понадобимся, — решительно проговорила Олеся и уселась на белый табурет. Гнат нахмурился и громко вздохнул.
На крыльце послышались громкие шаги. Наверное, кого-то снова привезли. Но вошел Иван Корзун в штатском, вытирая платком мокрый лоб.
— Ну вот! — обрадовался Гнат. — Они теперь мигом все выяснят.
Корзун удивленно взглянул на них, слегка поклонился и быстро зашагал по коридору. Олеся видела, как хирург распахнул перед ним дверь и кивком пригласил войти.
В окнах играли сигнальные огни кораблей, писал свои позывные маяк и билось разгневанное поседевшее море, срывая злость на прибрежных камнях и расшатанных дощатых причалах, а тут в операционной было ясно и тихо, только очень уж пахло эфиром.
И может, от этой тишины или от резкого запаха женщина пришла в себя. Хирург позволил Корзуну подойти к ней.
— Вам нельзя говорить. Но, возможно, вы напишете свою фамилию и хотя бы в двух словах, что произошло.
Она взглянула на него полными слез глазами, и горькая морщинка легла у нее на лбу.
Ей так трудно было писать, что все лицо покрылось крупными каплями пота и искусанные губы сжались от страшной боли. Все же, превозмогая боль, она написала: «Ирина Анатольевна Чугай. Чемодан в камере на вокзале».
Карандаш выпал у женщины из рук и покатился по полу. Хирург легонько отстранил Корзуна, показывая глазами на дверь. Тот мигом сложил блокнот и запихнул его во внутренний карман пиджака. Никто не видел написанных женщиной слов. Никто их не прочитал.
Срывая на ходу халат, Корзун стремительно бросился к двери, не отвечая на расспросы Олеси. И никто не обратил внимания, что вслед за ним выскочила Искра.
Перескакивая через две ступени, Искра в одно мгновение оказалась на улице перед легковым автомобилем, который как раз разворачивался. Преградив путь машине, Искра развела руки в стороны, не давая ей проехать.
— Сумасшедшая! Что это она? — зло сказал Корзун. И приоткрыл дверцу.
— Подвезите меня, пожалуйста. Тут недалеко. Я вас очень прошу. Я из бригады Олеси Тиховод, — заспешила Искра, легонько рванув заднюю дверцу.
Корзун не успел даже рта раскрыть, как она уже устроилась возле него, поправляя на коленях юбку.
— Мне недалеко… А уже поздно… В район маяка…
— Только до привокзальной площади… Давай! — сухо проговорил Корзун.
Машина рванула с места, не обращая внимания ни на какие знаки и светофоры.
— Вы знаете, мы все так испугались! — Искра не молчала ни минуты. — Гнат хочет еще стрелять, а мы не даем. Виктор бросился в будку стрелочника к телефону, а она, бедная, истекает кровью, даже в горле у нее булькает. Правда, «скорая помощь» тут как тут. Как с неба упала. Даже две сразу. Наша, из больницы, и флотская, из госпиталя. Мы вместе с ними и приехали в больницу. А когда те отъезжали, милиция как раз подъехала. Только вас я там не видела. Или вас там не было?
— А я вас не замечал в бригаде Олеси, — ответил Корзун.
— Так я же новенькая. Только что приехала…
— А зачем?
— Как это зачем? — обиделась Искра. — По комсомольской путевке, как на целину. Вам же нужны ткачи? Вот я и приехала… И сразу попала в такую переделку. За что это ее, бедняжку? Это наш кто-то сделал, новоградский. Чужой не мог знать эту стежку, мне Олеся так сказала. У вас, наверное, все подозрительные местные типы на учете. И вы легко найдете убийцу, раз он местный… Правда?
— Стоп! — вдруг резко сказал Корзун.
Водитель затормозил так, что завизжали колеса.
— Вот вам привокзальная площадь, гражданочка. Мы едем в другую сторону, прошу… Выходите…
— Счастливого пути! — бодро проговорила Искра, выскакивая на безлюдный тротуар.
Машина завернула в глухой переулок за вокзалом. «Эх, была не была!» — подумала Искра и нырнула в заросли пристанционного скверика, недалеко от буфета, который гудел и всхлипывал хмельными голосами запоздавших пассажиров и любителей выпить.
Искра не ошиблась. Знакомая машина блеснула огнями за вокзалом и вскоре, заскрежетав тормозами,
