Вот главврачиха — женщина –
пусть тихо, но помешана, –
Я говорю: «Сойду с ума!»
Она мне: «Подожди!»
Пробуждение было ужасным. В первый момент Пятак попытался вспомнить, кто его так избил. Казалось, в теле нет ни одной целой кости. Тем не менее ему удалось пошевелить руками и ногами. И только когда он хотел было попытаться встать, он почувствовал, что лежит на чем-то омерзительно склизком. Подняв руку, он поднес ее к лицу. Ладонь была испачкана какой-то отвратительной желтоватой массой. Но самое странное, ладонь была не его. У Пятака, насколько он помнил, а помнил он это хорошо, были грубые огромные руки с короткими пальцами-сосисками, а теперь перед ним была… изящная кисть аристократа с длинными, музыкальными пальцами.
Не понимая, что происходит, Пятак с хлюпающим звуком откинулся назад на подушку и закрыл глаза. Что с ним творится? Он попытался восстановить события предыдущего дня. И все выходило довольно складно до того момента, как он полез в этот чертов холодильник. Выходит, он и в самом деле подцепил там какую-то заразу.
— Я вовсе не зараза, — раздался тот же голосок прямо внутри черепа Пятака. Услышав этот голос, он припомнил вчерашние галлюцинации и вздрогнул всем телом.
— Нет, это все сон и болезнь, — уверенно сказал он сам себе.
— Не тешь себя иллюзиями, смертный, — наигранно иронически прозвучало у него в голове.
— Значит, болезнь.
— Лучше не майся ерундой, а встань и подойди к зеркалу, оцени мою работу. Кстати, зеркало в этом доме есть?
— Нет… Нет… Нет… — Пятак вжался в кровать, всем телом ощущая отвратительную липкую массу.
— Та кой большой мальчик и такой трусливый.
Пятак скривился. Не хотел он вставать и смотреться в зеркало. А с другой стороны: ну не будешь же целый день лежать в грязи? Наконец, поборов себя, он, крепко зажмурившись, приподнялся, скрипя зубами, сел на край кровати, чувствуя, как странное вещество стекает по спине. И еще он обнаружил, что ему много легче двигаться. Тело было словно перышко.
— Как ощущения?
— Омерзительно! — буркнул он, а потом в какой-то момент, словно преодолев наконец некую преграду, принялся лихорадочными движениями срывать с себя одежду, швыряя ее на пол. Вскочив с кровати, он бросился в ванну. Не глядя на бурые потеки, залез в нее и врубил душ на полный, а потом застыл, нежась в теплых струях. Если честно, то мыться Пятак не любил. Сейчас же, он наслаждался, чувствуя, как вся грязь уходит.
— Вот видишь, а ты упрямился.
— Лучше скажи, ты и в самом деле существуешь или я говорю сам с собой?
— Существую, существую, — подтвердил странный собеседник. — Ты вчера похитил меня и активировал.
— Активировал?.. Кто ты?
— Ну, это довольно сложно объяснить. Мое название тебе ничего не скажет. Визирь.
Пятак хмыкнул.
— А по сути?
— Пробный образец биосимбионта, который должен вывести человечество на новый уровень развития.
— Чего? Чего? — удивился Пятак.
— Биосимбионт. Ты меня активировал, то есть дал мне жизнь, ну а я, в свою очередь, исправил тебя, так, немножко подрихтовал, чтобы ты стал идеальным самцом.
— Вот только этого не надо! — взвился Пятак. — И почему ты вообще ко мне прицепился.
— Я же сказал: ты меня активировал.
— И откуда ты такой умный взялся.
— Долгий разговор, — отрезал Визирь. — Давай смывай свои жиры и шлаки… Нас ждут великие дела.
— Мои жиры и шлаки?
— Слушай, в твоем организме было столько дряни, что мне пришлось работать всю ночь. И потом, учти, ничто не берется из пустоты. Ты изменился, ну а это останки твоего прежнего тела.
Пятак снова взглянул на свою руку, поднес к глазам. На ней еще оставались комочки желтоватой слизи.
— Это…
— Это то лишнее, что было в твоем организме. Видишь ли, человек от рождения…
Но Пятак не слышал. Облокотясь своими новыми, тонкими руками о край ванны, он блевал. Исторгая содержимое желудка на грязный растресканный линолеум, только там исторгать особо было нечего. Конвульсивно дергаясь, он завис над краем ванны.
— Странная, но вполне закономерная реакция, — констатировал Визирь.
— Да заткнись ты! — взвыл Пятак. Потом вновь качнулся назад под теплые водяные струи и принялся тщательно намыливать себя, одновременно знакомясь со своим новым телом. Руки, ноги, все вроде совершенно обычное, только не его, а какого-нибудь нормала с верхних уровней. Теперь самое страшное — лицо. Хотя, что с его лицом может сделаться? Что бы ни случилось, хуже не будет.
Удостоверившись, что полностью отделался от странной слизи, Пятак выбрался из-под душа и, оставляя мокрые следы на потрескавшемся линолеуме, вернулся в комнату. Там, на внутренней стороне дверцы шкафа, было зеркало — единственное в этом доме.
Пятак зеркала не любил. Имея внешность на грани мута, он не хотел лишний раз напоминать себе о том, как выглядит. Хватит и случайных отражений в витринах. Тем не менее то, что он увидел в мутном, покрытом черными прожилками стекле, поразило его. Нет, если говорить честно, то в глубине души он уже был готов к чему-то подобному. Но теперь… теперь из зеркала на него смотрел не Михаил Федин по кличке Пятак, житель Санкт-Москоу — крупнейшего города Исламских Штатов, а прекрасный эльф из сказочного ночного мира. По крайней мере, так Пятак себе их представлял. Вот только уши у него не вытянулись и не заострились. Несколько минут он стоял, завороженно глядя на себя, совершенно нового человека, достойного высших уровней и… Неожиданно в мозгу у него вспыхнула надежда. У него была новая внешность и деньги, дело теперь оставалось за малым — новая жизнь.
Отступив от зеркала, он машинально подхватил коврик. Привычным движением расстелил его, опустился на колени. Он знал, что нарушает правила, но, во-первых, слишком сильно был потрясен, и
