не почувствовал, хотя именно феноменальное чутье помогало ему выжить до сегодняшнего дня. Но этот человек — он казался не более материальным, чем тень. Он стал видимым только в ярчайшем свете.
Чокнутый попытался откатиться, рвануть в сторону под прикрытие обвалившейся скалы, но тень прыгнула ему на грудь, и грудная клетка взорвалась болью. Хрустел позвоночник, рвался из груди крик, но никак не проходил в горло. Легкий скафандр не выдерживал нечеловеческой мощи натиска неизвестного убийцы. Чокнутый задергался, забился из последних сил, отвоевывая еще несколько мгновений жизни, но мозг уже сдался. Успокоился, принял неизбежное. Убийца зафиксировал объект, примерился, убедился, что цель выбрана правильно и возможный рикошет не повредит ему самому, и прижал дуло безгильзового пистолета к шлему жертвы.
Щелчок выстрела, голова жертвы дернулась, судорожно вытянулись ноги, и все стихло. Убийца поднял тело так, словно оно ничего не весило, и легко побежал туда, где темнела расселина. Скинул тело, понаблюдал, как оно, нелепо размахивая руками, исчезло из виду, и отправился туда, где оставил свой симбот.
Вся операция заняла у него не более пяти минут. Дождавшись, когда опустится лицевая пластина симбота и загорится зеленый огонек, сигналящий, что атмосфера в норме, он вышел на связь по защищенному каналу. Слышал его только Олег.
— Объект ликвидирован, — доложил убийца бесстрастно.
— Следуйте утвержденным маршрутом, мы выбиваемся из графика.
Из графика они фактически не выбивались, но любая непредвиденная задержка увеличивала риски, напоминала о непредсказуемости, о факторе Хаоса, а этого Олег не терпел.
Впрочем, это не касалось убийцы. Он выполнял поставленные задачи и делал это с максимальной эффективностью. Приказ поступил — и он перевел симбот в режим экономии ресурса. Ему надлежало следовать параллельно маршруту основной группы. Сюрпризов, подобных этому любопытному наблюдателю, больше быть не должно.
Группа шла, не останавливаясь, стандартные сутки. Менялись патрульные двойки, отбыв смену, из-за мониторов уходили спать дежурные, лишь Синеглазка безвылазно сидел в своем кресле, неотрывно глядя на блок мониторов, на которые шла картинка с камер дроида и головного дозора. И постоянно переводил взгляд на два черных экрана. Туда должно было идти изображение и телеметрия с симботов Олега и его телохранителя. Но не шла. Лишь в правом верхнем углу мигала зеленая точка, сигналившая о нормальной работе основных систем симбота.
— Решили лишний раз напомнить, кто тут главный, — пробурчал он себе под нос и рявкнул на старшего смены: — За трассой смотри, нечего коситься!
Но на душе было тревожно.
На самом деле Олегу было глубоко наплевать на Синеглазку и его уязвленное самолюбие. Илов и его люди были расходным материалом. Недорогими инструментами, подлежавшими переработке после выполнения миссии. Просто он действовал в соответствии с принципами максимальной автономности и максимальной незаметности. Чем меньше данных о себе, тем меньше следов в случае опасности он оставит.
Мелькнула на границе видимости верхушка Меняющейся Скалы — как всегда текучая, оплывающая, словно свеча, и снова вырастающая сама из себя.
Треснул в динамике разряд, захрипел голос дежурного:
— Всем снаружи внимание. Слева по курсу две сферы. Предположительно — блуждающие входы.
Тут же приблизился телохранитель, они пошли уступом, контролируя территорию. Поднялись впереди пыльные фонтаны, вынырнули на поверхность серо-стальные сферы, словно открылись два гигантских глаза подземного чудовища. С визгливым скрипом открылись, выпуская на поверхность белесые фигуры, похожие на обмотанные истлевшими бинтами скелеты. Они выпрыгивали из сфер и вставали у входа, ссутулившись, стояли, наблюдая черными провалами на месте глаз за проходившим транспортом. Полезли из сфер гибкие, белесые, как бинты, языки, обвивая стоявшие фигуры… и сферы исчезли за холмом.
Олег и его телохранитель не испытывали потребности в отдыхе. В системы питания их симботов была закачана составленная по особому рецепту питательная жидкость, метаболизм регулировался вживленными при рождении имплантами, полностью подконтрольными тренированному сознанию. Боевые машины шли к цели.
Олег и самому себе не признавался, что к храму селимовской цивилизации его влечет болезненное желание лично узнать, увидеть, понять, чего добивались существа, основой которых была ненависть к своей сути и всему, что их окружало. Ненависть, отрицание и жажда полного перерождения. Они отвергли реальность и решили построить новую, в которой существовали бы лишь они. Но какими они могли быть, во что хотели превратиться сами и превратить свою ненависть? И почему на Перекрестке находились лишь свидетельства их существования, осколки их технологий, но не встречались они сами?
Олега жгуче интересовал вопрос — кем они стали? Он не мог ответить точно, почему его волновало это. Возможно, это дало бы ему понимание того, кем может стать он, отвергнув свою нынешнюю личность. Личность, которой не было.
Ночью движение вынужденно замедлилось, но в ответ на предложение Германа остановиться и переждать до рассвета Олег лишь сухо бросил:
— Прикажите удвоить внимание. Двигаемся. Мы едва укладываемся в график.
И они шли по светящейся фиолетовым огнем равнине, следя за перекатывающимися ажурными костяными шарами, рассыпающимися сверкающими звездами, скользящими под поверхностью гибкими тенями, слушая взрывающийся шипением, щелчками и обрывками инопланетной речи эфир.
Вместе с первыми проблесками рассвета они подошли к району поисков. Транспортный модуль, осторожно лавируя между гигантскими глыбами, обточенными неведомыми строителями, прополз к месту стоянки, которое уже обследовали и подготовили передовые двойки.
— Всем, кроме дежурной смены, четыре часа отдыха. Воспользуйтесь этим, джентльмены, — скомандовал Олег и, аккуратно опустившись на узкую походную койку, закрыл глаза.
«Толстый Эдвин» пер по степи с грацией и основательностью древнего земного динозавра. Неспешно, обстоятельно, никуда не торопясь, мягко качаясь на ухабах и рытвинах. Мариска вертела головой, восхищенно осматривая отсек, хотя видела его уже не раз и даже побывала на паре тренировочных выездов в качестве пассажира. Но то — тренировочные выезды, а сейчас все было взаправду, и девчонку переполнял восторг.
Я ей даже завидовал. Но и присматривался, поскольку на ее личико нет-нет да и набегала тень тревоги. Спрашивать я не решался, Мариска лишь недавно освоилась со своим даром и еще не умела отличать серьезную опасность от мелкой неприятности, если ситуация выходила за привычные рамки. Сейчас же для нее новым было все. Я только надеялся, что, если бы опасность переросла в прямую угрозу жизни, она бы почуяла. Ох, девочка, знала бы ты, как мне сейчас нужен такой датчик-талисман. И как мерзко на душе от неизвестности и ощущения, что простенькая эта, по идее, разведка может обернуться бедой.
Сказать все, как есть? Проклятье, это значит рассказать обо всем вообще. Вплоть до того, кто я есть на самом деле и кто хочет отвернуть мне голову. Про Аниту тогда можно забыть сразу. Фрэд меня убивать, конечно, не станет, но и руки ни за что не подаст.
Но это не самое страшное. А вот если они окажутся рядом, когда слух обо мне дойдет до тех, от кого я сюда слинял…
Я закрыл глаза и сглотнул. Убивать буду. Руками порву. Но это бесполезно, если дорогие мне люди будут уже мертвы, а всех и сразу я прикрыть не смогу. Значит, будем действовать тихо и аккуратно. И, случись что, ликвидировать любого противника, причем так, чтобы никто концов не отыскал. Будем вспоминать навыки. По экрану визора плыла монотонная равнина, которую оживляла наложенная на реал-изображение информационная сетка. Светло-салатовые линии плыли по экрану, разделяя изображение на информационные сектора. Телеметрия также мерцала светло-салатовым, все показатели были в пределах нормы. В пилотском кресле развалился Платформа. Заложив руки за голову, он откинулся на спинку кресла, положив длинные ноги в массивных ботинках на огораживавшую пульт стальную трубу. В соседнем кресле полулежала, вытянув ноги, Анита. Они лениво перебрасывались фразами, обсуждая слухи
