Когда родилась моя дочь, я подумывал купить дробовик — чтобы лет этак через четырнадцать отгонять ее поклонников. А теперь, слушая этих девиц и представляя, что когда-нибудь и Габби будет говорить точно так же, корежа и бездумно обрекая английский язык на медленную и мучительную смерть, мне снова пришла в голову мысль купить дробовик. Чтобы засунуть его ствол себе в рот и вышибить к хреновой матери себе мозги.
Примерно пять тысяч лет цивилизации. Две с лишним тысячи со времен библиотек Александрии. Больше сотни лет с момента изобретения самолета. Невесомые, крохотные и доступные компьютеры, позволяющие каждому приобщиться к мировой сокровищнице знания. Но, судя по сидевшим в этой комнате девочкам, единственным нашим достижением со времен обретения огня было превращение «ваще» в универсальное слово, которое можно применять и как существительное, и как прилагательное, и как артикль, а порой и как все предложение в целом.
— То есть никто из вас толком ничего о них не знает? — поинтересовался я.
Семь пар глаз уставились на меня без всякого выражения.
— Значит, нет.
Тишину продолжительностью в тысячу лет нарушал только шорох.
— Помнишь еще чувака там? — сказала наконец Бруклин. — Типа на Джо Джонаса похож.
— Офигеть ваще, да?
— Чувак?
— Не, блин. Джо Джонас.
— Не, он лоховатый ваще какой-то.
— Да не.
— Да ваще.
Я попытался привлечь внимание Бруклин:
— Этот парень — бойфренд Аманды?
Она пожала плечами:
— А я не в курсах ваще.
— Но хоть что-то ты знаешь?
Было видно, что этот вопрос ее раздражал. Наверное, ее и солнечный свет раздражал точно так же.
— Да не, ну чё? Я один раз видела ее с каким-то перцем в Саут-Шор.
— Саут-Шор-Плаза? Торговый центр?
— Ну да. — Она уставилась на меня, раздосадованная моей тупостью.
— Значит, ты была в торговом центре, и…
— Ну, типа я, и Тиша, и Райли. — Она махнула в сторону двух своих подружек. — И вдруг натыкаемся на них, типа они из «Дизеля» выходили. Без покупок, правда.
— Без покупок, — сказал я.
Она взглянула на свои ногти, скрестила ноги, вздохнула.
— Еще что-нибудь помните? — спросил я у класса.
Ничего. Даже никаких пустых взглядов. Все дружно изучали свои ногти, или свои туфли, или свои отражения в окнах.
— Спасибо и на этом, — сказал я. — Вы очень мне помогли.
— Да без разницы, — ответили две из них.
Стоя на крыльце, я обменялся визитками с директором Нгьем и пожал ее маленькую, гладкую ладошку.
— Спасибо, — сказал я. — Вы действительно очень мне помогли.
— Надеюсь, что так. Удачи вам.
Я начал спускаться по лестнице.
— Мистер Кензи?
Я обернулся. Выскочившее солнце сияло на полную катушку. Выпавший прошлой ночью снег оно превратило в ручеек, с журчанием сбегавший по канавке к канализационному стоку. Май подняла руку, защищаясь от солнца.
— Те экзамены, о которых я говорила… Лабораторные работы… Если вы вернете ее в ближайшее время, мы найдем способ наверстать упущенное. И она получит стипендию в отличный колледж, обещаю.
— То есть мне просто надо найти ее как можно скорее.
Она согласно кивнула.
— Ну значит, — сказал я, — найду. И скоро.
— Я в этом не сомневаюсь.
На прощание мы еще раз кивнули друг другу, отдавая дань вежливости, но я почувствовал, что между нами осталось недосказанным что-то еще. Что-то теплое и чуть печальное, что-то, о чем лучше не задумываться. Что-то, во что не следует вглядываться слишком пристально.
Она повернулась и снова вошла в здание школы, закрыв за собой тяжелую дверь зеленого цвета. Я пошел к своему джипу. Когда я щелкнул по кнопке брелока, отпирая двери, из-за машины вышла девочка. Одна из тех семи, с кем я только что разговаривал. У нее были темные, глубоко посаженные глаза, темные гладкие волосы и белая, как пенопласт, кожа. Во время нашей встречи она единственная из семи школьниц не произнесла ни слова.
— Что вы сделаете, если найдете ее?
— Верну домой.
— К кому домой?
— Нельзя же ей одной болтаться бог знает где.
— Может, она не одна. И может, «бог знает где» — не такое уж плохое место.
— Чаще всего оно оказывается довольно хреновым.
— Вы видели, где она живет? — Она прикурила сигарету.
Я покачал головой.
— Ну так вломитесь туда как-нибудь и сами посмотрите. А для начала загляните в микроволновку.
— Микроволновку?
Она выдула серию колечек:
— Ага. Ми-кро-вол-нов-ку.
Я посмотрел в ее темные глаза, обрамленные еще более темными тенями.
— Приглашать в дом гостей — как-то не похоже на Аманду.
— А я и не говорила, что это Аманда меня пригласила.
До меня дошло через несколько секунд:
— Ты там была с Софи?
Она ничего не ответила, только пожевала левую сторону верхней губы.
— Ладно. Значит, Софи еще там?
— Возможно, — процедила девочка.
— А Аманда? Где она?
— Честно, не знаю.
— Почему ты со мной разговариваешь, если не хочешь, чтобы я ее нашел?
Она скрестила руки, обхватив левой ладонью правый локоть, и снова затянулась. Россыпь розовых шрамов поднималась по ее руке, словно железнодорожные шпалы.
— Слышала я тут историю про Аманду и Софи. На День благодарения пять человек зашли в комнату. Пока все понятно?
— Ага, вроде пока все ясно.
— Двое в этой комнате померли. Но вышли оттуда четверо.
Я ухмыльнулся:
— Слушай, ты кроме табака точно больше ничего не куришь?
