считать, но сбился, потому что они постоянно перемещались, а наверх поднималось не больше пары десятков. Если такое небольшое количество смогло перепугать весь город, то что будет, когда вверх поднимутся и остальные?
Точно придет конец этому городу. Впервые он понял, насколько велики и опасны силы, которые он разбудил.
Город спал, небольшие огоньки людей он видел в виде маленьких облачков, одни больше, другие меньше. Дома тянулись вверх и напоминали новогоднюю елку, девяти, шестнадцати, двадцатичетырех этажей смотрелись скромно, почти незаметно, а уж заставы военных смотрелись совсем куце и неопасно. Он вгляделся вдаль — туда, к горизонту, откуда шел неясный, но мощный свет, но тут его снова потянуло вниз, и Вадим успел только заметить направление, откуда тот изливался.
— Ты чего молчишь? — толкнула его в бок Лада. — Тебя спрашивают, а ты не отвечаешь.
— Что спросили? — Крот заморгал глазами, переход от одного зрения к другому был неприятнее, на глаза даже навернулись слезы. — И кто?
— Спросил я, — проговорил густым басом волхв. Вадиму было непонятно, откуда он у него появился, вроде как раньше он говорил иначе, но прежде чем он удивился, колдун заговорил обычным голосом, и Крот понял, что шутку с ним сыграло его новое восприятие. — Нам нужно знать, что мы будем делать? Ты готов рассказать?
— Еще нет, — покачал головой Вадим. — Со мною что-то происходит, но я пока не понимаю что, вот только что наблюдал город с высоты, и заметил яркий свет, идущий из-за горизонта.
— С какой стороны? — быстро спросил Ворон. — Запомнил?
— В общем — да, — кивнул Крот. — С северо-востока.
— Вот ты и дал нужный нам ответ, — проговорил задумчиво волхв. — Это совпадает с моими предположениями.
— Какими?
— Ты назвал направление, куда нам идти, — колдун загадочно улыбнулся. — И мы туда пойдем.
— А что там по-твоему?
— Алатырь, что же еще, — Ворон пожал плечами. — Оберег должен показывать направление на него.
— Но не он показывал мне направление, — покачал головой Вадим. — Я сам увидел этот свет, а значит, мог и ошибиться.
— Мы этого никогда не узнаем, если не пойдем туда, — волхв налил себе кружку чая и выпил медленными глотками. — Как хорошо знать, что мир непредсказуем, что еще есть возможность узнать то, что не знает больше никто.
— Да, — покивал головой Крот. — Точно крыша поехала…
— У волхвов не едет крыша, она у них слетает со стропил еще в детстве, — возразил Волк, который внимательно прислушивался к разговору. — Нормальными их никто никогда не называл, но неразумными тоже. Их мудрость идет оттого, что они видят скрытое, недоступное другим.
— Он прав, — поддержала Славу Лада. — Волхв обладает большой силой, значит, мы должны его слушать.
— Ну как скажете, — Крот грустно усмехнулся, — но если желаете слышать мое мнение, то сейчас нам надо лечь и отдохнуть, а пойти за этим непонятным светом завтра.
— Принимается. — Волхв встал. — Лучше действительно всем лечь спать. В соседнем здании когда-то находился красный уголок, там на сцене места хватит всем, правда, нет одеял и подушек, но, думаю, это лучше, чем ничего.
— Пошли, — Вадим взял на руки Машу, но кикимора спрыгнула на пол.
— Кушать… — проверещала она.
Прошка соскочил вслед за ней, и они унеслись в темноту сразу, как только колдун открыл дверь. До соседнего здания было недалеко, несмотря на то, что на улице царил непролазный мрак, дошли они быстро, вероятно потому что каждый видел в темноте. Дверь Ворон открыл, достав из кармана огромную связку ключей. Внутри было тихо, пахло пылью и еще каким-то неуютом что ли.
Крот сразу пошел на сцену наверное потому, что не представлял себе сна в театральном кресле, Воислав и Лада устроились на первом ряду. Они о чем-то тихо переговаривались, он не прислушивался, хоть при желании мог услышать каждое слово. Ему было как-то не по себе, твердая поверхность сцены качалась под ним словно палуба корабля, его поднимало то вверх, то вниз, и от этой качки мутило. Желудок-то подкатывал к горлу, то уносился куда-то к пяткам. Ему было скверно и очень одиноко. Наверное, так себя чувствует человек перед смертью. Нагие и одинокие мы приходим в этом мир, такими же и уходим…
О господи, совсем недавно он жил нормально, ни о чем таком не думал, его вполне устраивала жизнь, которую вел: работа, приятели, выпивка по пятницам, лазанье по подземельям в выходные. Как же он был счастлив! Только сейчас он это понял, когда уже ничего не вернешь, когда все стало невероятно сложным, когда мир из обычной клоаки превратился во что-то странное, загадочное, в чем невозможно разобраться.
Его подбросило вверх, он пролетел через крышу и завис в холодном влажном воздухе. Точно скоро весна. Сыро-то как, течет, тает… Он сверху смотрел на себя и видел, как в его теле продолжают происходить странные процессы. У него уже кости стали другими, немного толще и теперь могли гнуться, не ломаться, а после этого возвращаться в прежнее состояние. Изменилась кровь, печень, почки стали больше. Вадим представил себе, как он с таким телом придет на прием к врачу, и мысленно рассмеялся, представив что тот увидит на рентгеновском снимке.
Ему стало еще более холодно и одиноко, он как-то незаметно для себя снова вернулся в свое измененное тело и попытался заснуть, но в голову лезли разные мысли. А что если изменится и его внешность, и станет он чем-то вроде нага и что тогда? Как к этому отнесется Лада? А Волк? Он-то охотник, его работа убивать таких. При одной мысли о девушке, ему стало так тоскливо, что он закусил себе губу, чтобы не застонать от внутренней невыносимой боли. Он же любит ее, ему без нее никак. Не выживет он, да и смысла нет в том, чтобы выживать одному. Скучно. Да, удружил ему волхв со своей инициацией.
Девушка то ли услышал его мысли, то ли вдруг сама поняла, что ему плохо, но она поднялась на сцену, легла рядом и поцеловала его в щеку.
— Все будет хорошо.
— Не будет, ты даже не представляешь, в кого я превращаюсь, — прошептал он. — Я же становлюсь мутантом!
— А мне плевать, — Лада прижалась к нему. — Я и сама мутантка, и Волк мутант, и Ворон тоже — тут вообще собрались одни мутанты.
— Ты не понимаешь, я становлюсь совсем другим, у меня внутри все меняется. Ты слышишь мое сердце?
Девушка положила свою голову ему на грудь.
— Слышу, бьется как бешеное, — в ее голосе не было тревоги. Она погладила его по щеке, и он едва не замурлыкал, так ему стало хорошо. — Если ты уродливый мутант, то почему мне хочется тебя целовать?
— Не знаю, — он прижал ее голову к груди и погладил по волосам, от которых приятно пахло. — Может ты еще не поняла, насколько я изменился?
— Что еще в тебе не так?
— Не знаю, — он вздохнул. — Я же еще меняюсь.
— А там? — рука Лады скользнула вниз. — Ничего не пропало?
— Нет, — он облегченно вздохнул. Его крайняя плоть напряглась от этого прикосновения. Господи, она с ним, и не собирается его бросать, какое же это счастье! — Там все в порядке. Пока, по крайней мере….
— Вот это береги, — тихо рассмеялась девушка. — А остальное, как говорил Карлсон — дело житейское.
— То есть, ты меня не бросишь? — уточнил Крот. — И будешь со мной и дальше?
— Конечно! — она улыбнулась. — Ты дурачок! Ты даже не представляешь, как я рада тому, что
