верили. Снимайте женские тряпки, кончился маскарад.
Доктор быстренько освободился от юбки, чепчика и корсета и с явным облегчением вздохнул. Мэтьюз с размаху швырнул уже ненужную одежду в реку.
— Придется Теодоре смириться с потерей, — сказал он. — Ну да ладно, убыток не велик. А сейчас, господин доктор, нам надо бы расстаться и вернуться в цирк разными путями. Хотя вы и сменили внешний вид, нам лучше не разгуливать по Лондону парой. Береженого Бог бережет.
Джон Дулиттл проводил взглядом уплывающий по реке чепец и вдруг забеспокоился:
— А что же я надену на голову? Не могу же я ходить с непокрытой головой!
Но предусмотрительный Мэтьюз тут же вытащил из-за пазухи мятую кепку и протянул ее доктору.
— Вот вам то, что надо. В этой кепке вы будете совсем непохожи на умного человека, и вас не узнают.
— Я никогда не носил на голове ничего подобного. — Доктор попытался водрузить кепку на голову. — Она мне мала!
— Ничего страшного, — успокоил его Мэтьюз. — Натяните ее на макушку и ступайте вперед. В ней вы выглядите как обитатель здешних мест. И запомните: если вдруг появится фараон…
— Фараон? — перебил его Джон Дулиттл. — Но фараоны жили в Древнем Египте!
— Я не знаю, водятся ли фараоны в Египте, — невозмутимо продолжал Мэтьюз, — но в Лондоне фараоны точно водятся. Мы так называем полицейских. Так вот, если вдруг появится фараон и остановит вас, отвечайте ему, что вы торгуете овощами вразнос и идете на рынок. Не забудьте: вы торгуете овощами вразнос, именно поэтому вы встали так рано.
— Неужели я и в самом деле похож на торговца? — удивился доктор. Он прилаживал кепку на затылке и так и этак, но она никак не хотела там держаться.
— Не отличить. Вы только поднимите воротник сюртука и говорите попроще, без изящных выражений. До свидания, господин доктор, встретимся за завтраком.
Мэтьюз Магг завернул за угол ближайшего дома и растворился в предрассветной мгле. Доктор постоял с минуту, а затем решительно зашагал в другую сторону.
Он шел и повторял:
— Я торгую овощами вразнос. Я торгую овощами вразнос.
Но он не сумел уйти далеко. Внезапно за его спиной раздался грубый голос:
— Стой! Что ты здесь делаешь?
Доктор остановился как вкопанный, медленно повернулся и увидел в десяти шагах от себя полицейского с фонарем в руке. Бежать было поздно.
— Прошу прощения, это вы мне?
— А кому же еще? — изумился полицейский. — Ну-ка отвечай, что ты здесь делаешь ночью?
Доктор смутился — он еще не успел выучить наизусть то, что должен был отвечать.
— Я иду на рынок. Я торгую овощами вразброс… то есть вразнос…
Полицейский поднес фонарь к доктору и осмотрел его с ног до головы — от мятой кепки на макушке до чиненых-перечиненых башмаков.
— До рынка отсюда рукой подать, — сказал полицейский. — Но ты почему-то идешь в другую сторону. Лучше признавайся по-хорошему, что ты тут делаешь.
Доктор молчал, не зная, что ответить. В соседних домах уже зажигался свет, любопытные лондонцы распахивали окна и выглядывали на улицу. Как всегда в таких случаях, послышались возгласы:
— Арестуйте его, господин полицейский, нечего ему шляться под нашими окнами.
— Ба! Да ведь это Джек-Кровосос! Он две недели тому назад дал деру с каторги!
А на другом конце улицы уже появился еще один полицейский, за которым семенил сам господин Гаррис…
Тем временем Мэтьюз Магг кружным путем добрался до цирка. Уже светало, когда он лихо, по- мальчишески, перемахнул через ограду и зашагал к фургону. Теодора сидела у окошка и, чтобы успокоиться, вязала. Она не спала всю ночь.
— Дельце выгорело, — сказал ей Мэтьюз. — Не тревожься, доктор вернется с минуты на минуту. Я пока прилягу вздремну, а ты меня разбуди к завтраку.
Но к завтраку доктор не вернулся. И звери и супруги Магг не на шутку встревожились. Все же Мэтьюз продолжал успокаивать всех:
— Ничего страшного, я знаю, что доктор непременно выйдет сухим из воды… — И тут он ошарашенно умолк.
В ворота цирка вошел доктор медицины Джон Дулиттл, мокрый до нитки.
— Боже мой, что с вами случилось? — запричитал Мэтьюз. — Я не сомневался, что вы вернетесь одновременно со мной!
— Меня остановил полицейский и стал задавать вопросы, на которые я толком не мог ответить. К тому же появился еще один полицейский с самим Гаррисом. Уж он-то узнал бы меня, несмотря на все переодевания.
— И что же вы сделали?
— Я решил бежать, но полицейский преградил мне дорогу. Тогда я размахнулся и изо всех сил ударил его в нос. Полицейский упал, а я задал стрекача.
— И полиция не погналась за вами?
— В том-то и дело, что погналась. Пришлось прыгнуть в реку и переплыть на другой берег. Пока полицейские искали лодку, я уже выбрался на берег и был таков. Мне ужасно неприятно, что я ударил полицейского, но что мне оставалось делать?
— Вам неприятно? — расхохотался Мэтьюз. — А мне, наоборот, ужасно приятно, что вы как следует врезали фараону. У меня с полицией старые счеты. Но как вам удалось в таком виде добраться до цирка и не вызвать подозрений у прохожих?
— Не вызвать подозрений? — переспросил доктор Дулиттл. — Да за мной шла целая толпа и показывала на меня пальцем. Хорошо еще, что никто не осмелился остановить меня.
— Да-а-а, — задумчиво протянул Мэтьюз, — похоже, что мы попали в переплет. Полиция не любит, когда ее бьют в нос, и будет вас искать. А если они узнают, что по улицам Лондона разгуливал мокрый до нитки человек, то сразу же догадаются, кто это был. Вам надо переодеться в сухую одежду и спрятаться на время. Нутром чую, что еще сегодня к нам пожалуют незваные гости.
Джон Дулиттл с Мэтьюзом осторожно выглянули из фургона. Полиции не было видно. Зато они увидели бульдога и овчарку из магазина Гарриса. Они гордо шествовали через лужайку, за ними шли О’Скалли, Скок и Тобби.
Джон Дулиттл вышел им навстречу.
— Здравствуйте, — приветствовал он их, когда собачья компания подошла к фургону. — Неужели этот ужасный человек посмел поднять на вас руку за то, что вы встали на мою сторону прошлой ночью?
— Еще как! — подтвердил бульдог. — Но мы с Джерри, — при этом он кивнул на молодую овчарку, — зарычали на него. У Гарриса храбрости нет ни на грош, он сразу же струсил и позвал на помощь соседа, такого же негодяя, как и он сам, чтобы выдрать нас плеткой. Кому хочется быть битым? Вот мы и ударились в бега. Гаррис бросился за нами, ругательски ругал вдогонку, умолял прохожих помочь ему, но мы убежали. Боюсь, правда, что он выследит нас и заявится сюда.
— К чему тревожиться заранее? — беспечно сказал Джон Дулиттл. — Как тебя зовут?
— Гриф, — ответил бульдог. — Так меня назвал еще мой первый хозяин, и с тех пор я не менял имя.
— Если Гаррис осмелится прийти сюда, — прорычал О’Скалли, — мы встретим его, как он того заслуживает.
Тобби и Скок тоже зарычали и показали белые острые клыки. Они были готовы защищать своих новых друзей
— Можешь на нас рассчитывать, — сказал Скок бульдогу и обратился к Джону Дулиттлу: — Господин
