находиться во всех зонах, кроме резерваций, а граждане других категорий — лишь в той зоне, где им разрешено. Категория гражданина определяется по его паспорту, составленному на уникальной комбинации его генного кода. Не гражданам запрещено деторождение. Поэтому одна из целей Сопротивления — поиск граждан как биоматериала для продолжения рода: обычно выкрадываются женщины. Члены Сопротивления выступают за коммуну и равноправие. Не граждане — мутанты, преступники, религиозные фанатики, лица со смертельными заболеваниями, индивиды с психическими отклонениями. По общему правилу не гражданином считается всякий, у кого отсутствует биометрический паспорт. Люди из Сопротивления называют свою резервацию Страна Свободы. Резервация отгорожена от других зон города высокой стеной с многоуровневой защитой, тщательно охраняется. Не граждане выполняют самые примитивные работы. Граждане 3 категории — обслуживающий персонал. Граждане 2 категории — специалисты на производстве, инженеры сетей и т. п. Граждане 1 категории — технократическая элита, управленцы, финансовые магнаты, сосредоточивающие в руках всю свою власть. Граждане связаны между собой нейро-электронной сетью, что позволяет контролировать их поведение и отслеживать уровень их счастья.»
— Умница, — говорит Джо, изменившимся голосом. Глаза мутнеют. — У меня есть для тебя новость. Слышишь? — Вдруг Джо роняет бутылку, подскакивает к нему и дает звонкую пощечину.
— Слышишь?! — орет он дурным голосом. Комнатка тонет, уходит на дно памяти.
— Для тебя есть новость, уголек! — кричат над ухом Марка. Сильная рука трясет его так, что внутренности булькают. Марк открывает глаза, перед ним знакомый краснокожий офицер Сэм.
— Ага, проснулась спящая красавица! — улыбается он, — Ну-ка, подымайся. С тобой хотят поболтать по душам.
Спустя десять минут помятый, но уже проснувшийся Марк сидел в знакомом зале с прозрачными стенами. Ничего не изменилось. Он как будто вернулся в прошлое на один день. Все тот же чиновник терзал все ту же папку, к которой добавился переносной компьютер.
— У Министерства к вам деловое предложение, Марк Свенссон. Министерство рассчитывает на вашу личную сознательность и гражданскую позицию. Вы конечно же в курсе, что Сопротивление паразитирует раковой опухолью на теле города. Оно мешает всем гражданам работать и наслаждаться жизнью. Преследует какие-то параноидальные цели. За один только прошлый месяц было совершено пять террористических актов. Эти фанатики будто с ума посходили. Погибло полтораста мирных граждан, и среди них дети, старики, женщины. Дети, Марк. Беззащитные дети. Если вы не думаете о своем благополучии, подумайте хотя бы о них. Неужели вам безразлична судьба ребенка? Вполне возможно, что мы ошибались и вы не причастны ко всем этим ужасным преступлениям против мира и безопасности. Но мы уверенны, что у Марка Свенссона есть необходимая информация. Мы не хотим применять насилие, мы не гестапо. Поэтому предлагаем следующее. Вы сообщаете все, что знаете о Сопротивлении и его боевиках, а мы предоставляем вам в качестве привилегии за заслуги перед городом пожизненное гражданство 1 категории.
Главный козырь выложен. Чиновник переводил дух, украдкой вытирая губы платочком.
Марк съежился. Он знал, что Министерство свое слово сдержит. И он знал, что с ним сотворят в случае отказа от сотрудничества. Вчерашний «урок правды» был всего лишь разминкой перед основным действием. При мысли об этом Марка передернуло.
— Мне нужно только одно, — произнес он.
Чиновник напрягся.
— Отдайте мне куклу.
Чиновник расслабился, на его высушенном лице появилось выражение умиления.
— О чем речь, Марк. Ваши вещи в полной сохранности. Никто к ним не притронется.
Так я и поверил.
— Прямо сейчас, — с нажимом сказал он.
Чиновник секунду поколебался.
— Ну, хорошо, — сделал величественный жест. Сэм скрипнул зубами, но пошел выполнять задание: принес прозрачный мешок с его барахлом, плюхнул в угол. Кукольное тельце застыло в ворохе белья, как мезозойская муха в янтаре. — И не говорите потом, что Министерству безразлична судьба граждан.
— Я скажу все, что знаю.
Чиновник одобрительно сложил ручки на столе. «Сука», — подумал Марк, — «тебя бы прикладом, испытал бы на себе то же, что и мой отец когда-то. И ботинком в зад, и гнать пару километров по урочищам. Не давать оглядываться».
— Я знаю, — начал Марк, — что Сопротивление пытается уничтожить администрацию города и филиал Министерства, отстаивая свои права на свободу передвижения и еще много всяких других прав. Активисты Сопротивления находятся в резервации, куда простые граждане боятся сунуться. Это самые опасные и криминогенные кварталы города. Туда даже полиция не рискует заходить, — Марк позволил себе ухмыльнуться и покосился на Сэма, — А если и суют башку в петлю, так всем взводом, на БТР. Не гражданам запрещено ходить по городу. Поэтому те, кому очень надо, прибегают к уловкам, большинство из которых я не знаю. Насчет байки про блуждающую дыру в западной стене, думаю, вы в курсе. Вот. Наиболее отмороженные революционеры называют себя «борцами». Они ненавидят все, что связано с компьютерами, техникой, Оракулом и его адептами. Сопротивлением руководит некая Королева. Никто ее не видел, но все отзываются о ней с… почтением что ли. Потому что она ценит людей и никогда не пошлет их на смерть, если того не требует более высокий интерес. Она еще ни разу не совершила ошибки. Она бьет по самым уязвимым местам в системе безопасности города. И скажу еще кое-что, господин хороший, — у Марка вдруг появилось опасное чувство вседозволенности, он осмелел, — Мне глубоко накласть на вашего Оракула и на ваше Сопротивление, имел я вас всех туда и сюда. Ваша мышиная возня мне абсолютно до лампочки.
Марк не удержался и показал заученный с детства жест.
— Это все, — добавил он. На душе заметно полегчало.
— Прекрасно, — промурлыкал чиновник. — Однако вы себя недооцениваете. Вы знаете гораздо больше, чем кажется, хоть и не подозреваете об этом. Как известно, возможности человеческого мозга выходят далеко за рамки нашего понимания, но мы научились кое-чему.
Марк почувствовал, как горло пересыхает. Только не это.
— Это называется «адаптированием». К сожалению, у нас нет времени на полноценную процедуру с вживлением датчика и загрузкой базовых программ. Ограничимся министерским гостевым доступом.
Очкарик кивнул копам, и те вышли из комнаты. Прошло несколько минут, и они вкатили в комнату на тележке прибор, ощетинившийся проводами. Рыбина подсоединил устройство к разъему в стене, а Сэм развернул и включил его. Прибор чем-то смахивал на увеличенную в размерах кофеварку. Действовали копы сноровисто, сразу было видно, что им это приходилось проворачивать не первый раз. Рыбина вытянул два датчика с присосками и прикрепил их к вискам Марка. Сэм нажал кнопочку в кресле, и репатрианта опутала пара обручей. Дышать сразу стало трудней.
— Готово, сэр! — отрапортовал Сэм.
Чиновник кивнул и нажал кнопку на клавиатуре компьютера. Его раздражали ужимки полицейских. Одна из плит в потолке уползла в сторону, из отверстия вынырнуло стальное щупальце. Заканчивалось оно чем-то, похожим на хобот, с двумя отверстиями для глаз и имело подвижную конструкцию. Марк не успел среагировать, и щупальце впилось ему в лицо, присасываясь резиновыми губками к коже. Гибкие пальцы обхватили затылок и сомкнулись на нем мертвой хваткой. Как в старом фильме ужасов.
Марк истошно заорал. И получил заряд и дубинки в плечо.
— Тихо! Сидеть, не дергаться. Больно не будет! — прорычал слева Сэм.
Голову прижали к подголовнику и закрепили в тисках. Взмокший, Марк часто дышал, готовый каждую следующую секунду испытать боль или расстаться с жизнью. У основания черепа возникло и стало нарастать покалывание. Но оно было скорее приятным, нежели болезненным. Кожа в этом месте занемела. Марк пытался пошевелить головой и не мог. Довольно долго ничего не происходило.
— Контакты введены, сэр, — доложил Рыбина. — Есть реакция.
— Отлично. Ну-с, Марк Свенссон, вот и настал момент истины. Сейчас Вы встретитесь с Оракулом. Советую расслабиться.
Послышались шаги уходящих людей, хлопнула дверь. Закованный в сталь, Марк остался один на один
