и прочим знакомым собакам.
Не буду рассказывать, как Бобка с Шильдиком вернулись домой — обыкновенным путём, на простом своём летающем стуле.
Скажу только, что в школе Бобка пропустил всего один день занятий, да и то Ольга Николаевна его не ругала. «А, знаю, у тебя уважительная причина», — сказала она, как только он раскрыл рот, чтобы соврать, что у бабушки был радикулит и ему пришлось за ней ухаживать.
С тех пор Бобка поживает обыкновенно, без приключений. Никакие феи ему не снятся, никаких пончиков не предлагают. Один раз ему, правда, приснился сон, как Жирный Волосач, в новом свитере, шёл по улице и орал: «Кто идёт? Мы идём, дружные ребята…»
Потом он будто бы забрался в школу и пытался пролезть в дверь Бобкиного класса, но у него ничего не получилось из-за толщины.
«Маманя, — вопил он плаксивым голосом, — пустите меня, я тоже хочу быть образованным! Я хочу сидеть за партой вместе с другими детишками!»
«Безобразие, — возмущалась Ольга Николаевна, а сама подмигивала, — сынок совсем отбился от рук. Иди домой и поспи, тебе нужно отдохнуть», — обратилась она к Волосачу и дружески коснулась его указкой.
Волосач стал шипеть и сморщиваться, как шарик, который надули и забыли завязать ниткой. Потом он взлетел под потолок — и исчез.
Бобка сказал про этот странный сон Шильдику и Люсе, а Люся сказала, что сон неправильный, — ведь все знают, что у Ольги Николаевны сына нет. Да если бы и был, то он никогда бы не стал так по- хулигански себя вести.
— Ну, это ещё ничего поведение, — перемигнулись Бобка с Шильдиком. — Лишь бы он лампочки не стал бить!
— Какие лампочки? — удивилась Люся.
— А вот какие!.. — И тут Бобка с Шильдиком рассказали ей всю эту историю.
