Джейн подошла вплотную к Конраду, не прикасаясь к нему. Что, несомненно, было правильно, так как он не ручался за себя. Неужели Джейн его соблазняет? Но что заставило ее изменить решение? Может быть, она еще не до конца проснулась?
Нет, он не воспользуется ее состоянием. Она, похоже, не совсем ясно сознает, что делает. Но как оставить ее одну, если ей снятся кошмары?
Конрад отступил в коридор:
— Давай выйдем из спальни.
— Почему? — Джейн прикусила нижнюю губу.
Он сглотнул:
— Мне кажется, так будет лучше. Поверь.
Джейн рассмеялась низким чарующим смехом:
— Поверить тебе? Ты думаешь, я способна на это?
— Ладно. — Конрад криво улыбнулся. — Тогда просто поверь мне, потому что ты добрый человек. В отличие от меня.
— Это приемлемо. — И Джейн взяла его за руку.
И, спаси его боже, она прижалась к нему, когда они шли по коридору. Конрад вдыхал слабый аромат шампуня, исходящий от ее волос. Желание схватить Джейн, прижать ее к себе, покрыть поцелуями от макушки до пяток запульсировало в висках. Конрад стиснул зубы и напомнил себе, что он взял на себя обязанность защитить ее и, в настоящий момент, утешить. Но как же трудно сдерживаться, когда Джейн так близко! Он был лишен тепла ее тела целых три года. Подумать только! Три чертовых года.
Конрад подвел жену к дивану, стоящему прямо под работающим вентилятором:
— Садись, а я принесу что-нибудь перекусить.
Джейн присела на диван и попросила:
— Только воду, пожалуйста.
Эта короткая передышка позволит ему хоть как-то справиться с собой. Конрад криво усмехнулся. Впрочем, нет. От желания, ставшего почти болезненным, его не избавит даже приготовление обеда из пяти блюд.
Он вытащил из сверкающего, без единого пятнышка, холодильника две бутылки воды и вернулся в гостиную. Открыв крышку, протянул одну бутылку Джейн:
— Посмотрим кино?
— Кино?
— Все, что хочешь, через спутник. — Конрад открыл свою бутылку. — Я согласен на какое-нибудь кино для девочек.
— Неужели? — недоверчиво спросила Джейн, устраиваясь поудобнее среди подушек. Чем живо напомнила ему наложницу в гареме. Перед которой он готов пасть на колени.
— Или можем поговорить.
Наверное, Сальваторе прав. Что, если рассказать Джейн все, о чем она еще не знает? Лучше поздно, чем никогда. Джейн в конце концов должна понять, за кого она когда-то вышла замуж и с кем ложилась в постель.
В этом месте, отрезанном от всего мира, она оказалась из-за него. Из-за того, какой выбор он сделал в свое время. Конечно, изменить ничего нельзя, но он по крайней мере задолжал ей объяснение.
Конрад сел рядом с женой так, чтобы пистолет оказался не на виду. Подумав немного, он и вовсе снял наплечную кобуру и положил ее на кофейный столик из тикового дерева.
Жалко, что нельзя так же просто отложить прошлое.
С чего начать?
Конрад покрутил бутылку с водой между ладонями.
— Ты знаешь, за что меня отправили в закрытую военную школу, но я никогда не объяснял тебе, почему сделал это. — (Джейн слегка нахмурилась, но не произнесла ни слова.) — По-моему, подростковый возраст — самый дурацкий, особенно для парней. А если у них завышенное самомнение и полное отсутствие морали — это катастрофа как для самого подростка, так и для окружающих.
Семнадцать лет прошло, а Конрад до сих пор не мог избавиться от чувства вины.
— Что поделаешь — молодость, — мягко сказала Джейн.
— Это не оправдание. Я был совершенно неуправляем и ненавидел жизнь. Девушка, за которой я ухаживал, меня бросила, потому что ее родным не нравились ни я, ни мои родители. — Конрад посмотрел жене в глаза. — Ее отец был полицейским. Как же я был задет! И я решил доказать ему и всему миру, что и он, и система правосудия мне в подметки не годятся. Я покажу им всем, что значит настоящее правосудие.
Начать Конрад решил с двух подонков, которые едва не изнасиловали его сестру, поскольку отец никак не отреагировал. Он заявил: вред причинен не был, значит, преступления нет.
— У тебя были благие намерения. Во всех статьях, которые я прочитала, говорилось именно об этом. Мне пришлось самой разбираться, так как ты о многом умалчивал. — Джейн поставила бутылку и сжала плечо Конрада. — Ты нарушил закон, но ведь тебе действительно удалось выявить компании, занимающиеся нечистоплотной деятельностью.
— Это не было моей основной целью, — напомнил ей Конрад. — Если бы не ситуация с моей бывшей девушкой и не желание порисоваться, я, может, не стал бы этим заниматься. Но я должен был доказать, что я лучше и умнее. К тому же мне казалось, что избежать наказания очень легко.
Джейн не спешила утешать Конрада, но и не отодвинулась. Пока, по крайней мере.
— Не совсем приглядная история, верно? — Конрад на всякий случай отставил бутылку, чтобы не сжать ее в кулаке.
— Думаю, самым большим ударом по твоему самолюбию стало то, что тебя поймали, — негромко сказала Джейн.
— В этом вся соль. — Конрад дотронулся до шелковой каймы на коротком рукаве ее ночной рубашки. — Меня не поймали.
— Не поймали? — недоуменно перепросила она. — А как же те статьи?.. И почему ты оказался в закрытой школе.
— Я узнал, что один из директоров компании, которую я разоблачил, покончил с собой. — Пусть он был негодяем, но Конрада до сих пор жгло чувство вины. Она останется с ним навсегда, и не важно, скольких мошенников он поможет разоблачить и сколько денег пожертвует на благотворительность. — Я сам пришел в полицию и признался в своих «подвигах».
— Поэтому тебе смягчили приговор. — Джейн принялась гладить его по спине. — Это делает тебе честь.
Конрад горько рассмеялся:
— То, что я пришел сам, на решение суда никак не повлияло. Я очутился у Сальваторе благодаря тому, что отец нанял лучших адвокатов.
Именно эти адвокаты сообщили прессе, что компании, которые подверглись его атаке, в зарубежных филиалах использовали детский труд.
Как эти сведения распространились, Конрада нарекли чуть ли не Белым рыцарем. Что оставалось делать судье? Ему пришлось смягчить наказание. Зато благодаря учебе в той школе Конрад и его друзья сумели провести черту между «хорошо» и «плохо». Продолжая сотрудничество с Сальваторе, они получили возможность помогать правосудию в рамках закона.
— Мне необыкновенно повезло, что я попал к полковнику. Я обязан ему не только жизнью. — В горле у него запершило от эмоций. — Я обязан Сальваторе тем, что могу себя уважать.
Джейн обняла Конрада и прижала к себе. Конрад уперся лбом в ее плечо и вздохнул исходящий от нее запах чистоты и свежести. Его жена слишком хороша для него.
— Конрад, полковнику Сальваторе не удалось бы тебя изменить, если бы ты сам не хотел этого. Если бы в тебе не было заложено хорошее начало.
Конрад ничего не сказал. Они сидели молча, а потом он решил, что ему надо ее отпустить, чтобы не воспользоваться ситуацией в своих интересах. Но как же приятно и хорошо сидеть с ней вот так! Легкое прикосновение пальцев Джейн к шее успокаивало, но и возбуждало. Конрад вдыхал только ей присущий
