А солдат тем временем девушку, словно перышко, на руки взял да и понес к деревне.
— Родимый, опусти меня на землю, я сама пойду! — взмолилась Машка.
Смотрит солдат на ноги ее статные, вроде жива здорова девица, да и поставил ее на землю.
— Спасибо тебе, родимый, — Машка говорит, — спас ты меня от лютой погибели! Век этого не забуду! Проси, что хочешь!
— Просить я не буду, — усмехнулся служивый, — а вот спросить — спрошу! Как звать-то тебя, красна девица?
Машка краснеет, врать не хочет, но бабушкино обещанье камнем тяжелым на шее висит.
— Ягой меня звать, добро-молодец!
— Что за имя-то дивное! — удивился солдат. — А где живешь ты, родимая?
— Да в лесу я живу, в чаще дремучей.
Чувствует Машенька, что нет больше сил врать. И побежала она обратно в лес.
Остался солдат один посреди дороги. Делать нечего, пошел он обратно в деревню. День проходит, второй, ничего ему не мило, не любо. И не запить, не заесть кручину эту, никаким зельем не заворожить. Только о девушке спасенной и думает.
— Чего хожу холост? — решил солдат. — Нет у меня сил с собой бороться, пойду я в чащу суженую искать, да руку ее просить!
Затянул солдат потуже сапоги и отправился, не мешкая, в путь-дорогу. Идет солдат по лесу дремучему, через ветки гибкие цепкие пробирается. А деревья все плотнее сплетаются, не хотят пропускать добро-молодца. Устал солдат. Решил выпить водицы немного. Открыл фляжку, а там капля последняя осталась. На глоток и то мало!
Только солдат фляжку к губам поднес, как видит, что откуда ни возьмись дерево перед ним выросло, старое, могучее, только вот листочки у него все поникли, от влаги отвыкли.
— Смочи корешки мои, водицей своей студеной! Когда-нибудь и я тебе пригожусь! — молвило дерево.
Жалко стало солдату дерево, и вылил он последние капельки под корни ему.
Тут деревья зашевелились, кронами своими затрясли, да и расступились.
И видит солдат — поляна перед ним расстелилась, а на поляне избушка на курьих ножках стоит.
— Избушка, избушка! Повернись к лесу задом, ко мне передом!
Заскрипели плохо смазанные суставы куриных ножек, посыпалась из щелей труха — и избушка величаво развернулась к солдату фасадом.
Послышался шорох, отодвинул кот прислоненную ко входу дверь, и показалась на пороге Яга, в платок завернутая да в капор старый прабабушкин до подбородка затянутая. Смотрит на солдата, а тот молодой, подтянутый. Глаз от него не отвести!
Следом и кот выходит, видит — на поляне один солдат только стоит.
— Хозяйка, обожди, жених-то один только! — шепнул кот, обвившись вокруг ее ног.
— Зато какой! — тихо ответила Яга.
— Вижу, суженый, все-таки пришел ты! — Машкиным голосом говорит Яга.
— Пришел, красна девица, — отвечает солдат, подмены и, не заметив. — Руки твоей пришел просить, так ты в душу мою запала! Не сна ни покоя мне без тебя не видать!
— Я сог… — только и хотела ответить Яга, как кот перебил ее:
— Подожди-подожди, служивый, не торопись! — промяукал кот. — Невеста-то у нас завидная! Ты еще расположение ее добиться должен! Задание мы тебе дадим! Выполнишь — твоя суженая будет, нет — так отправляйся восвояси.
— Задавай заданье! Все выполню!
Яга задумалась, а кот времени не терял! Придумал кот для солдата службу сложную!
— Служивый, хозяйка кольцо свое потеряла в лесу много лет назад, алмазами да изумрудами украшенное, найдешь колечко — твоя невеста! — хитро прищурившись, промурлыкал кот.
Пошел солдат обратно в чащу, задание выполнять! Только деревья за спиной служивого кронами сомкнулись, как Яга орет:
— Ты что делаешь, плешивый? Он же вовек колечко это не сыщет! Мы его с тобой уже десять лет ищем, все кусты обползали, все деревья поспрашивали — так и не нашли!
А кот молчит, только лапки облизывает! Закручинилась Баба Яга, поняла, что во век свадьбы ей не видать! А она из сундука уже старое прапрабабушкино платье достала, на диету села, чтоб влезть в него!
А солдат тем временем сел под дерево, поник, думает, гадает, как колечко отыскать!
Тут видит солдат, снова перед ним дерево могущее показалось, на чьи корешки водицу студеную он истратил! А дерево еще величественнее стало, крона свежая, зеленая, листочки как малахиты на солнце переливаются!
— Чего грустишь, солдат? — спросило дерево.
— Да чего мне не грустить-то, дерево родимое?! — ответил солдат. — Дала мне суженая задание
