новеньким.
— Просьба клиента — закон. — Он стал тереть чем-то бордовые корочки, потом капнул на них вонючую жидкость и опять потер. — Один момент, последний штрих художника.
Назаркин остался доволен.
— Ничего нового, все старо, как мир, — философствовал знакомый. — При развитом социализме на такую наживку дурочек ловили, в перестройку и в нынешнее время тоже.
Под это напутствие Назаркин отправился на Клязьму.
Уткнувшись в газету, он наблюдал за высокой стройной девицей, которая прогуливала маленькую девочку. Няня не казалась легкой добычей и дурочкой не выглядела, но он был уверен в себе.
«Если ей не надоели эти сюси-пуси, то я перестал разбираться в женщинах и потерял квалификацию», — подумал он, плотоядно поглядывая на пышную грудь жертвы.
Он встал со скамейки и небрежной походкой двинулся к девушке с ребенком.
Свернутая газета упала на дорожку аккурат в нужном месте. Он поднял ее и встретил любопытный взгляд няни.
Назаров лучезарно улыбнулся:
— Вы восхитительно смотритесь на этом фоне. Настоящая мадонна с младенцем.
Девушка не смутилась, и Бакс понял, что на верном пути. Квалификацию он не утратил.
— Никакая я не мадонна, просто няня, и ребенок этот не мой. — Она помедлила. — А вы, наверное, художник?
— Почему вы так решили?
— Здесь много художников.
— И вам многие предлагают написать ваш портрет?
— Ну, не многие, — смутилась она.
— Увы, я не художник. — Он сделал хорошую паузу. — Я всего-навсего скромный помощник режиссера. Наша киностудия называется «Метеор», может, слышали?
— Да, кажется, — неуверенно ответила она.
Назаркин видел, что его нехитрая приманка сработала. «Все старо, как мир», — вспомнил он слова приятеля. Сейчас ему было не до философии. Пришла пора активных действий.
— Ох, извините, забыл представиться. — Он вытащил свое удостоверение. — Чуев Геннадий. Для вас просто Гена.
— Оксана. — Она протянула свою мягкую ладошку.
— Какая у вас нежная кожа, — искренне восхитился он.
Он не был настойчив, но когда сказал, что прибыл сюда в гости к приятелю и скоро уедет, она огорчилась.
— Ваши хозяева отпускают вас погулять одну или только с ребенком?
— Вечером я свободна.
— Чудесно. Я хочу пригласить вас на ужин, надеюсь, вы не откажетесь. Где здесь прилично кормят?
В ресторане он был любезен, но рук не распускал. Клиент должен созреть. Он не говорил банальных комплиментов, был даже сдержан, чем заинтересовал ее еще больше.
На «ты» они перешли лишь к концу ужина. Он ждал, когда она начнет изливать перед ним душу. За этим дело не стало.
— Нет, конечно, я не мечтала стать няней. Школу закончила, попробовала поступить в театральный, но не прошла по конкурсу.
— Здесь или у себя на Украине? — деловито спросил Назаркин.
— У себя, конечно. Кто меня здесь возьмет?
Назаркин задумчиво смотрел на девушку.
— Оксана, а ты не хотела бы сниматься в сериале?
Он даже сам удивился, до чего правдиво звучал его голос. Он бы сам себе поверил.
— Это шутка?
— Нет. Дело в том, что мы собираемся снимать многосерийный фильм. Я только сейчас понял, что ты нам можешь подойти. Нет, не на главную роль, конечно, хотя… — Он задумался. — Надо сделать пробы. Не все зависит от меня. Короче, главную роль не гарантирую, но хороший эпизод — вполне.
— Это возможно? — Она уставилась на Назаркина. — Я ведь говорю с украинским акцентом.
— Это как раз то, что нужно. А где, ты думаешь, находят актеров? Не все студию МХАТ закончили.
— Я работаю, — неуверенно пояснила Оксана.
— Твоя работа — не помеха. Съемки должны начаться через месяц, к тому времени придумаем что- нибудь, если, конечно, пробы пройдешь. Ну как?
— Я… очень… — Она покраснела от радости.
Неужели это тот самый шанс, за которым она приехала в Москву? А почему бы и нет, в конце концов? Не боги горшки обжигают!
Дальнейшие отношения складывались традиционно. В койку он ее уложил на следующий день. Снял номер в гостинице. Когда понял, что девочка готова смотреть на мир его глазами, начал деловой разговор. Она уже немало ему рассказала о своих хозяевах и их привычках. А о чем ей говорить? Это была ее настоящая жизнь.
Она была обычной молодой девчонкой, не глупой, но ей хотелось всего и сразу.
Роскошная жизнь других кружила голову. Вон как они живут: машины, виллы, сногсшибательные наряды, поездки за границу! Встреча с Назаркиным, представившимся помощником режиссера, была ее шансом вырваться на свободу.
Бакс, заливаясь соловьем, не забывал при каждой встрече подсыпать ей в бокал наркотик. Он знал норму и ждал. С чуткостью сапера он уловил перемену в ее настроении.
— Роскошная жизнь, девочка, даром не дается.
— А если не даром?
И все же он ее недооценил. Она испугалась.
— Чего ты боишься, дурочка? Сама говорила, люди они богатые, в доме как в музее. От них не убудет. Тебе не надоело на чужой достаток смотреть? Так и проторчишь весь свой век в нянях.
Она мотала головой.
— Послушай, никто на тебя не подумает. Я сделаю слепки с ключей, ты мне скажешь, как снять квартиру с охраны. Никаких осложнений не будет. Главное — не попадаться. А потом мы будем вместе, только ты и я. Ну?!!
И Оксана решилась. Принесла ключи, сказала код клиента.
— Этот от первого замка бронированной двери, этот — от второго, — уточнял Назаркин. — Эти два ключа от внутренней двери. Серьезные ребята.
Особенно беспокоил Назаркина пароль.
— Тамара всегда пишет слово на бумажке и прячет в серебряную вазочку.
— Она может положить ее в другое место?
— Нет. Ася Ивановна ее сколько раз при мне ругала, но она ни в какую. Мне так удобно, говорит.
— А муж?
— Он сейчас в Германии.
— Приедет скоро?
— Мне не докладывают. Слышала разговор, что вроде еще на несколько дней задержится.
— Когда, говоришь, Вершинина собирается на дачу приехать?
— Завтра. Ночевать здесь останется.
Дубликаты ключей Назаркину изготовил все тот же знакомый, мастер на все руки.
— Вот этот ключ, — предупредил он, — с секретом. Если есть возможность, подмени его на оригинал. Меньше риску.
Назаркин проделал все мастерски, Оксана ничего не заметила. В последнее время она ходила как шальная.
