там — за городом, в траурной дубраве,в снегах ночных… и бледный друг в сугробепохоронил горячий труп… Грех, грехнемыслимый, как искуплю тебя?Вся кровь моя благодарит за гибельсоперника и вся душа клянетсмерть короля… Мы двойственны, мы слепы,и трудно жить, лишь доверяя жизни:земная жизнь — туманный переводс божественного подлинника; общийпонятен смысл, но нет в его словахих первородной музыки… Что страсти?Ошибки перевода… Что любовь?Утраченная рифма в передачена несозвучный наш язык… Пора мнеза подлинник приняться!.. Мой словарь?Одна простая книжечка с крестомна переплете… Каменные сводыя отыщу, где отгулы молитви полный вздох души меня научатпроизношенью жизни… Вон в дверяхостановилась Элла, и не смотрит,задумалась, концы перебираяленивой шали… Что бы ей сказать?Тепла ей нужно. Милая. Не смотрит…Элла.
(в сторону)
Вот весело!.. Я вскрыла и прочлаписьмо чужое… Почерк, словно ветер,и запах юга… Склеила опять,как мне, шутя, показывал однаждыотец… Морн и Мидия вместе! Как жемне дать ему? Он думает, — онаживет в глуши родимой, старосветской…Как дать ему?..Ганус.
(подходит)
Вы встали спозаранку,я тоже… Мы теперь не часто, Элла,встречаемся: иное торжествосовпало с вашей свадьбой…Элла. Утро — чудолазурное — не утро… каплет… шепчет…Ушел Клиян?Ганус. Ушел… Скажите, Элла,вы счастливы?Элла. Что счастие? Шум крыльев,а может быть, снежинка на губе —вот счастие… Кто это говорил?Не помню я… Нет, Ганус, я ошиблась,вы знаете… Но как светло сегодня,совсем весна! Все каплет…Ганус. Элла, Элла,вы думали когда-нибудь, что дочьбунтовщика беспомощного будетжить во дворце?Элла. О, Ганус, я жалеюбылые наши комнатки, покой,камин, картины… Слушайте: на дняхя поняла, что мой отец безумен!Мы даже с ним поссорились; теперьне говорим… Я верила вначале…Да что! Мятеж во имя мятежаи скучен, и ужасен — как ночныеобъятья без любви…
