также погибали в геройских подвигах во имя чего-либо…
В общем, всем хорош эффект Болдуина, одним плох — нету у нас времени на такого рода селекцию. Мы могли бы его использовать, но наш вид, похоже, доживает последние денечки на планете. И спасти его от вымирания может только культурный отбор. Что я имею в виду?
Политические учения и религиозная мифология — это надстройка, выстроенная культурой на инстинктивном базисе. Словесный рисунок. Рисунок можно менять, и он неоднократно менялся по мере социальной эволюции. Менялись идеологии, биологический базис оставался. Язычество сменилось христианством, проповедующим предельную кротость («возлюби врагов своих»), но это не помешало, как и прежде, убивать врагов внешних и внутренних. Эволюционировало и само христианство, разделившись на многочисленные толстые и тонкие ветви. Потом религия ушла в тень, уступив место светскому гуманизму. Это случилось в развитом мире, и это была эпоха, когда поколебалась сама биологическая база, на которой зиждились идеологии! Потому что в условиях урбанизации возникли коллапсирующие сообщества, поведение особей в которых разительно отличалось от поведения особей в любые прежние времена. Отличалось своей принципиальной неагрессивностью, низкой конфликтностью. И низкой рождаемостью. Мы это уже проходили.
И вот на базе такого угасающего, потерявшего от сытости свою алертность общества нам и надо городить мир будущего. Взяв за зерно кристаллизации правый верхний угол политического поля.
Задач две. Как стимулировать иммунологическую активность социального организма? Как поменять свинско-розовую психологию в головах западных граждан на гордую и орлиную, если, как нам говорят генетики, политические воззрения зависят от генов? Нужно поменять политический рисунок! Когда-то марксизма не было, а потом он овладел массами. Которые никогда «Капитал» не читали, но прекрасно реализовали в новом Учении свои генетические предрасположенности.
Большинство людей устроено так, что они верят авторитетам. Сказано, что теперь Земля вращается вокруг Солнца, значит, так тому и быть.
То есть те, кто придерживается правого либерализма, потому что так устроены, будут его естественным образом придерживаться и дальше. А у остальных просто будет иная картинка действительности. В пределах которой они могут колебаться, реализуя свои природные склонности. Наша цель не менять генетику (это задача завтрашнего дня), а всего лишь сместить центр тяжести общества вверх и вправо.
Для этого социальная эволюция должна оформить новую парадигму, человек — штука сложная, и жесткой заданности в таких тонких вещах, как мировоззренческие картинки, генетика не предполагает. Там всегда возможен люфт. Генетика определяет склонность, реакцию. А уж как она будет реализована, это задача воспитания и питания. Или, говоря церковным языком, окормления.
Корм должен быть в коня. Грубый религиозный «корм» телу современной цивилизации не подходит, он ее убивает. Сладкая быстроуглеводная розовая патока либерального левачества тоже приводит к сгниванию организма заживо. Поэтому, чтобы сбежать от политического диабета и самому не стать кормом серым волкам из Третьего мира, указанный организм должен активно двигаться.
И тут мы возвращаемся к первому вопросу — как заставить это ожиревшее и раздобревшее тело двигаться?
Срезанием слоев социального жира! Когда пособия сверху не капают, когда твоя жизнь зависит не от общества, которое обязано помочь, а от тебя самого, когда твои дети и ты сам можете подохнуть, если ты будешь лениться, вот тогда наступает отрезвление и происходит бешеная стимуляция. И в этом смысле у меня большие оздоровительные надежды на грядущий экономический кризис, который должен урезать социальную халяву и прополоскать от розовой плесени многие мозги на Западе. Главное, чтобы в этих мозгах на фоне кризис-терапии не поселился «микроб брейвика». Сохранить то ценное, что нагуляла цивилизация за сытое время, и сбросить балласт розового жирка — вот первоочередная задача для самоспасения.
Главные формулы нового мира просты:
• Нужно быть толерантным во всех случаях, кроме одного: нельзя быть толерантным к нетолерантности. Потому что толерантность есть цивилизованность. А нетерпимость есть дикарство. Бороться со злом непротивлением ему — значит сразу сдаться.
• Свобода лучше несвободы. Общество свободных людей всегда богаче общества несвободных, потому что полностью раскрепощает способности каждого. Но всякая свобода предполагает ответственность — в первую очередь за себя и своих близких. А значит, рассчитывать ты должен в первую очередь на себя, поскольку тебе никто ничего не должен, ведь вокруг — такие же свободные люди, как ты. Но зато ты сам можешь выстроить себе и своей семье такую жизнь, на которую хватит твоих способностей и твоих стараний. И у тебя есть для этого лучший инструмент — твоя свобода. Свобода — это единственное, что ты получаешь бесплатно. А если тебе кто-то что-то дал безвозмездно — человек или общество — это его милость, а не его обязанность. Будь благодарен за милость, а не требуй милости. При этом надо помнить, что свободное общество — это общество богатых людей и потому незлых, а значит, свободное общество больше склонно к благотворительности. Адаптивность общества к политическим картинкам лучше всего иллюстрируют Америка и Россия. Несмотря ни на какую генетику, ведь удалось же истории вытянуть абсолютное большинство американцев в политической плоскости по диагонали «левый верх — правый низ», а в России — по диагонали «левый низ — правый верх». Тем паче, что задачей выживания цивилизации является, повторюсь, не сгон всех в правый верхний угол (мы помним, что единство идеологии невозможно в современном социуме), а обеспечение всего лишь таких условий функционирования социальной машины, при которых носители иных точек зрения не ущемляли бы чужих прав. Не имели бы такой технической возможности.
Одни люди будут искренне придерживаться правых, свободных (либеральных) убеждений; равнодушное «болото» станет тупо повторять новомодные парадигмы, как раньше оно повторяло парадигмы христианские, а сегодня леволиберальные; ну а те, кто придерживается иных точек зрения, могут их придерживаться, сколько влезет. Важно только, чтобы эти точки зрения никак не влияли на практику жизни. А для этого должна быть правильно отстроена социальная система.
Это сделать несложно. Или вы полагаете, народ в Англии или Норвегии в основной массе своей очень радуется леволиберальному тренду, который запрещает защищать свою жизнь от преступников, проникших в твой дом, или проводит пораженческую эмиграционную политику? Нет, не радуется. Сама биология человека этому сопротивляется! Именно поэтому леволиберальная профессура и журналистишки все время пугают друг друга угрозой фашизма, гроздьями гнева зреющего во глубине народных масс.
Вместе с тем нужно отметить большую толерантность и незлобивость норвежского (да и вообще западного) общества в сравнении с российским. А российское, в свою очередь, более мягко, толерантно и образованно, чем дикари Третьего мира. Как видите, массы воспитуемы. И воспитуемы средой.
Наверху зреющей, словно сыр, народной массы обычно плавают самые легкие фракции, а внизу — продукт потяжелее. Леволиберальную пену сверху надо сдуть, дикий темный осадок отцедить и выкинуть, то есть отделить по главному принципу самогоноварения «головы» и «хвосты» — и взять с собой в будущее только здоровую середину. Как вы понимаете, я сейчас говорю не о людях, а об идеологиях…
Какой же должна быть воспитующая среда жизни? Свободу личности необходимо поставить во главу угла. Демократия должна уступить место республике. Демократия — штука хорошая, но уж больно близка к охлократии, при которой глупые и некомпетентные, коих всегда большинство, могут решать общественные вопросы, выходящие за пределы компетенции «дяди Васи». Например, вопрос о нужности для страны атомных станций. Или того хуже — охлос может большинством проголосовать за дискриминацию или даже уничтожение небольшого, но ненавидимого меньшинства — евреев, геев, рыжих, врагов народа, далее везде… Поэтому животные инстинкты народного тела должны находиться под контролем закона. У цивилизованного человека всегда так и происходит — хочется самку в кусты уволочь, а нельзя. Хочется испражниться, а нельзя этого сделать в столовой, нужно терпеть и топать в туалет. Ничего, приучили.
Никто не запрещает цивилизованному человеку думать что угодно или испытывать «стыдные» чувства. Но гадить на улице или в автобусе негигиенично и потому неприлично. Неприлично настолько, что и законов никаких не нужно принимать о запрете отправления нужды в маршрутке. Мораль здесь срабатывает сильнее закона. Срабатывает она и в других случаях. Мы понимаем, что, если не любим дядю Васю за огромную бородавку на носу, говорить это вслух дяде Васе неловко. Только непосредственный
