пододвинула поднос с пикантной бомбейской смесью. Я взяла соленый орешек.
— Мы и сами те еще игроки. Только время убиваем, ждем, когда сможем уехать домой.
Женщины рассмеялись, но даже смех получился каким-то вялым, сонным.
— И что же, кроме бриджа ничего? — спросила я.
— Нет, почему же. Есть еще танцы, любительский театр, теннис, крикет… — Верна уставилась в карты.
Лидия положила свои на стол:
— Развлечений хватает, но настоящей культуры нет.
— Ты не совсем справедлива, — возразила женщина из-за соседнего столика. Я видела ее прежде только раз. Ее звали Петал Армбрустер. — Есть еще Азиатское общество, хотя, согласна, там одни «синие чулки». — Она поморщилась, и четвертая картежница рассмеялась, не отрывая глаз от карт. Вспомнить, как ее зовут, не получалось; она тоже была на вечеринке у Верны, но ее имя определенно было не таким запоминающимся, как Петал Армбрустер. — Они там читают эти жуткие истории про монолиты и древние династии. — Она вытаращила глаза в притворном ужасе.
— Некоторые занимаются благотворительностью. Институт индийских вдов леди Блеббин и Ост- Индское общество взаимопомощи. Но они такие серьезные и мрачные.
— Да, — согласилась Петал, — мы предпочитаем тех, кто повеселее.
— Таких, как я? — Женщина в красном платье покинула бар и курила у приоткрытой застекленной двери. Верна отпила из стакана и поморщилась, словно хватила чего-то горького. Женщина в красном подошла к нашему столику, слегка покачиваясь на высоких каблуках.
— Эви Митчелл, Бетти Карлайл, — представила нас друг другу Верна.
— Встречала вашего мужа. — Бетти Карлайл неприятно улыбнулась, и я представила, как мой интеллигентный, замкнутый муж отбивается от этой несносной женщины. — Он не танцует. Вам должно быть так скучно с ним.
За столом притихли, все уткнулись в карты. Бетти выждала, затянулась сигаретой.
— Вас тоже всегда рада повидать, — сказала она и поковыляла к бару.
— Вы только посмотрите на нее, — прошептала Верна. — Леди Патока уже набралась.
— Всегда подходит, чтобы только настроение испортить. — Лидия аккуратно собрала карты и снова развернула веером.
— Зря старается. Никого она уже не проведет. — Верна бросила на стол карту. — Бетти Койка-с- Завтраком стара, как те штучки в Кабинете.
— В комнате с бильярдным столом? — Я достала сигарету и закурила.
Лидия кивнула:
— Рагу таксидермии и старый хлам, так я это называю. Стоит найти какую-нибудь старинную штучку, как Исторический комитет тут начинает клянчить, чтобы пожертвовали.
— Почему бы и не пожертвовать? — пожала плечами Верна. — Этот хлам все равно никому не нужен.
— И то верно. — Петал приложилась к стакану. — Что там за старичье на фотографиях, никто уже и не знает, и слушать их причитания тоже никому не интересно. — Она положила руку мне на локоть. — Извините, дорогая. Совсем забыла, что ваш муж тоже историк. Ему, наверно, нравятся все эти древности.
Я наградила ее холодной улыбкой. Официант принес мой заказ.
— Мартин собирает документы по Разделу Индии и окончанию Раджа.
Официант улыбнулся чуть шире, и за карточным столиком снова повисло молчание. Радость от предстоящего возвращения домой омрачало ощущение поражения, и никто из них, похоже, так и не определился, праздновать им или горевать.
Петал откашлялась:
— Э… дату ухода перенесли, так что он наверняка успеет все задокументировать.
— Не знаю, о чем только думает Маунтбеттен, — сказала четвертая женщина.
— Этого мы никогда не узнаем, — вздохнула Верна. — Он вице-король и имеет полное право на всех плевать.
Граммофон разразился резкой нотой кларнета Бенни Гудмана, и все вздрогнули. Бетти вернулась к столику с полным стаканом, роняя пепел с забытой в пальцах сигареты.
— Сказала, чтобы поставили музыку. Скука, как на кладбище. Как обычно.
— Не слишком ли громко? — недовольно проворчала Верна. — Мы здесь в бридж играем.
— Ох, перестань! — Бетти ткнула сигарету в стеклянную пепельницу. — Меня уже тошнит от бриджа. От всего тошнит. — Она сердито уставилась на Верну: — И тебе все осточертело, только ты признаваться не хочешь.
Едва не потеряв равновесие и держа на весу стакан, она поплелась на веранду. Сидевший у стойки молодой офицер соскользнул с табурета и вышел следом за ней.
— Ну и наряд… — пробормотала Верна, проводив Бетти взглядом, и с улыбкой повернулась к нам: — Я слышала, как она просила управляющего в «Сесил» позвонить пораньше и напомнить, что ей нужно вернуться к себе. — Она откинулась на спинку кресла, с успехом изобразив праведное возмущение.
Стараясь не замечать крупные лошадиные зубы, я напомнила себе, что передо мной добрая пожилая женщина, которая в трудный час напоила меня чаем со снотворным. И Лидия тоже проявила заботу и внимание. Я даже подумала тогда, что мы можем подружиться по-настоящему, но…
Верна повертела в пальцах пустой стакан:
— Официант, джин с тоником! И поживее.
Я потушила сигарету и отодвинула кресло:
— Лидия, Верна, хочу поблагодарить вас обеих за доброту и помощь, когда… — Я представила спящего в сарае Билли и не смогла произнести эти слова. — Когда мы так в ней нуждались.
Лидия махнула рукой:
— Мы все здесь держимся вместе. Если сами не будем друг другу помогать, то кто же еще поможет?
— Вы обе были исключительно добры. — Я взяла сумочку. — Вот только я вам нагрубила. Потому что очень расстроилась.
— Конечно, расстроилась, — кивнула Верна. — Когда твой ребенок попадает
— У вас есть дети?
Верна горделиво улыбнулась:
— Двое. Два мальчика. Выросли и улетели. В Англию.
— Они к вам приезжают?
— Сюда? Когда здесь такое творится?
— Не сейчас, вообще?
Верна вытянула шею, как будто решила, что я оглохла и плохо ее услышала:
— Они в
— Как мило.
Интересно, подумала я, нет ли у Верны расстройства личности в мягкой форме. То она добра и внимательна, то вдруг превращается в злобную сплетницу, оскорбляющую слуг.
Верна перевела взгляд куда-то за мое плечо:
— Дорогой!
Я обернулась и увидела идущего к нам высокого седого мужчину в военной форме и с портупеей.
— Извините, если помешал. — Он наклонился и поцеловал Верну в щеку. — Заглянул пропустить стаканчик.
— Эви. — Верна снова оживилась. — Вы ведь, наверно, не знакомы с моим мужем Генри.
Глаза у него были дружелюбные, улыбка искренняя; на плече полковничьи звезды.
— Приятно познакомиться, — сказал он, и мне показалось, что это не только формальность.
