Манш!
Китти встрепенулась: действительно, ее давняя мечта наконец осуществилась. Но все же она мягко поправила возлюбленного:
— Мы совершили этот перелет вместе, родной.
Оглянувшись на горевшие останки аэроплана, он пробормотал:
— Жаль только, что никто об этом не узнает.
— Ничего, — ответила Китти, приникая щекой к его груди, — достаточно, что об этом знаем мы с тобой.
Восстановив силы в одной из пригородных гостиниц Кале, беглецы через несколько дней отплыли на пароходе в Бомбей, до которого было две недели пути. В первый же вечер Китти и Макс вышли после ужина на палубу, чтобы насладиться свежим морским ветром. Впереди несколько чудесных дней и ночей для разговоров и любви на этом островке спокойствия и безопасности между двумя полюсами — Англией и Индией, где беглецов ждали неприятности и неопределенность. Это путешествие стало единственной роскошью, которую они себе позволили после всех перенесенных испытаний.
Когда они вернулись в каюту, Китти бросила взгляд на свое отражение в зеркале туалетного столика и, подойдя поближе, принялась рассматривать небольшую, уже поджившую царапину, оставшуюся от пореза.
— А ты будешь меня любить, если останется шрам? — не оборачиваясь, спросила она.
— Ты обворожительна, любимая, — сказал Макс, поворачивая Китти лицом к себе и целуя царапину. — Каждый раз, глядя на тебя, я думаю, что ты самая потрясающая женщина на свете. Я тебя обожаю!
— Но я когда-нибудь состарюсь и подурнею… — вспыхнув от удовольствия, кокетливо заметила она.
— Тогда я буду любить тебя еще больше за годы счастья, которые ты мне подарила.
Он поцеловал Китти в губы, и все мысли о том, что еще предстоит сделать, о грозящих опасностях, об ошибках и предательстве, которые так тревожили ее в последние дни, моментально исчезли, она превратилась в женщину, которая жила только ради любви.
Макс медленно, не спеша раздел Китти, покрывая ее тело поцелуями. От прикосновений его рук и влажных жадных губ Китти трепетала от пробуждавшейся страсти, как в их первую встречу.
Они оба обнаженными легли на узкую кровать. Руки и губы Китти ласкали его с неторопливостью, которой она раньше не смела себе позволить, — сначала загорелое лицо с волевым небритым подбородком, потом длинную мускулистую шею, на которой мощно бился пульс, широкие плечи и атлетическую, поросшую курчавыми волосами грудь. При ближайшем рассмотрении на ней все-таки обнаружился крохотный шрам от пули. Китти поцеловала его, как будто хотела облегчить воспоминание о перенесенной боли. Нащупав затвердевшие соски возлюбленного, Китти принялась ласкать их ртом, пока его дыхание не стало прерывистым и он не издал низкий горловой стон. Ее рука легла на его возбужденную плоть. Китти подивилась стальной твердости клинка, заключенного в бархатистые кожаные ножны. Как могуче и одновременно уязвимо мужское естество…
— Поцелуй его, — попросил Макс, тяжело дыша.
Она удивленно посмотрела на возлюбленного и увидела в его полузакрытых глазах огонь. Она жаждала исполнить его просьбу, но что-то ее смущало.
— Не знаю, как, — пробормотала она робко.
— Так учись, — ответил он и, положив руку ей на затылок, стал направлять ее движения. Она и сама не успела понять, как это случилось: ее губы сомкнулись вокруг его плоти, и Китти, совершенно забыв о себе, преисполненная желания сделать возлюбленного счастливым, принялась ласкать ее влажным теплым ртом, с радостью чувствуя, как от ее прикосновений его плоть разбухает и пульсирует, словно благодаря ее за робкую, не очень умелую попытку. Постепенно Китти поняла, что ее руки, губы и язык должны двигаться гармонично, и вскоре каюта наполнилась вздохами и стонами Макса. Он схватил ее голову, опуская ниже, ниже… Китти наслаждалась своей властью над ним, ей казалось — еще одно ее движение, и он взорвется…
Но этого не произошло. Макс поднял ее, перекатил на спину и, навалившись на нее всей тяжестью, с неистовой страстью впился в ее губы, только что целовавшие его сокровенное естество, его руки стали лихорадочно ласкать ее дрожавшее от желания тело.
— Ты очень хорошая ученица, — шепнул он ей на ухо, задыхаясь.
— Так будь моим учителем, научи меня тому, что мы видели в Кхаджурахо…
— Это потом, а сейчас я возьму тебя, — проговорил он и стал целовать ее с такой страстью, что у Китти пошла кругом голова.
Он вошел в нее стремительно, как стрела, вылетевшая из лука, заставив молодую женщину громко ахнуть. С каждым мощным толчком ее страсть росла, тело наполнялось огнем, который поднимался выше, выше… С губ Китти уже рвался вопль экстаза, когда рот Макса заглушил его, а мускулистое тело продолжило свое дело… Несказанное блаженство затопило молодую женщину. Содрогнувшись, она в полузабытьи вцепилась ногтями в спину возлюбленного и, обессиленная, счастливая, откинулась на подушку.
Но Макс, не останавливаясь, уже ласкал ртом ее грудь, снова пробуждая в Китти желание. И вскоре дыхание ее опять стало тяжелым, и Китти вновь в порыве страсти вцепилась ему в спину.
— Еще! — потребовал он, и она снова покорилась его могуществу, тая в блаженстве.
— Еще! — повторил он как безумный, покрывая ее поцелуями.
Казалось, его силам не будет конца, и их влажные, покрытые испариной тела снова приникли друг к другу со страстью, от которой готовы были воспламениться стены.
Когда наконец любовный голод был утолен, они улеглись, не выпуская друг друга из объятий, наслаждаясь близостью и мечтая, чтобы эти минуты длились вечно.
— До нашей встречи я не знал, что такое счастье, родная, — проговорил Макс, целуя Китти. — Сколько себя помню, я всегда чувствовал себя одиноким и несчастным. Благодаря тебе я познал радость и любовь. Я больше не одинок!
— Это самое лучшее, что мне довелось услышать в жизни.
— Это правда, но…
— Что за «но», любимый? — спросила она, приподнимаясь на локте.
— Ты искала Кэмерона, а нашла Макса. Равноценная ли это замена?
— Более чем! — с нежностью улыбнулась Китти. — О таком подарке судьбы я не смела и мечтать. Вначале ты показался мне холодным, расчетливым и жестоким, но это была только маска, которую ты надел, чтобы скрыть свое прошлое и свою боль. Теперь тебе уже никогда не придется прятать от меня свои чувства. Моя безграничная любовь излечит твои душевные раны, изгладит из твоей памяти страшные годы одиночества. У нас впереди целая жизнь! Я хочу, чтобы ты знал: я люблю тебя таким, какой ты есть, и буду любить до последнего вздоха, что бы ни случилось.
— Что бы ни случилось… — как эхо повторил он, и по его лицу пробежала тень — в эту секунду он подумал о том, что их ждет в Индии.
— Давай не будем сейчас думать о будущем, — прошептала она, прижав палец к его губам, — а насладимся этой короткой передышкой. Наша каюта — это наше убежище, где никто не причинит нам вреда. Давай останемся в постели и будем любить друг друга до тех пор, пока не упадем вконец обессиленными, а потом еще немножко…
— Ловлю на слове, — многозначительно заявил он, уже готовый к новым любовным подвигам.
22
Лошади рысью скакали через пыльные раджастанские холмы к северу от горы Абу. Китти и Макс видели ее перед собой все утро, она притягивала к себе их взгляды, как магнит, — рядом находилось место, где им в детстве пришлось пережить тяжелейшее испытание, где Китти потеряла свою первую и
