Девяносто Шестого аж голова закружилась смотреть. Он понял: червецветку не достать Беси. Ушел страх, гомункул вспорхнул, пересек поле битвы под самым потолком и снял масляную лампу со стены. Изгирь был полностью поглощен охотой на жуткого черного сталкера и не замечал другого малыша. Девяносто Шестой завис над жуткой тварью и метнул лампу прямо между лепестков в зубастую сочащуюся слизью утробу. Стекло разбилось и выпустило огонь. Червь взвыл, его щупальца взметнулись, но гомункул уже успел убраться на безопасное расстояние. Тогда атаковала Беси: всеми четырьмя лапами, каждая из которых несла на подушечках пальцев по два десятка втягивающихся игл. Крохотные клинки впились в то место, где червь становился цветком. Полетели в разные стороны куски темно–серого мяса. Изгирь завертелся, пытаясь сбросить с себя докучливого демона, зубастые лепестки разбушевались, с нося со столов остатки трапезы, подбрасывая в воздух части тела разорванного, но не съеденного постояльца со второго этажа.
Все закончилось внезапно – с очередным вырванным клочком изгирь потерял нечто связующее его с поднебесным миром. Даже гомункул заметил этот момент. Лепестки червя замедлились, кожа начала покрываться темно–багровыми язвами. От гибнущей твари потянулся зловонный дымок. Беси отскочила и вжалась в угол под потолком. Девяносто Шестой последовал ее примеру. Изгирь пошел здоровенными волдырями, которые росли стремительно, а лопаясь выбрасывали розоватые брызги. Последняя фаза метаморфозы выглядела вовсе отвратительно. Когда она закончилось, обеденный зал «Номеров с привидениями» оказался завален разорванными человеческими телами по самые крышки столов. Трудно даже было себе представить, сколько смертей содержалось в этом нагромождении. Из персонала и постояльцев гостиницы на поверхности никого видно не было.
Сначала Беси пришлось вытащить на улицу Девяносто Шестого. Потом демон вернулся за сумкой «надежного человека». Когда она, качаясь от непосильной ноши, показалась из гостиницы, гомункул почему?то спросил:
— И что тебе теперь будет? Ты же своего убила.
— Какого своего?! – фыркнула Беси: – Это ж изгирь, его никто не любит. У него, говорят, даже души нет. А я, вообще, демон свободный! Кого хочу, того убиваю, и никакие повелители мне не указ. Вот так!
Девяносто Шестой не стал возражать, просто спросил:
— И куда мы теперь?
— Пойдем надежного человека искать. А то мне надоело совсем. Шляется не весть где, а у нас дело важное, – заявил жуткий черный сталкер и после паузы добавил: – Там хоть и светляк доставучий, но я уж стерпеть постараюсь. Только если не долго.
Взявшись вдвоем за сумку контролера Нжамди, демон и гомункул направились в сторону Летки.
Глава 30. (День седьмой)
Дасские контрреволюционеры, большая часть которых обитала в Нармроте, ровным счетом никак не проявили себя за пятнадцать лет нового порядка. Они много говорили, планировали, изобретали всевозможные заклинания, боевые технологии и тактики, но применять их не решались. Были это по большей части молодые маги, чьи отцы погибли в тринадцатом году или бесследно исчезли сразу после революции. Старые нармротские чародеи пережившие смутное время в политику не лезли – они никогда не входили в магическую элиту, а потому положение их изменилось не особо. Другое дело университетские преподаватели – многие жалели о том, что подчинились приказу ректора не вмешиваться, и теперь стремились искупить свою вину.
С другой стороны, весь дасский бизнес стоял за Службу. Гильдии колдунов и зачарователей, а также чародейский концерн Эфрузта Джег–ратона, вообще, были обязаны своему процветанию новому порядку. Конечно, кузнецы и оружейники Нармрота, не выдержавшие конкуренции с гномскими фабриками, особой любви к черномундирным не питали, но их, похоже, окончательно сбросили со счетов.
Этот расклад сил был известен руководству Службы. За одним небольшим исключением – гильдия алхимиков поддерживала контрреволюционеров. На то было множество причин. С одной стороны, услуги, магов и колдунов в последние годы заметно подешевели. Алхимики же, зависимые от поставок ингредиентов из?за границы и ненадежного покровительства небесных светил, цены так сбрасывать не могли. Редкие реактивы животного и человеческого происхождения, стали регулярно останавливаться на дасской границе. В равной степени стало тяжелей экспортировать некоторые готовые субстанции. Такое положение дел амбициозных торгашей–ученых никак удовлетворить не могло. К тому же гильдия фактически была обособленной кастой – звание мастера в ста одном случае из ста передавалось по наследству. Могущественные главы гильдейских семей, многие из которых разменяли третью сотню лет, со временем поняли – новая власть не будет вечно терпеть элитарную закрытость алхимии.
Таким образом, типичный контрреволюционный кружок обыкновенно включал в себя: пять–шесть молодых магов, обычно родственников или друзей детства, одного приходящего с превеликой осторожностью университетского профессора, и законспирированного финансового покровителя из квартала алхимиков.
Примерно в такую же тайную организацию входил Ренедан Герверон – тот самый рыжий маг–инженер из обслуги великих башен Нармрота. Именно он рассказал товарищам об исчезновении Сердца Пламени.
Герверонам принадлежал большой трехэтажный особняк в центре города. По дасским законам семейная недвижимость считалась собственностью женщин. Поэтому дом новые власти не отобрали, тщательно, впрочем, очистив от всевозможных ценностей. Первый год после переворота семейство ютилось под чердаком, а в остальных помещениях хозяйничал какой–т о революционный комитет. Потом, появилась Служба, комитет расформировали, а его члены по большей части исчезли в неизвестном направлении. Тогда?то и началась более или менее сносная жизнь.
К месяцу саламандры 3027 года нижние этажи старинного особняка сдавались в наем, а на верхнем обитали: Ренедан и Алесан Гервероны, двое их троюродных братьев и сестра – такие же революционные сироты, а также Веримар Гурги бывший ассистент покойного магистра Герверона. Также одну комнату занимали чудом сохранившиеся вещи погибших во время переворота и реликвии отошедших в мир оной после. Старший, из двух братьев, Алесан работал над восстановлением отцовской лаборатории.
Так что контрреволюционный кружок сложился сам собой из одних только мыслей, разговоров на кухне и старых знакомств обитателей третьего этажа.
В это утро только сменившийся со знаменательного дежурства Ренедан должен был бы крепко спать, но взбудораженный своим открытием и мыслями о его далеко идущих последствиях никак не мог успокоиться. Вот он выбрался из душной постели и вышел в обеденный зал глотнуть вина. После полутора стаканов молодому чародею показалось, что теперь он все?таки сможет уснуть, и пора возвращаться в кровать. Но на пороге комнаты его остановил странный скрежет оконных рам. Ренедан поискал глазами свою рабочую сумку. Так, вот он магнетический ударник. Короткое активационное заклинание и бронзовая трубка начала периодически исторгать мощные потоки кинетической магии. «Сейчас тебе не сладко придется»! – подумал маг. Все это представлялась ему частью какой?то новой увлекательной игры. На пути стояла лишь потертая мешковатая занавеска, установленная вместо украденной революционерами деревянной двери. Без тени сомнения Ренедан отбросил ее и шагнул в комнату. Тварь была черная высокая и сутулая, с длинными когтистыми лапами и головой такой странной формы, что казалось, будто она запрокинута назад. Завидев мага, тварь со скрипучим ревом бросилась вперед. Здоровенная растопыренная ладонь высоко поднялась в замахе. Еще не успевший как следует сориентироваться Ренедан выставил перед собой ударник. Магический толчок отбросил существо, впечатав гипертрофированным затылком в стену. Загнутые серпы когтей рассекли магу плечо. Тварь захрипела и мощным прыжком погребла человека под своим тускло поблескивающим телом. Они ударили одновременно. Ренедан ткнул ударником в глубокое белесое око существа. Лепестки заусенцев зацепились за кости глазницы, и кинетическая магия разворотила странной
