— Он сам? — Магдалена прижалась к нему щекой.
Симон так и смотрел неподвижно вдаль.
— К тому же твой отец нашел у Петера в кармане серу, а у Штехлин пропал альраун.
Магдалена в изумлении отшатнулась. Как дочь палача, она была хорошо знакома с магическими ингредиентами.
— Альраун? Ты уверен? — спросила она взволнованно.
Симон вскочил с бревна.
— Отметины, сера, альраун… Все прямо-таки сходится, не думаешь? Будто кто-то специально хочет, чтобы мы поверили во всю эту чертовщину.
— Или же вся эта чертовщина — правда, — прошептала Магдалена. На весеннее солнце наползла туча, и девушка накинула на плечи шерстяной платок.
— Я была сегодня у Даубенбергер, — начала она нерешительно. — Старуха рассказала мне о святой Вальбурге.
Магдалена рассказала Симону о разговоре с целительницей и ее предположении, что убийства могли быть связаны с Вальпургиевой ночью, которая наступит через неделю. Когда она закончила, Симон покачал головой.
— А я в эту чертовщину верить не желаю, — сказал он. — В колдовство и всякие заклятия. Должна быть какая-то причина, почему убили этих детей.
Симону вдруг вспомнился человек с костяной рукой. И София, и служанка в «Звезде» — обе рассказывали о нем. Действительно ли он справлялся о сыне лавочника? Иди же это выдумка Софии? Его тут же обожгло воспоминанием, что девчонка стянула у него приличную сумму денег. Ей ни на грош нельзя было верить!
Симон вздохнул и снова сел на бревно рядом с Магдаленой. Он тоже начал мерзнуть. Девушка заметила, что ему холодно, и накрыла его краем платка. Потом нашла его руку, сжала ее и потянула к своему корсету.
Симон все еще размышлял о костяном человеке. Если он и в самом деле существовал и дети были на его совести, то для чего ему понадобилось их убивать? Что связывало двоих убитых, кроме того, что они в то полнолуние приходили к Штехлин?
И еще…
Магдалена искоса посмотрела на юного лекаря. Он весь день был каким-то замкнутым. А она просто хотела знать, как он к ней относится.
— Симон, я… — начала она.
В это мгновение ветер донес до них надрывный звон сигнального колокола. Здесь, на лугах, далеко от города, он казался детским криком. Что-то случилось! Симон почувствовал, как все сжалось внутри. Он вскочил и бросился в сторону Шонгау. Лишь через несколько шагов он заметил, что Магдалена за ним не последовала.
— Быстрее! — воскликнул он. — И молись, чтобы это не оказался еще один труп в реке!
Магдалена вздохнула. Потом встала и побежала вслед за Симоном.
Палач взлетел по лестнице из подвала, перемахивая сразу через несколько ступенек. Он слышал, как следом за ним спешили секретарь и все остальные. Надрывный звон неумолчно разносился над городом.
В сигнальные колокола на сторожевых башнях звонили лишь в крайних случаях: при нападении или пожаре. Вторжение вражеских солдат Куизль исключил сразу. Вот уже десять лет как наступил мир. Были, конечно, шайки мародерствующих наемников, что прятались по лесам и грабили одинокие подворья. Но горстка оборванцев вряд ли осмелилась бы напасть на большой город вроде Шонгау. Значит, пожар…
Как и раньше, большинство строений здесь были деревянные, с соломенными крышами. При неблагоприятном ветре маленький тлеющий огонь мог уничтожить весь город. Люди боялись пожара неописуемо, Куизль и сам тревожился за семью.
Когда Якоб достиг выхода из крепости, он увидел, что городу пока что ничего не угрожало. По другую сторону городских стен поднимался тонкий столб дыма, который низким облаком расстилался по небу. Куизль предположил, что горело возле пристаней.
Не дожидаясь остальных, он поспешил по Монетной улице до амбара, затем свернул налево к Речным воротам. Туда же устремились и другие жители, чтобы выяснить, что же случилось. На верхних этажах, обращенных в сторону реки, распахивались окна, которые хозяева успели уже закрыть на ночь. Они с любопытством взирали на представление, разыгравшееся на берегу реки.
Куизль проскочил в ворота и увидел, что внизу у пристаней пылал склад. Огонь охватил крышу огромного хранилища. Шестеро плотогонов выстроились в цепочку и поливали из ведер ревущее пламя. Другие спешно выносили из здания ящики и бочки. Все трещало и лопалось. Палач уже не надеялся, что склад удастся спасти; тем не менее поспешил к мосту, чтобы хоть как-то помочь. Он понимал, что с каждым ящиком сгорало небольшое состояние. Шерсть, шелк, вино, специи… Там складывали все, что не поместилось в городской амбар или ждало дальнейшей перевозки.
Когда ворота остались позади, Куизль остановился как вкопанный. Возле причала для плотов он увидел толпу людей, которые яростно схватились между собой. Кулаки так и мелькали; несколько человек уже лежали неподвижно на земле, остальные вооружились длинными жердями и охаживали ими друг друга. Палач узнал некоторых плотогонов и извозчиков, но были среди них и чужие.
Заходящее солнце скрылось за деревьями, пламя отбрасывало на людей неестественные отсветы. Куизль не мог взять в толк: люди колошматили друг друга, а в нескольких шагах от них огонь пожирал хранилище!
— Вы сдурели! — закричал он и пробежал последние метры по мосту. — Прекратите, склад горит!
Люди, казалось, его даже не заметили, и продолжали валять друг дружку по земле. Кому-то уже расшибли лоб, другим успели расцарапать или разбить лицо. Палач с силой выдернул из кучи двоих сцепившихся и растащил друг от друга. В одном из них Куизль узнал Георга Ригга в разодранном кафтане, шонгауского возчика, участника бесчисленных попоек в кабаках за рыночной площадью. Тот еще драчун, однако среди своих пользовался заслуженным уважением. Второй, похоже, был не местным. Ему разбили губу и неслабо рассекли правую бровь.
— Прекратить, я сказал! — Куизль встряхнул обоих, и они наконец опомнились. — Лучше помогите спасти склад!
— Аугсбургцы его подожгли, пускай и тушат! — Георг Ригг харкнул в лицо противнику, и тот замахнулся для нового удара.
Куизль столкнул их лбами.
— Что ты болтаешь?
— Вздор несет! — Второй, судя по выговору, был из Аугсбурга. Он яростно указал на пылающий склад. — Ваш сторож ворон считал, а платить, видите ли, нам… Ну нет! Вы нам за все ответите!
Якоб почувствовал движение сзади, обернулся и краем глаза увидел летящую на него жердь. Он инстинктивно отбросил обоих драчунов и в тот же миг перехватил оглоблю. Рывком оттолкнул ее от себя, так что человек на том конце с криком полетел в воду. Слева уже приближался следующий, Якоб узнал в нем возчика из аугсбургской гильдии. Тот с криком на него бросился. Куизль в последний момент отступил в сторону и мощно рубанул его по шее. Мужчина со стоном повалился на землю. Однако через пару секунд он поднялся и снова ринулся в бой. Удар рассек пустоту, а следующий Куизль встретил правой ладонью, которая начала сжиматься на кулаке до тех пор, пока не послышался хруст пальцев. Палач шаг за шагом теснил противника к краю причала и наконец столкнул в реку. Тот с плеском исчез под водой и выплыл, яростно барахтаясь, уже на другом конце пристаней, где попытался схватиться за одну из опор.
— Прекратить! Именем города, прекратить! — На берегу появился Иоганн Лехнер с четырьмя стражниками, которые вместе с несколькими шонгауцами принялись разнимать драчунов. — Все к складу! Берите ведра!
Скупыми приказами секретарь организовал спасение хранилища, хотя спасать-то, собственно, было уже и нечего. Крыша за это время провалилась, и все проходы загородило пылающими балками. Все товары, оставшиеся внутри, рано или поздно станут добычей огня. Сотни гульденов утеряны безвозвратно.
