должна быть около 14 000 футов {68}. Эта снежная гора лежит почти на меридиане оз. Буин-цаган-но-ра, верстах в ста сорока к юго-востоку от горы Ихы-богдо в той же цепи. Мы видели ее только однажды, с гор левого берега р. Шаргаин, потом она скрылась от нас совсем. Ранее же мы не могли видеть этой горы, потому что Южный Алтай на пространстве трех станций был закрыт от нас соседними горами. От монголов, спрошенных нами об этой горе, мы получили подтверждение, что вершина ее постоянно покрыта снегом, а сама гора считается священною.

Несмотря на весьма значительную высоту Южного Алтая в областях Ихы-богдо и Цасату-богдо лесов на этих горах, по показанию монголов, нет, а встречаются только кустарники да одинокие тополи и тал по берегам источников в ущельях. Между тем достоверно известно, что в главном хребте Хангая и его северо- восточных отрогах, отстоящем от Южного Алтая в этом месте не далее 150 верст, растут значительные леса лиственницы. Отсутствие лесов в этой части Южного Алтая и далее к юго-востоку, впрочем, весьма естественно: он лежит южнее и тянется нешироким поясом по жаркой и сухой пустыне, тогда как Хангай широко раскинулся во все стороны, образуя обширную горную страну, воспринимающую и задерживающую в себе по этой причине несравненно более атмосферных осадков. Об этом свидетельствуют многие значительные реки, получающие начало в Хангае и расходящиеся оттуда по радиальным направлениям, преимущественно на северо-восток, юг и юго-запад.

Из Южного же Алтая на означенном пространстве, по показанию монголов, не вытекает ни одной значительной реки как с северного, так и южного склона цепи, а только несколько маловодных речек, иссякающих вскоре по выходе из гор на соседние пустынные равнины.

Присутствие Южного Алтая все-таки значительно оживляет здешнюю пустынную страну. По рассказам монголов, источники в этих горах встречаются нередко, растительность как в самых горах, так и у подножий их несравненно лучше, чем на сопредельных равнинах. В летнее время монголы всей окрестной страны кочуют в этих горах, спускаясь с них осенью. Зимою Южный Алтай покрывается снегом и иногда столь глубоким, что переход через него бывает затруднителен. Во время нашего путешествия вдоль Южного Алтая в октябре и в первой половине ноября большая часть его была покрыта снегом и он резко выделялся своей белизной на темно-сером фоне соседних равнин, еще не одетых снежным покровом.

В горах к востоку от р. Шаргаин-гола мы пересекли несколько плоских котловин с солончаками. К северу от дороги тянулся, по-видимому, все тот же непрерывный хребет, простирающийся от гор Буянту-ула и носящий в этом месте название Баин-ула, а далее к востоку — Ашхата. На юге же от нашего пути горная страна как бы замыкалась высоким, резко очерченным хребтом Буржан-ула, простирающимся в восточно- западном направлении. Гребень этого хребта господствует немного над высокой горной землей, по которой мы шли, а на юге между ним и Алтаем залегает обширная долина Больших озер, имеющая и в этом месте около 40 верст ширины.

Южные широкие и плоские отроги Хангая на пространстве от равнины Голоин-тала до речки Цаган- гола слагаются из гранита и сиенита. Гребни наиболее приподнятых кряжей состоят из весьма плотной породы темно-бурого цвета [19], а на пологих горных склонах часто встречаются массивные отторженцы упомянутых кристаллических пород {69} . Местами они образуют непрерывные стлани, или мельницы. Далее между' реками Цаган- голом и Байдарик горы становятся несколько выше и преобладающею породою в них является фельзитовый порфир. К подчиненным же породам принадлежат: сиенитовый гранит, гранитит, плагиоклазовый порфирит, кварцит и серпентин. Последние три образуют преимущественно гребни хребтов этой горной местности, тогда как остальные обнаруживаются лишь на склонах. На правом берегу р. Нарын-гола развит глинистый сланец с кварцевыми жилами, которые достигают значительной мощности. Кварц в этой местности выдается изредка среди сланцевых масс столбчато, в виде обелисков, но небольших размеров. В участке между реками Нарыном и Таца преобладают серый гнейс и гранит, а к подчиненным породам относятся: фельзитовый туф, ортоклазовый порфирит и кварцит. Наконец, между реками Шаргаин-голом (левый приток р. Таца) и Горидою горы состоят из слюдяного сланца и фельзи-тового туфа.

В восточной части горной страны, по которой мы шли, лежал уже довольно глубокий, вершка в три, снег и несколько дней сряду дул весьма холодный встречный ветер с востока. Но в пустынной долине между Алтаем и Хангаем, лежащей гораздо ниже, снега еще не видно было нигде. В 18 верстах к востоку от р. Шаргаин-гола мы вышли на почтовую Калганско-улясутайскую дорогу и остановились на большой высоте, с лишком в 6000 футов, на ночлег. Атмосфера в Монголии на таких высотах необыкновенно прозрачна: вечером в тот день можно было простым глазом довольно отчетливо наблюдать неосвещенный край луны, еще не находившейся в первой четверти, а в небольшую трубу, увеличивающую около 20 раз, без большой погрешности замечать соприкосновение этого края с натянутыми в ее фокусе нитями.

Последние две станции от урочища Хара-нидунэй-шант до почтовой дороги мы шли по тропе. Проводник повел нас южнее дороги, на которой перевалы были покрыты глубоким снегом, и потому вывел на почтовую дорогу позже, чем следовало. По выходе на Калганско-улясутайский почтовый тракт мы узнали от местных монголов о существовании другой, более удобной дороги в Куку-хото, направляющейся по долине Больших озер близ северного подножия Алтая. Наш проводник той дороги не знал и вывел нас на почтовую дорогу, с которой есть два свертка в Куку-хото: от станции Хара-нидун и Онгиин. При этом оказалось, что пункт на почтовой дороге, куда мы вышли, поставлен на картах почти на целый градус севернее, чем следовало. На южную дорогу, пролегающую по долине Больших озер, было три свертка с нашего пути: с урочища Цакилдак на Дзапхын, с источника Тургын-булук, в холмах близ восточной окраины равнины Голоин-тала и вниз по речке Цаган-голу. Эта дорога короче нашей, пролегает по равнине и не беднее подножным кормом и водой. Но, к сожалению, все это мы узнали слишком поздно, описав значительную дугу на север, по горам. Не желая, однако, продолжать путь по одной из северных дорог, отделяющихся в Куку-хото от почтового тракта, мы порешили пройти по этому тракту до ближайшего пикета Гориды и, собрав там справки о южной дороге, повернуть на нее круто с этого пикета.

Утром по почтовой дороге мимо нашего лагеря проехало около 100 китайских солдат. Несколько человек из них заехало к нам. Солдаты эти возвращались со службы из Улясу-тая в Пекин и ехали верхом на почтовых лошадях, а багаж их шел на почтовых же верблюдах, отправляемых с пикетов ранее выступления самих солдат. Они ехали скоро, делая по три, по четыре станции ежедневно и, как видно, не жалели монгольских лошадей и верблюдов, погоняя усердно тех и других.

Навьючив своих верблюдов, и мы последовали по той же дороге за солдатами. Местность стала сильно склоняться к востоку, так что, пройдя не более 20 верст, мы спустились с лишком на 1000 футов и вышли на широкую, местами болотистую долину р. Горида-гола, или Горидуин-гола. На левом ее берегу расположен почтовый пикет юрт из пятнадцати. Монголы, содержавшие этот пикет, жили тут с женами и детьми. Корм поблизости пикета был совершенно вытравлен, а потому мы спустились вниз по речке версты на две и остановились в широкой ее долине дневать.

Почтовое сообщение в Монголии устроено только для правительственных надобностей, а частные лица им не пользуются. Расходы, вызываемые содержанием почтовых пикетов, падают на местное население. Каждый хошун (удельное княжество) обязан содержать известное число пикетов. Но повинность эту нельзя признать вполне натуральной: всякий хошун нанимает на свои общественные суммы нескольких монголов с верблюдами и лошадьми, которые и содержат причитающиеся на долю этого хошуна почтовые пикеты, получая средним числом по 20 лан (около 50 руб.) на юрту ежегодно и положенное количество баранов. Почтовые пикеты по Калганско-улясутайскому тракту между станциями Саир-усу и Харанидун содержат местные монголы, образующие так называемое Харчинское ведомство. Зато они избавлены от прочих повинностей и получают еще небольшое вспомоществование от своих хошунов.

На каждом пикете содержится положенное количество почтовых лошадей и верблюдов, а также хорошая юрта для проезжающих чиновников, но экипажей никаких нет. Почтовые пикеты не всегда остаются на одних и тех же местах, а по временам передвигаются немного в стороны от назначенных мест по мере вытравления пастбищ, но располагаются всегда поблизости дороги.

Все проезжающие по казенной надобности пользуются бесплатно верблюдами и лошадьми на пикетах, а также определенным числом баранов для пищи, соответственно своим чинам или должностям. Это число далеко превосходит действительную потребность, а потому многие из проезжающих чиновников продают излишних баранов монголам, содержащим станции, получая взамен их серебро. Некоторые из важных чиновников собирают таким образом значительные суммы, получая с каждого пикета по нескольку десятков лан. Встречаются, конечно, между ними и добросовестные, не берущие лишнего. Про одного,

Добавить отзыв
ВСЕ ОТЗЫВЫ О КНИГЕ В ИЗБРАННОЕ

0

Вы можете отметить интересные вам фрагменты текста, которые будут доступны по уникальной ссылке в адресной строке браузера.

Отметить Добавить цитату