китайское население при появлении диких монгольских орд с севера. Хотя на хребте Иншаня и существовала стена, построенная еще за 240 лет до P. X., но она не могла защищать пограничных китайцев от нашествия монголов. Только с башен ее, служивших обсервационными пунктами, подавались сигналы, предварявшие об опасности, и жители стекались тогда в кремли. Остатки этих башен сохранились и доныне на гребне хребта.
Один из гуйхуаченских миссионеров, много путешествовавший по Внутреннему Китаю, сообщил мне, что в некоторых пограничных местностях провинции Гань-су существуют форты, подобные кремлям долины р. Ян-хё. Ему приходилось там проезжать по обширным, хорошо возделанным местностям, среди которых лишь кое-где разбросаны небольшие городки, обнесенные высокими и прочными стенами, а деревень в этих местностях встречалось очень мало, да и те возникли в позднейшем, сравнительно с фортами, времени. Весьма вероятно, что кремли пограничной части Гань-су имели в старину такое же значение, как и древние форты в долине Ян-хё, т. е. служили убежищами оседлому населению тех местностей при нашествиях соседних воинственных племен.
В первый же день путешествия от городка Чин-пин-ку мы, кроме множества деревень, проехали через 5 или 6 кремлей. Начиная от города по дороге стоят везде столбы [37], состоящие из глиняных пирамид и соответствующие нашим верстовым, но удаленные друг от друга, должно быть, на четыре ли (около двух верст). Дорога же выбита ужасно и пролегает местами в углублениях вроде рвов, в которых встречные повозки могут разъезжаться только в некоторых местах. Извозчики, чтобы предупредить друг друга о встрече, идут пешком наверху, близ краев обрывов, и, завидя встречные повозки, кричат. Зато постоялые дворы в здешних селениях гораздо лучше. В них можно найти отдельные, чистые комнаты с порядочной мебелью. Но все они холодные: кан не дает почти нисколько тепла китайским жилищам, а печей в них нет, да если бы и были, то теплота быстро улетучивается в окна, не имеющие стекол, а заклеиваемые бумагой. Потолок из решетки, обклеенной с внутренней стороны тканью и бумагой, также пропускает немало тепла. В комнаты ставят жаровни, но на них можно только отогревать руки и готовить чай. Цены на постоялых дворах с нас брали везде очень умеренные. Мясо мы имели с собой, а за ночлег и приготовление на
9 человек кушанья, причем соль, крупа, капуста, морковь и прочие приправы были хозяйские, мы платили от 450 до 500 чох, что по тогдашнему курсу составляло не более рубля на наши кредитные деньги. Казаки помещались в общей ночлежной комнате, а нам отводили всегда отдельную и каждый раз топили в ней кан.
Река Ян-хё, по левому берегу которой мы ехали, получает начало в горах Иншаня, верстах в тридцати к юго-западу от г. Чин-пин-ку, что у ворот Великой стены, и течет сначала в ущелье верст двадцать на север, потом в долине на восток и, наконец, на юго-восток. Ян-хё имеет от 15 до 25 сажен ширины, но большей частью мелка и только летом, после проливных дождей, выступает из берегов и производит иногда опустошения. В прочее же время ее во многих местах переезжают вброд, и мостов через нее мы не видали, равно как не пересекали и значительных притоков слева, с хребта. Из Ян-хё выведено много арыков (оросительных канав) на окрестные поля, которые китайцы начинают поливать еще ранней весной, как только станет прибывать вода.
Долина Ян-хё, имеющая вначале, в верховьях этой реки, около 10 верст ширины, к востоку постепенно расширяется и в 50 верстах восточнее г. Чин-пин-ку достигает уже верст сорока. С севера она окаймлена хребтом Иншанем, по южному склону которого тянется с запада на восток в Калган Великая стена, а с юга — высоким и длинным отрогом этого хребта, отделяющимся от него, как было упомянуто, верстах в пятнадцати к юго-востоку от городка Чанкоя. На востоке долина Ян-хё замыкается южным отрогом Иншаня, отделяющимся от этого хребта верстах в двадцати к северо-западу от Калгана. Этот отрог не доходит, однако, до хребта, ограничивающего долину с юга: между ними остаются ворота, через которые стремится Ян-хё, поворачивающая по выходе из них на юго-восток и пробивающая себе путь через горы.
Несмотря на плотность населения, в долине р. Ян-хё водится много дичи, именно монгольских зайцев (Lepus tolai) и серых куропаток (Perdrix barbata). Китайцы очень мало охотятся. Ружья у них большей частью фитильные, а дробь чугунная. Куропаток и фазанов мальчики ловят в силки, а в горах ставят капканы на лисиц и куниц. Волков здесь также много, и летом они, как нам рассказывали, нередко забегают из гор в деревни и поедают детей, остающихся на улицах без надзора.
По мере приближения к Калгану движение по дороге усиливается более и более. Тут мы постоянно обгоняли большие повозки, следовавшие в город с каменным углем, которым весьма богата вся окрестная страна. Кроме угля, везли и каменноугольную грязь, которая представляет более дешевое топливо, доступное для многих. В эту грязь китайцы кладут для чего-то глиняные шарики. Мне не случалось видеть процесса ее приготовления, но горит она в печах и жаровнях довольно хорошо. Уголь в этой стране лосковый {87} и смолистый, а антрацита не приходилось видеть.
Не доезжая 25 верст до Калгана, мы вступили в горы помянутого южного отрога Иншаня, замыкающего долину р. Ян-хё с востока. Дорога сначала идет несколько верст тесниной, которая потом расширяется. Подъем на перевал с западной стороны очень невелик, но спуск к востоку весьма длинен, хотя и отлог. Следовательно, обширная замкнутая долина верхней Ян-хё должна лежать выше равнины Калгана. Спустившись с гор, мы ехали верст около двенадцати до самого Калгана по равнине и прибыли в этот город около полудня в день Рождества Христова 1878 г. (по старому стилю), встретив радушный прием у проживающих в нем соотечественников.
Глава седьмая. Пребывание в г. Калгане
Торговля и промышленность этого города. — Чайная операция. — Упадок нашей торговли с Китаем. — Проектируемый сбыт леса из Амурской и Приморской областей в Китай. — Католические и протестантские миссионеры. — Окрестности г. Калгана. — Земледелие, пища и дома северных китайцев. — Встреча Нового года. — Театры.
Город Калган, или Чясан-цзя-коу[38], находится на северной окраине Чжилийской провинции и расположен у южного подножья окрайного хребта Иншаня, пересекаемого в этом месте большой дорогой из Пекина в Ургу. Город состоит из двух частей: северной, или Шабо, вытянувшейся длинной, но узкой полосой по ущелью помянутого хребта, и южной, или Сябо, раскинувшейся по долине, в которую переходит это ущелье далее, на юге. С севера Калган ограничен Великой стеной, проходящей по южному склону Иншаня, а с восточной стороны города протекает небольшая речка Цин-хе, изливающаяся слева в р. Ян-хё, верстах в двенадцати к югу от него. Эта речка, получающая начало в горах Иншаня, протекает в глубоком ущелье, в которое выходит много побочных теснин, а потому после проливных дождей она разливается так сильно, что иногда производит опустошения. Таково было наводнение летом 1877 г., причинившее много вреда городу и соседним селениям, расположенным по ее берегам. Для предупреждения наводнений по правому берегу речки, в городской черте, сооружен каменный барьер, который, однако, не всегда задерживает воду.
В Калгане считается около 80 000 жителей, из которых главную массу составляют китайцы, затем следует небольшое число маньчжур (чиновников и солдат) и китайских магометан. Последние ни наружностью, ни языком, ни одеждой не отличаются от китайцев, исключая исповедываемой ими религии. Поклонников пророка в северных провинциях Внутреннего Китая насчитывается немало. Они живут отдельными селениями и хотя пользуются полной религиозной свободой, но не совсем дружелюбно относятся к китайцам. Магометане, подобно китайцам, весьма успешно занимаются земледелием, а в зимнее время в больших размерах и извозом. Перевозка чаев из Туньчжоу в Калган производится преимущественно магометанами; они же содержат и русскую почту на пространстве от Калгана через Пекин до Тяньцзина.
В Калгане проживают два протестантских миссионера из Северо-Американских Соединенных Штатов, немец Грей-зель, скупающий верблюжью шерсть, и три русских агента по транспортировке чаев,
