100 великих свадеб

брат Агамемнон когда-то правили Микенами, но вынуждены были бежать оттуда и нашли приют в Спарте. Возможно, Одиссей же первый и был недоволен ее решением… Но клятва была произнесена и исполнена: все женихи смиренно приняли выбор Елены.

Сохранился «Эпиталамий Елене» — свадебная песнь, которую подружки невесты исполняли под стенами брачного покоя в то самое время, когда жених впервые должен был возлечь с невестой, а его лучший друг охранял двери. Разумеется, написана она была не к самой свадьбе Елены и Менелая, а много позже, когда их свадьба уже стала частью великого греческого мифа о Троянской войне…

Некогда в Спарте, придя к белокурому в дом Менелаю,
Девушки, кудри украсив свои гиацинтом цветущим,
Стали, сомкнувши свои круг, перед новой расписанной спальней
Лучшие девушки края Лаконского, снегом двенадцать.
В день этот в спальню вошел с Тиндареевой дочерью милой
Взявший Елену женою юнейший Атрея наследник.
Девушки в общий напев голоса свои слили, по счету
В пол ударяя, и вторил весь дом этой свадебной песне.
«Что ж ты так рано улегся, любезный наш новобрачный?
Может быть, ты лежебок? Иль, быть может, ты соней родился?
Может быть, лишнее выпил, когда повалился на ложе?
Коли так рано ты спать захотел, мог бы спать в одиночку.
Девушке с матерью милой и между подруг веселиться
Дал бы до ранней зари — отныне и завтра, и после,
Из года в год, Менелай, она будет женою твоею.
Счастлив ты, муж молодой! Кто-то добрый чихнул тебе в пользу
В час, когда в Спарту ты прибыл, как много других, но удачней.
Тестем один только ты называть будешь Зевса Кронида,
Зевсова дочь возлежит под одним покрывалом с тобою.
Нет меж ахеянок всех, попирающих землю, ей равной.
Чудо родится на свет, если будет дитя ей подобно.
Все мы ровесницы ей; мы в беге с ней состязались,
Возле эвротских купален, как юноши, маслом натершись,
Нас шестьдесят на четыре — мы юная женская поросль,
Нет ни одной безупречной меж нас по сравненью с Еленой.
Словно сияющий лик всемогущей владычицы-ночи,
Словно приход лучезарной весны, что зиму прогоняет,
Так же меж всех нас подруг золотая сияла Елена.
Пышный хлебов урожай — украшенье полей плодородных.
Гордость садов — кипарис, колесниц — фессалийские кони;
Слава же Лакедемона — с румяною кожей Елена.
Нет никого, кто б наполнил таким рукодельем корзины.
И не снимает никто из натянутых нитей основы
Ткани плотнее, челнок пропустив по сложным узорам,
Так, как Елена, в очах у которой все чары таятся.
Лучше никто не споет, ударяя искусно по струнам,
Ни Артемиде хвалу, ни Афине с могучею грудью.
Стала, прелестная дева, теперь ты женой и хозяйкой;
Мы ж на ристалище вновь, в цветущие пышно долины
Вместе пойдем и венки заплетать ароматные будем,
Часто тебя вспоминая, Елена; так крошки ягнята,
Жалуясь, рвутся к сосцам своей матки, на свет их родившей.
Первой тебе мы венок из клевера стеблей ползучих
Там заплетем и его на тенистом повесим платане;
Первой тебе мы из фляжки серебряной сладкое масло
Каплю за каплей нальем под тенистою сенью платана.
Врезана будет в коре по-дорийски там надпись, чтоб путник,
Мимо идя, прочитал: «Поклонись мне, я древо Елены».
Счастлива будь, молодая! Будь счастлив ты, муж новобрачный!
Пусть наградит вас Латона, Латона, что чад посылает,
В чадах удачей; Киприда, богиня Киприда дарует
Счастье взаимной любви, а Кронид, наш Кронид-повелитель,
Из роду в род благородный навеки вам даст процветанье.
Спите теперь друг у друга в объятьях, дышите любовью,
Страстно дышите, но все ж на заре не забудьте проснуться.
Мы возвратимся с рассветом, когда пробудится под утро
Первый певец, отряхнув свои пышные перья на шее.
Пусть же, Гимен, Гименей, этот брак тебе будет на радость!

Перевод М. Е. Грабарь-Пассек

Елена родила от Менелая дочь Гермиону. Когда Тиндарей скончался, Менелай стал царем Спарты.

Его брат Агамемнон женился на младшей сестре Елены — Клитемнестре. Он оказался талантливым военачальником и не только отвоевал Микены, но еще и начал объединять под своею рукой все разрозненные греческие земли.

А что было дальше — мы все знаем из мифов… Слава о красоте Елены разнеслась по всему миру, и все стремились полюбоваться на нее. От ее лица невозможно было оторвать взгляд, а по форме ее груди отлили чаши для алтаря Афродиты. И Менелаю не долго пришлось наслаждаться семейным счастьем: Елену похитил троянский царевич Парис. Оскорбленный Менелай попросил помощи у своего брата Агамемнона. А тот давно уже мечтал о захвате богатейшего города, но не имел повода для войны. Теперь повод нашелся. Греческие корабли устремились к берегам Илиона…

Во время двадцатилетней осады Трои царевич Парис погиб в бою, да и не он один. Троянцы утратили всякую симпатию к Елене, обвиняя ее в своих несчастьях. Но красота помогла ей найти нового покровителя: Елену взял в жены сводный брат Париса — Деифоб. Дальше версии легенды расходятся: то ли Елена предала троянцев, подавая факелом со стены знаки для греческой армии, то ли, наоборот, — заподозрила, что внутри гигантского деревянного коня, якобы брошенного отступившими греками, на самом деле находятся воины, готовые вероломно напасть на Трою, и пыталась привлечь внимание беспечных троянцев к этому источнику угрозы. В любом случае Троя была обречена. Ибо внутри коня действительно засели воины, и ночью они открыли ворота Трои для греческой армии. Деифоб погиб в бою. Так Елена, при живом муже, сумела дважды овдоветь.

Менелай, жаждущий отомстить неверной жене, нашел Елену в храме Афродиты. Но когда он выхватил меч, чтобы убить изменницу, Елена откинула с лица вдовье покрывало и распахнула свои одежды: лицо и тело ее были так прекрасны, что Менелай позабыл про месть и про меч и прямо в храме вернул жене свое расположение. Когда он привел Елену в греческий лагерь, нашлись недовольные, требовавшие ее смерти в отместку за гибель многочисленных воинов, павших под стенами Трои. Но стоило любому из них посмотреть на лицо Елены, как желание мстить исчезало, так она была прекрасна. Менелай с Еленой вернулись в Спарту. И то ли благополучно дожили до глубокой старости, то ли Елену все-таки убил кто-то из тех, кто жаждал мести за погибших мужей, сыновей и друзей: версий ее смерти немало… Однако греки верили, что и в сумрачном царстве Аида она осталась самой прекрасной и желанной женщиной. И что