Букет невесты был из белых орхидей, но, главное, мирт в нём был с того же куста, с которого срывали веточки для свадебного букета королевы Виктории. Правда, и здесь не обошлось без заминки — уже перед выходом выяснилось, что букет пропал. К счастью, быстро выяснилось, что один из служителей дворца просто положил его в коробку со льдом, чтобы цветы не завяли. (Точно такой же букет Елизавете преподнесли полвека спустя, когда в 1997 году они с принцем Филиппом праздновали золотую свадьбу.) Этот букет, согласно традиции, начало которой положила её мать, Елизавета должна была возложить на могилу Неизвестного солдата в Вестминстерском аббатстве. Но, разволновавшись, она просто забыла это сделать, и букет положили туда на следующий день.
Скамеечки, на которые преклоняли колени жених и невеста во время венчания, были сделаны из… двух ящиков из-под апельсинов. Конечно же, их красиво задрапировали розовым шёлком, но это было очередным штрихом в общей картине послевоенной Англии. Эта свадьба была гораздо более скромной, чем свадьба родителей Елизаветы, но ей радовались не меньше, а быть может, даже больше — ведь позади была страшная, измотавшая половину мира война, и очень хотелось верить, что теперь «и на нашей улице будет праздник».
Журнал «Лайф» так описывал свадьбу будущей королевы: «Дорога от Букингемского дворца до Вестминстерского аббатства, которую должна была проделать свадебная процессия, была под охраной на протяжении полутора миль, что не дало возможности многим любопытным лондонцам полюбоваться королевскими каретами и лимузинами. Меню свадебных торжеств было скромным, а в аббатстве цветов, украшающих алтарь, было совсем немного. Многие из числа приглашённых, которых было около 2500, появились на церемонии в старых костюмах и шляпах, которые знавали лучшие времена. Но королевская кавалерия выглядела ослепительно в своих блестящих кирасах, гарцуя на холёных, подобранных одна к одной, чёрных лошадях. Королева Мария, по-королевски прямая, ехала в своём старомодном лимузине, высоко подняв голову, чтобы все могли её видеть. Конечно же, представители всех понемногу исчезающих королевских семейств Европы, сверкая чудом уцелевшими драгоценностями, заполнили аббатство. Казалось, весь Лондон собрался, чтобы посмотреть на зрелище, пусть и анахронистическое по своей сути, но тем не менее впечатляющее. Люди заполнили Уайт-Холл, чтобы посмотреть на процессию, движущуюся к аббатству. В аббатстве же они приветствовали появление шести королей, семи королев и множества принцев и принцесс. Через репродукторы они слушали, как принцесса Елизавета приносит брачные обеты. Часами они толпились вокруг дворца, надеясь, что новобрачные выйдут на балкон. А потом, чувствуя себя такими же счастливыми, как будто это был день их собственной свадьбы, они отправились по домам со вновь обретённой уверенностью в добром, спокойном и долговечном, то есть во всём том, что для британцев олицетворяет британская монархия».
На этот раз свадьба транслировалась по радио (хотя наверняка кто-нибудь из двухсот миллионов, слушавших его в тот день, делал это не снимая шляпы).
Как сказал король Георг VI, растроганно наблюдая за церемонией, «свадьба дочери берёт за душу куда сильнее, чем собственная свадьба…»
Режим суровой экономии и карточная система в послевоенной Англии могли создать проблемы и с такой неотъемлемой частью торжества, как свадебный торт. К счастью, помогли другие страны Британского Содружества — например, всё необходимое для главного торта (всего тортов было двенадцать, и одиннадцать затем раздали) прислали из Австралии, как подарок от Ассоциации девочек-скаутов. Торт был высотой около двух с половиной метров и состоял из четырёх ярусов: «Первый ярус был украшен сделанными из сахара миниатюрными копиями Виндзорского замка, Букингемского дворца и замка Балморал, а также эмблемами жениха и невесты. На втором было изображено, как принцессе, полковнику гвардейских гренадёров, те отдают честь; сражение у мыса Матапатан [состоявшееся 27–29 марта 1941 года, когда английский флот нанёс поражение итальянцам — Филипп принимал в нём участие]; спортивные мотивы, которые отражали разнообразные интересы молодожёнов. На третьем ярусе купидон держал украшенные инициалами щиты, эмблемы Вспомогательного корпуса при сухопутных войсках (ATS) и Ассоциации девочек-скаутов, а рядом стояла маленькая копия корабля “Отважный” (Valiant), на котором герцог Эдинбургский сражался во время войны. Последний ярус был украшен эмблемами Британского Содружества».
В своей книге воспоминаний «Маленькие принцессы — история детства королевы, рассказанная её няней» Марион Кроуфорд, присутствовавшая на свадьбе своей воспитанницы, писала о приёме в Букингемском дворце, последовавшем за венчанием: «Это был оживлённый, очаровательный обед. Столы были украшены сарсапарелью и белыми гвоздиками, на каждом стоял букет из белого вереска, который прислали из Балморала. Знаменитые лакеи в кармазинно-золотом создавали атмосферу волшебной сказки. Я словно попала в воплощённую мечту».
А, наверное, одним из самых важных подарков, которые король с супругой сделали дочери и её жениху, было то, что по их указаниям все свадебные тосты и выступления были короткими. Во время своей собственной свадьбы Георг, тогда ещё герцог Йоркский, и его юная супруга умирали от скуки во время длинных, казавшихся бесконечными речей. Так что собственную дочь они постарались от этого избавить.
Молодожёны получили более двух с половиной тысяч подарков буквально со всего мира. Их выставили на всеобщее обозрение во дворце Сент-Джеймс, и на этой своеобразной выставке побывало около двухсот тысяч человек. Подарки от родственников, друзей, официальных лиц и, наверное, самое трогательное, подарки от простых граждан (скажем, сто сорок восемь пар нейлоновых чулок — огромная ценность и редкость по тем временам! — связанные вручную кардиган и чехол для чайника, семьдесят шесть носовых платков, шестнадцать ночных рубашек). Самым необычным подарком был, пожалуй, кусок кружева, сделанного из нитей, которые спрял сам Махатма Ганди — он и по сей день хранится в королевской коллекции. Правда, юная принцесса Маргарет, сестра Елизаветы, приняла его за набедренную повязку и сочла «очень нескромным подарком». Но были подарки практичные, такие, которые получают, наверное, все молодожёны. Стиральная машина, пылесос, холодильник, швейная машинка, книжный шкаф… Что ж, у принцессы тоже должно быть своё хозяйство.
Медовый месяц Елизавета и Филипп провели в Шотландии, в поместье дяди Филиппа, графа Маунтбаттена. Именно тогда принцесса, герцогиня Эдинбургская, получила от отца письмо. «Я был так горд тобой и так взволнован, пока мы шли рядом по этой длинной дороге в Вестминстерское аббатство; но когда передал твою руку архиепископу, то почувствовал, что потерял нечто очень дорогое. Ты была так спокойна и собрана во время церемонии и произносила свои слова с таким убеждением, что я понял — всё в порядке…
Я с гордостью наблюдал за тем, как ты росла все эти годы — под маминым руководством, а она, как ты знаешь, в моих глазах самый чудесный человек на всём свете. И теперь, я знаю, я могу всегда рассчитывать на помощь твою, а теперь и Филиппа, в нашей работе. То, что ты покинула нас, оставило огромную пустоту в наших душах, но помни, что твой старый дом навсегда останется твоим. Возвращайся сюда как можно чаще. Я знаю, что ты счастлива с Филиппом, и это правильно, но, прошу тебя, не забывай и нас. Твой любящий отец».
В 2007 году королева Елизавета и принц Филипп отпраздновали шестьдесят лет совместной жизни — ни один правящий монарх Британии прежде не праздновал такой юбилей! А пока страна готовится к шестидесятипятилетнему юбилею в следующем, 2012 году. И будем надеяться, что это не последний совместный праздник этой четы!
Конрад Хилтон и Элизабет Тейлор
6 мая 1950 года
Элизабет Тейлор, одна из самых ярких актрис за всю историю кинематографа и редкостная красавица, приобрела еще и сомнительную известность как женщина, выходившая замуж целых восемь раз! Причем дважды — за одного и того же человека: актера Ричарда Бертона. Все ее свадьбы были громкими. Но самой пышной и самой громкой — первая: с Конрадом Хилтоном, наследником одного из богатейших семейств Америки.
