неразрывно связаны до конца жизни.
Их дружба по-настоящему началась в Ташкенте, во время Великой Отечественной войны, но познакомились они гораздо раньше. Раневская тогда, по ее собственным воспоминаниям, еще была Фаиной Фельдман и жила в Таганроге. Она прочла стихи Ахматовой, влюбилась в них и твердо решила познакомиться с поэтессой. Поехала в Петербург, нашла квартиру Ахматовой и позвонила в дверь.
«Открыла мне сама Анна Андреевна, — вспоминала она. — Я, кажется, сказала: «Вы — мой поэт», — извинилась за нахальство. Она пригласила меня в комнаты. Дарила меня дружбой до конца своих дней». Ахматова тогда поинтересовалась у Фаины: «Вы пишете?» Но та ответила: «Никогда не пыталась. Поэтов не может быть много». Возможно, с этой фразы Ахматова и присмотрелась к ней получше, выделив необычную девушку из числа своих многочисленных почитательниц.
В 1910 году Фаина познакомилась со знаменитой актрисой Алисой Коонен.
В то время Коонен была совсем молода, играла в Художественном театре и уже была достаточно известна как в Москве, так и за ее пределами. С Фаиной Фельдман они встретились в Евпатории, где Алиса гостила у своего брата, главного врача туберкулезного санатория.
Что касается Фаины, то ей тогда было четырнадцать лет, и в Коонен она была буквально влюблена — специально ради встреч с ней приезжала в Евпаторию и всюду сопровождала своего кумира.
Спустя пять лет, когда Фаина уже перебралась в Москву и пыталась стать актрисой, Коонен уже была примой недавно открывшегося Камерного театра под руководством Александра Яковлевича Таирова.
Раневская обожала этот театр, ходила туда на все спектакли и мечтала когда-нибудь и сама там играть. «Мне посчастливилось быть на спектакле «Сакунтала», которым открывался Камерный театр… — писала она спустя несколько десятилетий. — Роль Сакунталы исполняла Алиса Коонен. С тех пор, приезжая в Москву (я в это время была актрисой в провинциальных театрах), неизменно бывала в Камерном театре, хранила преданность этому театру, пересмотрев весь его репертуар».
В 1913 году молоденькая Фаина Фельдман сделала первую попытку покорить Москву.
Она выпросила у родителей немного денег, поехала в первопрестольную и стала обходить театры, в надежде найти там работу. Но увы, попытка провалилась. Желающих стать актрисами как всегда было много, а будущая великая Раневская в то время еще не могла ничего особенного предъявить, чтобы ее заметили. Опыта у нее не было, приличного образования тоже, и к тому же она так переволновалась, что вновь начала заикаться. Дошло до того, что ей уже прямо говорили, что для театра у нее профессиональная непригодность, лучше ей бросить эту затею и заняться чем-нибудь другим, не тратить зря ни свое, ни чужое время.
Пришлось Фаине ни солоно хлебавши возвращаться домой, как требовал отец. Правда и тут не обошлось без курьезов, преследующих ее всю жизнь. Родители перевели ей денег на дорогу, но когда она вышла с ними из почтового отделения, ветер вырвал у нее из рук банкноты и унес. Казалось, все было против того, чтобы она стала актрисой.
Но после первой неудачи Фаина не пала духом, наоборот, ее решимость стать актрисой только укрепилась.
Вернувшись домой, в Таганрог, она экстерном сдала экзамены в гимназии и начала посещать театральную студию. Там она научилась двигаться по сцене, правильно говорить, справляться с заиканием.
Однако одно дело любительские спектакли, а совсем другое — профессиональная сцена. Родители были не против увлечения Фаины театром, но не собирались позволять ей связывать со сценой всю жизнь. Она же со своей стороны уже все решила, и готова была пойти даже на открытый конфликт с отцом.
В 1915 году она снова поехала в Москву. Где она взяла на это деньги, остается только гадать, потому что совершенно точно отец ей ничего не дал. Хотя, сказать по правде, даже если бы он и смирился с ее выбором профессии, серьезную материальную помощь он оказать бы уже не сумел. Во время Первой Мировой войны дела его сильно пошатнулись, и уже не так много оставалось до того времени, когда он навсегда покинет и Таганрог, и Россию.
В 1915 году Москва вновь встретила Фаину неласково. Но на этот раз ей помог случай — судьбоносная встреча с Екатериной Васильевной Гельцер.
Деньги таяли со страшной скоростью, а заработков не было. Единственной подработкой, которую ей удалось найти, стало участие в цирковой массовке, но платили за это мало, а главное была эта работа крайне нерегулярной. Потом Раневская вспоминала: «Неудачи не сломили моего решения быть на сцене: с трудом устроилась в частную театральную школу, которую вынуждена была оставить из-за невозможности оплачивать уроки». А без денег в Москве не было возможности не только учиться, но и жить — за съемную комнату надо было платить, поэтому вскоре Фаина оказалась на улице.
Положение было безвыходным, и даже на возвращение домой (о чем она и думать не желала) все равно не было денег.
И тут случилось практически чудо! На рыдающую возле колонн Большого театра девушку обратила внимание проходившая мимо знаменитая балерина Екатерина Васильевна Гельцер. Она пожалела плачущую девушку и пригласила к себе переночевать.
Эта случайная встреча положила начало сорокалетней дружбе Екатерины Гельцер и Фаины Раневской.
С Екатериной Гельцер Фаина сдружилась сразу.
У них оказалось удивительное родство душ, и даже своей прямотой и эксцентричностью они были очень друг на друга похожи. Гельцер была умной, язвительной, остроумной и имела привычку называть вещи своими именами. Это шокировало многих, но конечно не Раневскую, наоборот, ее это только восхищало.
Екатерина Васильевна много рассказывала Фаине о закулисье театральной Москвы, насмешливо именуя московскую богему не иначе как «бандой». Она познакомила ее со своими друзьями, возила с собой на спектакли во МХАТ, а потом они отправлялись в ресторан «Яр», где слушали пение настоящих цыган. «Гельцер показала мне всю Москву тех лет, — вспоминала потом Раневская. — Это были «Мои университеты»».
А чем юная провинциалка так покорила знаменитую балерину? Вероятно, своей яркостью, молодостью и целеустремленностью — Екатерина Гельцер искренне восхищалась своей протеже и любила говорить в своем неподражаемом стиле: «…Какая вы фэномэнально молодая, как вам фэномэнально везет!» И когда Раневская стала знаменитой актрисой, Гельцер не только не испытала зависти или чувства соперничества, а наоборот полюбила ее еще сильнее, и не раз повторяла, как она гордится тем, что они подруги.
Оказавшись в Москве, Фаина искренне наслаждалась жизнью и все свое время посвящала театру.
Она была молода и полна надежд, поэтому первые профессиональные неудачи не поколебали ее жизнерадостности и веры в будущее. К тому же, благодаря знакомству с Екатериной Гельцер, она сразу оказалась в самой гуще московской богемной жизни и своими глазами видела многих знаменитостей того времени, в том числе, например, самого Владимира Маяковского.
Конечно, пока она была всего лишь восторженной наблюдательницей, перед глазами которой разворачивалась жизнь знаменитых артистов, писателей и музыкантов. Но ей было всего двадцать лет, и она знала, что у нее все еще впереди.
А каждый вечер Фаина ходила в театр. Денег у нее разумеется не было, но ведь она не зря стала одной из величайших актрис XX века. Вот и тогда она проникала в лучшие театры Москвы благодаря своему пока еще непризнанному таланту. Подходила к окошку администратора, делала невинно-жалобное лицо и проникновенно говорила, что она — провинциальная артистка, никогда в жизни не бывавшая в хорошем театре. Администраторы ей верили и пускали из жалости, посмотреть на игру великих актеров.
Правда, такой фокус можно было проделать в каждом театре лишь один раз — лицо Раневской было
