'срединный' город, как я назвала его для себя. Улицы здесь были более широкими и оживленными. Кругом пестрели вывески с названиями лавок торговцев и таверн. Несмотря на поздний час, было людно. Казалось, Аранта и не думала спать. Хотя, может, это у меня сохранились понятия Дао Хэ, то есть, если темно, то ты спишь, солнце встало, значит и тебе пора.
- Как оживленно, - все же сказала я.
- Конечно, это же центр города.
- Да? А я думала центр на самом верху...
- Нет, верхние ярусы занимает в основном знать и там тише всего, обычно. А в центре живут те, кто в состоянии себе это позволить. К тому же, тут всегда оживленно и людно.
- Кельм живет здесь?
- Чуть ниже, там, где начинаются жилые кварталы. Устала?
- Нет, просто интересуюсь. То есть, он не слишком богат?
- То есть, ему так удобно, - хмыкнул Брэйдан. - А, где сейчас твой друг? Ты нас познакомишь?
- Должно быть, дома. Мы договорились, что я приду к нему завтра утром.
- Откуда знала, что задержишься так надолго? - не скрывая улыбки, спросил он.
- Не знала, рассчитывала, - хмыкнула я.
Оказалось, что дом Кельма находился всего в двух кварталах от центра города. Это было высокое каменное строение, в два этажа, огороженное от оживленной улицы каменной изгородью. Дом, казалось, облюбовала большая семья, судя по тому, во скольких окнах сейчас горел свет.
- Ммм, сколько человек тут живет?
- Много. Кельм, его жена и дочь, его отец, жена отца, сейчас тут живет Терех, а его одного можно считать за пятерых минимум, кроме того две незамужние сестры Кельма.
- Я думала больше...
- Я же говорю, дед идет за пятерых.
Я уже было занесла руку, для того чтобы отворить калитку ведущую во двор дома Кельма, как Брэйдан, перехватив мое запястье, сказал:
- Давай, может, ты подождешь во дворе, а я пока зайду в дом и подготовлю их.
- В каком смысле 'подготовлю'?
- Ну, понимаешь, сегодня вроде бы как третий день, с тех пор, как ты якобы погибла...и...
- Что? - я все никак не могла понять, к чему он клонит.
- Есть поверье, в чем-то оно даже правдиво, ну да это сейчас неважно. Одним словом, люди, я имею в виду простых людей, верят, что покойник, то есть умерший насильственной смертью, может вернуться с того света на третий день после гибели. Они полагают, что если вслух поминать умершего, то он может вернуться, чтобы пить кровь живых или навлечь проклятье на весь род.
- Что за бред?
- Может и бред, но многие подсознательно боятся и стараются чтить традиции предков.
- Но, Кельм и его семья не простые люди? Они знают о виргах и прочих тварях...
- Именно поэтому, я и прошу тебя подождать меня, - сказал он, открывая калитку во двор.
Дворик оказался весьма чистым и уютным. Недалеко от дома, была небольшая пристройка, которая, судя по всему, имела назначение конюшни.
- Тогда, ты не против, если я побуду на конюшне, пока ты будешь с ними говорить?
- Если ты так хочешь? - пожал он плечами, направляясь к дому.
Я же в свою очередь отправилась в сторону деревянного строения, надеясь увидеть там моего Осла. Уж очень я переживала, как он перенес все те тяготы, что выпали на его долю.
Стоило переступить порог постройки, как меня окутал запах сена, и стоящих в стойлах лошадей. Здесь было ощутимо теплее, чем на улице. Лошади чуть слышно всхрапывали, принюхиваясь и прислушиваясь к окружающей их обстановке. Возможно, они чувствовали то, что в конюшне появился кто-то ещё, хотя я и старалась ступать бесшумно, чтобы ненароком никого из них не напугать. Само строение погрузилось в густой полумрак уже с наступлением сумерек, лишь из самого дальнего угла, лился теплый оранжевый свет, источаемый масляной лампой.
- Знаешь, - тихий мужской голос, разрезал окружающее пространство, заставив меня остановиться и прислушаться. Мужчина говорил по-аирски, но с ощутимым акцентом. Конечно, я узнала обладателя голоса, да и как его было не узнать, если в свете лампы, так отчетливо виднелась его рыжая шевелюра.
- Я говорю с тобой на твоем родном языке, потому что боюсь, что ты не поймешь меня иначе.
Заинтересованно замерев совсем рядом с Кельмом, старалась даже дышать через раз, чтобы понять, чем он тут занимается и не быть раскрытой раньше времени.
- Мне так жаль, - его плечи как-то сразу поникли, а голова опустилась ещё ниже. - Хоть ты и урод, но тоже, наверное, переживаешь, что она умерла.
'Веский довод', подумала про себя, но вступать с радостным воплем 'вот, она я!' пока не спешила.
- Я забрал тебя к себе и теперь буду заботиться о тебе, понимаешь? - в ответ Осел активно запыхтел, должно быть, учуяв мой запах, и окончательно разволновавшись начал нетерпеливо 'икать' переступая с ноги на ногу.
- Ну, знаешь, ты мне тоже не особо нравишься, - по-своему истолковав поведение животного, буркнул Кельм. - Но, я намерен постараться любить тебя, несмотря на то, что ты редкостная страшила и, в целом, бестолковая и бесполезная скотина, я буду заботиться о тебе в память о ней. Но, - вскинув указательный палец вверх, сказал он. - Перестань охаживать мою Белочку! - от рычащих ноток в его голосе, я сама неожиданно сделала шаг назад. - Ты хоть понимаешь, что у неё может уродиться от такого, как ты, - обвиняющее ткнув пальцем в Осла, сказал он. - Остальное я готов терпеть, - чуть тише договорил он.
На конюшне вновь воцарилась тишина. Кельм устало опустился на перевернутое деревянное ведро, и, подперев голову рукой, задумался о чем-то. Если честно, в этот момент я лихорадочно пыталась сообразить, как себя обнаружить и не напугать его.
- Я чувствую себя виноватым, - сказал Рыжий, облокачиваясь боком о деревянную стену конюшни. - Мне, кажется, что это моя вина, понимаешь? Она спасла меня дважды, а я не смог сделать хоть что-нибудь, чтобы помочь ей, - тяжело вздохнув, закончил он.
Неожиданно, виноватой почувствовала себя я. Мне стало так жаль, что Рыжий винит во всем себя, что он переживает, хотя ни в чем и не виноват. А я стою совсем близко, живая и почти невредимая, в то время, как он не перестает переживать. Не удержавшись, протянула руку, легонько коснувшись его плеча, и сказала, точнее, попыталась сказать:
- Кельм, я... - в этот момент мне в голову полетело деревянное ведро, что всего мгновение назад служило стулом для Рыжего.
Легко угнувшись от неожиданного снаряда, отпрыгнула на несколько шагов назад, чтобы оказаться подальше от Кельма, в мгновение ока оказавшегося вооруженным острыми вилами, что по воле случая были оставлены кем-то заботливым в самой дальней части конюшни. Выпрямилась, поднимая голову, и посмотрела в глаза Рыжему. Лицо Кельма казалось искажено гневом и готовностью отразить любую атаку, вот только стоило ему увидеть меня, как он побледнел. Его глаза расширились, словно два огромных блюдца, рот сначала округлился в маленькое 'о', а уже спустя секунду, распахнулся, разоряясь на всю округу весьма мужественным и грубым: 'А!', которое завершилось фальцетом, и оборвалось на самой верхней ноте.
- Virg-go, - заикаясь, прошептал Кельм, нацеливая вилы в мою сторону, готовясь то ли к моей предполагаемой атаке, то ли сам решил напасть, не дожидаясь действий с моей стороны.
