вилкой, и…
– Я готова! – Из-за Артемкиной спины почти выплывает Анюта. Все-таки в платье, да. И даже волосы вьются. Как у меня.
– А ты куда? Жень, а она куда?
– А она с нами поедет, – пожимаю я плечами. И, завернув вилку в какую-то тряпку, начинаю ее нагревать. Дыханием, не руками. – Аня, иди, обувайся, пальто красное надень.
– Шарф не забудь! – ошарашенно напоминает ей Артем. И задвигается ко мне.
Включаю слышимость:
– Тема, у нас с тобой теперь такая работа начинается. Вот прямо с сегодняшней ночи. Там много чего будет интересного. И Аньку охранять, и вообще…
– Хорошо. – Артем пожимает плечами так мощно, словно штангу поднимает. А я только сейчас соображаю, что он уже в ботинках и куртке. Я же на него все это время не смотрела. Вообще весь вечер, наверное. Ну и он на меня.
– Ты сам все будешь решать. Потому что я одна не справлюсь.
Вот сейчас надо обязательно смотреть ему в глаза. Чтобы он поверил. И чтобы я поверила.
– Никуда я не денусь. Не бойся. Все сделаем.
Артем забирает у меня из пальцев вилку. Гнет ее сперва дугой, а потом в кукиш. Мы молчим, замерев от неловкости – как от слишком яркого света театральных софитов. В тишине вдруг проступает резкий и нежный звук. Словно хрустальный бокал разбили. Это на кухне, на подконнике, у цветка квадратного корня распустился следующий бутон, самый прозрачный.
У Паши ноутбук солиднее выглядел, он за него усаживался – как пианист за концертный рояль. А это тьфу, пудреница какая-то. Да где же тут «Ё» и кавычки-елочки?
– Савва Севастьянович? – Сперва Цирля вокруг порхала и мурчала, теперь эта пришла. – Вам мой компьютер еще нужен?
Старый прикинул объем писанины:
– На часок как минимум, а то и на полтора…
– Плохо, – без всякой субординации и прочего придыхания отозвалась барышня. – У меня семинар, надо показывать презентацию. Здесь все материалы.
– Вот оно как… – Савва Севастьянович перечел последнее предложение. И впрямь неладно, нехорошо. Две опечатки и одна запятая пропущена. Сбоку аж каблучками цокнули, юбка колоколом метнулась. Вон как расцвела от нынешней жизни. Была тихая, а сейчас запылала, загорелась. На адреналине, не иначе. Азарт – сильнее всякого амура…
– У тебя на участке как дела обстоят?
– Все согласно предписанию и Уставу. Савва Севастьянович, мне надо ехать. Я с этими сегодняшними… проблемами первую пару пропустила.
– Догонишь свою пару, не переживай. А хочешь – мы тебе справку соорудим.
– Больно надо!
Сразу вскинулась, затрепетала. Сразу видно – хороший работник, настоящая московская Сторожевая. За участок отвечает как за собственную совесть.
– Ты в Шварца? Сегодня Дуся с мужем туда расписываться поедет. Отыщи ее и порасспрашивай. У Дуси про девочку поинтересуйся, ювелирно. А будет возможность с девочкой поговорить, то упомяни в разговоре Иру-Бархат. И посмотри реакцию.
Хорошую перед ней задачу поставили. С виду простенькую. А на деле совсем даже наоборот – так, чтобы одну информацию собрать, другую подкинуть, третью… В том, что там еще и третья информация нарисуется, Савва Севастьянович не сомневался.
– После занятий заглянешь, побеседуем. Я соображения по району подкину, а ты расскажешь, как и что у тебя с Озерной вышло.
После долгого дня и учебной ночи через пол-Москвы лететь ей будет трудно. Но ведь появится, обязательно. И из Дуськи хоть что-то, да вытянет.
Анька шагнула от подъезда в заваленный снегом палисадник, мы, как два идиота, ломанулись за ней. Словно со спины прикрыть решили. Теперь Анютка чешет вперед, хотя ржавые сугробы достают ей местами чуть ли не до пояса. Из-за ледяных крошек и уличного песка все время кажется, что по заснеженному пляжу тащишься. Только вместо моря впереди шоссе, а по бокам с одной стороны – кирпичи родной многоэтажки, а с другой – зеленая стена автостоянки.
– Ань! Ну вот зачем ты туда лезешь, а? – Я машу в сторону ограды.
– Так к остановке ближе. – Анютка глядит на меня из-под капюшона, как из-под форменного козырька.
– Ты с ума сошла? Посмотри, который час! Какая остановка, какие автобусы?
– Троллейбусы. Мама всегда последний троллейбус ловила, если ей ночью надо было…
Есть у нас такая манера – дежурный транспорт подманивать бедолаге, которому позарез надо, а на такси денег нету. И тут мы выкатываем из-за угла дежурную синюю рогатину. Старенькую, допотопную, но вполне работающую. Наш Шофер уже несколько раз от начальства требовал машину обновить, а то она с шестидесятых годов по Москве катается, в глаза бросаться стала. Но с Конторой легче самому новый троллейбус купить, нежели казенный нормально списать. Только этот транспорт придуман для мирских, сами мы им не пользуемся, неприлично. А Марфа, оказывается, ездила.
Я лезу за сигаретами, а вместо этого наталкиваюсь на яблочный огрызок, презент Старого.
– Ань, а что у меня есть…
– Ты его не выбрасывай, – серьезно говорит Анька. Молодец, сообразила, что яблочко не простое. – Там у подъезда есть урна. Нельзя мусор на улице кидать, мне мама говорила.
– Анька, ну смотри же! – Добавить «бестолочь» к своей фразе я никак не могу, хотя очень хочется. – Будешь попробовать? Смотри, можно зернышко быстро прорастить, а можно яблоко целым сделать. Это просто, давай я научу?
– Потом, хорошо? – Анька вежливо шлет меня ко всем чертям.
