— Я хотел поблагодарить тебя. И теперь, когда ты, кажется, нашла свое место под солнцем, самое время сделать это.
— За что же меня благодарить? — Лита растерялась.
— После твоего ухода я, наконец, посмотрел на свою жизнь по-другому. Если такое ангельское создание, каким была ты, не выдержало моего общества, то оставалось или наложить на себя руки, или начать думать. Я выбрал последнее. Как видишь, теперь я вновь напоминаю человека, а не загнанное животное.
— Я очень рада за тебя, честно. Только благодарить тебе нужно исключительно самого себя. Ты сам вытащил себя из пропасти.
— Знаешь, а я все эти годы следил за тобой. Благо, делать это было очень легко. Твой муж и ты постоянно появлялись на страницах газет и экранах телевизоров. Ваша красота кажется нереальной. Вместе вы смотритесь, как два сказочных персонажа.
— В жизни все более прозаично, хотя и не лишено некоторой романтики, не могу не согласиться. — Лита уже окончательно пришла в себя. Скользнев, кажется, наоборот, с каждой минутой волновался все сильнее.
— Я давно хотел зайти, но понял, что готов, только совсем недавно.
— Спасибо за неожиданный подарок. Он снимает с меня груз вины, от которого я теперь окончательно освобождаюсь. Если ты вновь стал прежним, значит, я была не права в том, что так долго не могла оставить тебя в покое. В этом случае твое возрождение состоялось бы намного раньше.
— У меня все в порядке. Ты, по-моему, тоже изменилась в лучшую сторону. Стала уверенной, еще более красивой.
— Спасибо. Ты тоже очень шикарный. Признавайся, женился или раздумываешь?
— Раздумываю.
— Любишь?
— Пытаюсь снова ощутить себя влюбленным, но с годами понимаю, что это не приходит по заказу. Я подставляю щеку, если тебе это о чем-то говорит.
— Скользнев, перестань. Я уверена, что рядом с тобой оказалась замечательная женщина, а ты вновь играешь с чувствами. Не надо, прошу тебя. Жизнь скоротечна, не нужно ее усложнять.
— Ты, как всегда, права. Но для моей нерешительности у меня есть причина.
— А именно?
— Недавно я узнал, что никогда не смогу стать отцом. Перенесенная болезнь в детстве плюс усугубление алкоголем. Я буду чувствовать себя неполноценным мужчиной. Просто существо с орудием, заряженным холостыми патронами. Не понимаю, почему я так легко говорю об этом с тобой?
Лита поднялась и, подойдя к Игорю сзади, обняла его за плечи. Он благодарно прижал ладонь к ее руке, прикрыв глаза.
— Глупый, самоуверенный мужчина, если тебя любят, то примут вместе с твоими проблемами. Более того, может быть, они разрешатся сами. Не знаю как, но уверена, что ты уже достаточно загонял себя в тупик. Больше не нужно.
Скользнев взял ее хрупкую ладонь и на мгновение прижался горячими губами. Лита отметила про себя, что ничего похожего на возбуждение, влечение она не почувствовала. Только приятное, умиротворяющее чувство покоя, ничего более.
— Спасибо тебе, — поднимаясь и освобождаясь от ее дружеского объятия, сказал Игорь.
— И тебе, — протягивая руку, тихо сказала Мартова.
Когда за ним закрылась дверь, в кабинет влетела Лариса.
— Ну, ты как? — внимательно всматриваясь в лицо подруги, спросила Шмелева.
— Нормально. Готова к дальнейшей работе. А ты чего ждала?
— Не знаю, — развела руками Леська.
— Все реки текут и соединяются воедино в одном огромном океане. Имя ему — Всепрощение. В этом весь смысл, понимаешь?
Шмелева кивнула в ответ, хотя последнее время подруга о многих вещах говорила какими-то загадками. Не собираясь слишком вдумываться в житейскую философию, Лариса сделала единственный вывод, что появление Скользнева не выбило подругу из колеи. Вот и славно.
— К вам очередной клиент, Аэлита Владимировна, — улыбнувшись, сказала Шмелева.
— Будьте так любезны пригласить его ко мне в кабинет, — в тон подруге, сдерживая подрагивающие в улыбке губы, ответила Мартова.
От прежней Литы постепенно не осталось и следа. Она быстро перестраивалась, училась. Не прошло и двух месяцев, как Мартова лихо ездила по городу на сверкающем серебристом «Форде-Мондео». Рядом с Георгием словно оказалась совсем другая, еще более пленительная женщина. Она больше не напоминала нуждающуюся в ежеминутной защите девчонку. Георгий не мог нарадоваться тому, что она, как ароматный розовый бутон, наконец расцвела и предстала миру во всей своей красе. Даже подруга Мартовой Леся, всегда и во всем критиковавшая ее, признала свое полное поражение. То, какой стала Лита, вызывало только восхищение. А эпизод со Скользневым возвысил Мартову на недосягаемую никем из смертных высоту. Леська боготворила Литу. Не забывавшая о подруге детства ни при каких обстоятельствах, Мартова предложила ей вести несложную бухгалтерию в фирме; у нее были и другие необременительные обязанности, которые Леська сама себе придумала. Она вела собственный регистрационный журнал с записью пациентов и времени, проведенном на приеме. Могла приготовить чай, кофе, принимала звонки, когда Лита была занята. Теперь уже не было Леськи — в приемной с важным видом восседала Лариса Алексеевна Шмелева. Работа преобразила и ее. Ушла былая нервозность, нарочитая грубость, позерство, скрывающее страх перед будущим. Появилась возможность выразить свой стиль в одежде. Женщина стала хозяйкой своей судьбы и, облегченно вздохнув, выпроводила из дома третьего мужа. Терпела она его чисто из материальных соображений. Сыновья росли, вместе с ними возрастали потребности, а самой справляться становилось все труднее. Так был заключен третий, самый краткосрочный в ее жизни союз.
— Лита, если бы у меня была нарушена ориентация, я бы конкретно занялась тобой, — обедая в перерыв в маленьком кафе недалеко от офиса, сказала Леська.
Лита подавилась только вложенным в рот кусочком пирожного, откашлявшись, покачала головой.
— Ты послушай себя, Шмелик, — не рассмеяться она не могла. — Ты только рассталась со своим денежным мешком, как начала охоту за другим.
— Положим, до мешка еще собирать и собирать. А тебя я действительно обожаю. Это серьезно. Я очень благодарна тебе. Всегда рассчитывай на меня.
— Спасибо, — коротко ответила Мартова и крепко пожала руку подруге. — Знаешь, я настолько счастлива, что иногда мне делается страшно. Учитывая, что жизнь состоит из полос, у меня сейчас идет самая светлая и благодатная. Я будто летаю. Меня даже не особенно волнует то, что мне никак не удается забеременеть.
— А я думала, что у вас с Георгием свои планы на этот счет.
— В том-то и дело, что Геру это все больше беспокоит. Он комплексует по поводу своего возраста. Потом, его дети никак не смирятся с моим появлением в жизни их отца. Наверняка они считают меня хищницей, захомутавшей богатенького мужика.
— Тогда ты просто обязана как можно скорее родить Мартову ребенка. Желательно сына, назвать его в честь отца, и он забудет обо всех невзгодах. Хватит строить из себя бизнес-леди. Хоть эта роль тебе невероятно к лицу.
— Честно говоря, я не пью никаких гормональных препаратов.
— Может, надо обследоваться у хорошего гинеколога?
— Я сама врач, а ходить к ним ненавижу. Думаю, что всему свое время. Мне кажется, вот-вот это должно произойти. Судьба дала мне шанс познать все прелести полноценной жизни. Я — любимая женщина, у меня прекрасный муж, открывший все двери, которые раньше были для меня за семью печатями. Работа не изводит, а возносит. И дело здесь не столько в деньгах, сколько в моральном удовлетворении от своего труда. Вспомни мои истерики после очередного дежурства на «скорой». Слава
