— Это подвиг, Омор! — серьезно ответила она.
Борис-Омор подошел к друзьям, стоявшим на некотором удалении от Гарат-Сициз-Са. Его приход вылился в бурное ликование.
— Как ты это сдэлал? — восхищенно спросил Георгий.
— Что?
— Ты двигался очень быстро. Как на прокрутке фильма с большой скоростью!!! — объяснил Антон.
— А мне показалось, что варвары-гутии двигаются очень медленно…
— Ничего подобного! Ты был подобен урагану, Альгант! — сказал задумчиво Антон, — все твое поведение странно… В тебе заложены какие-то сверхчеловеческие способности. Ты сначала почувствовал врагов, которых никто не видел и не слышал. Это я могу как-то объяснить. Шестое чувство в момент опасности. Теперь ты ускорился в пять-шесть раз. Я не знаю, что это, но предполагаю, что возможен временной сдвиг, когда время для человека замедляется. Ты говоришь на неизвестном науке языке, который называешь Сонрикс. Ты уже сообщил нам некоторые обычаи этого мира. Ты улыбаешься?! Что я должен про тебя думать, если я вижу, что сейчас, убив с десяток людей, ты ведешь себя так, как будто убийство для тебя — обычное дело! Сейчас ты возьмешь и порубишь нас как капусту! Скажи: что с тобой произошло?!!!
Георгий, выслушав монолог Антона, тоже опасливо посмотрел на Борис-Омор.
Борис-Омор печально улыбнулся:
— Друзья, не нужно меня подозревать ни в чем. Для вас я был и остаюсь Борисом. Но в этом мире я — Альгант Синт-Омор, носящий красную солнечную корону. Мое имя можно перевести дословно на русский язык как «Уплотняющий смерть», но понимать с Сонрикс надо как «Собирающий воинов в одном месте для большой битвы». Омор.
— И в этом мире твое имя известно? — выспрашивал Антон.
— Очень известно, — не стал отрицать Борис-Омор.
— Море! — сказал Георгий, — Твое имя море?
— Не угадал! — засмеялся Борис-Омор, — Это просто созвучно. Но к морю я имею отношение. Правда, не все помню.
Милана уже собрала стрелы и не забыла про метательные ножи Борис-Омор. Она рассмотрела их с интересом. Ножи ей понравились, хотя они нисколько были не похожи на те, которые она привыкла видеть. Подойдя к нему, она протянула ему четыре ножа и арбалетный болт:
— Ваше Постоянство, это твое! — ее рука слегка подрагивала. Борис-Омор принял ножи и заметил, что на них не осталось следов крови. Он взглянул на понурившуюся Милану и спросил:
— Тебе было тяжело это сделать?
Она кивнула.
— Ты очень хороший воин, Милана! — произнес он, — Я рад, что наши пути на Таэслис пересеклись. Я благодарю тебя за помощь в бою. Когда ты рядом я не побоюсь выйти даже против большего числа противников!
Совсем не ожидавшая благодарности девушка даже приоткрыла рот от охватившего ее чувства смущения смешанного с радостью. Эти слова ей сказал не сородич, а прославленный в тысячелетиях сам Великий Альгант Синт! Она, не привыкшая к похвалам, просто растерялась. Она, привыкла с детства, что все вокруг должны делать свою работу, и делать ее хорошо, не ожидая никаких восторгов и похвал со стороны.
Да, она была восхищена увиденным зрелищем расправы Омор с пятью гутиями. Она знала, что многие люди красной полосы радуги — тинийцы умеют замедлять время, опережая противника больше чем на половину секунды. Но она не подозревала, что можно замедлять время на такой длительный срок.
Омор доказал в этом бою, что он — истинный Альгант и великий воин. Правда, он с короткими волосами. Ужас! Но волосы у него отрастут. Его лицо было красиво. Милану восхищал и рост Альганта Синт. Среди своих слуг он выглядел настоящим великаном. Всех тинийцев, и мужчин и женщин, характеризовала не только великолепная фигура, но и грациозность, легкость, воздушность. Омор, невзирая на свой рост, двигался тоже легко, напоминая тигра.
— И еще… ты очень красивая! — добавил несколько смущенно Борис-Омор.
«Он назвал меня красивой! Почему? Я ему нравлюсь»? — подумала она и по ее лицу пробежала тень. Она знала, что представляют собой Альганты в любви. Она раньше общалась только с одним Альгантом — царем Колер, который напоминал ей собаку-кобеля, которая носились вокруг сучек, стремясь наполнить их живительной влагой… Животное!
Но этот Альгант другой, совсем другой. Любой Тиниец, который говорит женщине, о ее красоте никогда не смущается. А Синт даже выговорил это с трудом, как будто ему было стыдно признать это. Но ведь он это сказал!
Милана была совсем молодая девушка, но вполне понимавшая скрытый смысл мимики, жестов и невысказанных вслух слов… Альгант Синт был из народа Тин, а не Росс, это было очевидно. Но поведением он совсем не походил на Тинийца. Почему?
Ей как-то сразу понравился этот Альгант… Он притягивал ее к себе своей таинственностью. Будоражил ее воображение. Он похож на хищника! Нет, он не хищник, он — Защитник! Он огромен, велик, мужественен! Он — Ваше Постоянство, бессмертный Альгант Синт, одиннадцатый в списке солицис на Таэслис!
Борис-Омор подобрал на поле битвы лишь два копья с каменными наконечниками, которые выдал Антону и Георгию вместо заостренных кольев.
— Это оружие и оно лучше, чем то, что у вас есть.
Рукоятки копий были гладкими от частого употребления и не занозили руки.
Снова потянулась дорога. Шли по пересеченной местности. Дорогой больше молчали.
Борис-Омор, в котором заговорил ученый, немного ворчал, что пришлось бросить одежду убитых гутиев, объясняя, что наука лишилась таких великолепных экспонатов из Прошлого. Его друзья все не могли взять в толк, зачем нужно снимать с убитого врага грязную, вонючую одежду и тащить ее на себе. Борис- Омор пришлось объяснять им.
— Наука располагает только единичными экземплярами одежд 3–4 тысячелетий, — сказал он, — Это куски одежды альпийского Этцы, который хорошо сохранился, потому, что пробыл в замороженном виде пять тысячелетий. Есть еще кусок неолитической ткани из Хирокитии, чудом сохранившиеся ткани из городища Чатал-Хююк и кожаная обувь из пещеры Арени в Армении. Еще есть несколько кусков ткани, обувь и остатки ковров, но все более близкие к нашему времени. А тут целый древний гардероб перед нами и мы вынуждены его бросить!
— А наши спутницы во что одеты? — спросил Антон, — Не в одежды четвертого тысячелетия?
— Но там шкуры со сложным креплением из кожаных ремней. Интересная шнуровка и узлы. А девушки одеты в льняные платья, я это прекрасно вижу. Или ты мне предлагаешь отобрать у них платья и нацепить на них инвентарные бирки с надписью: «Платье доисторическое, сорок четвертого или сорок шестого размера, добыто путем историко-археологического мародерства и разбоя в пользу Российской науки»?
— Ничего подобного! — смутился Антон.
— Борис, успокойся! Когда мы вернемся обратно, я отвезу тебя в Армению. Там барашка кушать будем, а его шкуру я тебе падарю. Изучай на здоровье!
— Зачем мне шкура твоего облезлого барана?! — рассердился Борис. — Это древние шкуры, им цены нет!
Георгий веселился вовсю:
— Тагда, если тебэ надо савсэм старая шкура, мы всю Армению объедем, но найдем самого старого, очень древнего, панимаэш, барана. У него мясо жесткое, но ничего, зато шкура старая-старая! Клянусь, тебэ понравиться.
— А ну тебя! — отмахнулся Борис, — Все шутишь…
