оглянулся на ворота базы, печально-разочарованно хмыкнул и сделал шаг на очищенный от снега асфальт новенькой автодороги, чёрным фламбергом насквозь пронзившей тело посёлка. Летом волнообразного, воняющего бензином и коровьим навозом полотна ещё не было. Впрочем, базой в Таёжном тоже не пахло. Деревянные срубы на пустыре, обгоняя поскрипывающие в тайге грибы, выросли буквально за пару недель. Территорию благоустроили, забурили несколько водозаборных скважин и оградили. Мана, стекающая с ветвей мэллорна, подпитывала магическое поле, затопившее собою, словно озеро, все пади и распадки окрест. Плотность его была достаточной, чтобы, не напрягаясь колдовать в радиусе двадцати километров от беловского дома. Памятуя школьные лекции, можно было долго рассуждать о 'волновом растекании' и прочем, но, не заглядывая в глубины памяти, любой, мало-мальски рядовой маг составит диаграмму повышения/понижения плотности поля от центра к краю, энтропии, скорости растекания и возможности ведения активной волшбы в зависимости от места нахождения колдующего. К чему речь? К тому, что Вадим как раз являлся 'мала-мала' магом, его прогноз не останавливался на пятнадцатикилометровом радиусе. Мэллорн рос, вместе с ним увеличивался радиус применения магии.
Шагая по дороге, парень обратил внимание на густую чащу из серебристых стволов, заслонивших собою сосновый бор. Его 'древо' напоминало собой дядьку Черномора на фоне богатырской поросли. Цепляя взгляд, тонкие молодые деревца мелькали то тут, то там. Белов остановился возле одного из многих росточков и присел на корточки. Поразительно, серый весенний снег, плачущий звонкими ручейками, ещё держал оборону от солнца, прикрывшись щитом из режущего кожу наста, но повсеместно отступил от серебристой рассады. Обнажая землю со свежей травкой, сугробы истончались и окончательно сходили уже в полутора метрах от стволов поросли с серебристой корой. Создавалось впечатление, будто корневища иномирного пришельца питают свои вершки теплом из земных недр. Вадим совсем не удивился данному факту. Издали он прекрасно видел, что к мэллорной пуще снежный покров не подступает вообще, сдавшись метрах в трёхстах от ближайшего дерева. Кроны на деревьях не было, но все они были усеяны крупными зелёными почками, готовыми распуститься липкими ароматными листьями. Решив проверить рабочую гипотезу, 'естествоиспытатель' провёл рукой по земле, медленно изучая нагрев верхнего слоя. По объективным ощущениям, грунт у ствола был на несколько градусов теплее, чем у наружного края проталин.
— Антэрэсно, — пробормотал Вадим, отряхивая с колен налипшую грязь. Коснувшись мягкого бархата коры, он ещё раз убедился, что органы чувств его не обманывают. Тонкий побег испускал тепло.
— Тхар оро!
Оркское восклицание, выражавшее одну из наивысших степеней удивления, непроизвольно сорвалось с губ прифигевшего парня, когда мэллорн изогнулся в его сторону, потянувшись веточками вслед за пальцами, словно гороховыми усиками обхватывая их. Некоторые оркские словечки прочно поселились на кончике языка ученика Миледи. 'Волчицы', тренировавшие Вадима и участвовавшие в спарингах, частенько в ответ сыпали короткими ёмкими высказываниями из 'великого и могучего'. Культурный обмен, так сказать, ага — взаимопроникновение. Даже Миледи как-то вспомнила женщину непристойного поведения, когда по неосторожности прищемила палец. Ну, не виноват Вадим, не виноват. Его били всем кагалом, кучно и по очереди, вот он и не следил за языком, а клыкастые наставницы эмпатически восприняли русские маты, в которые подсвечивающий бланшами мальчик для битья вкладывал душу и пожелания видеть и крутить наставниц на некой оси. Дамы, не вникая в глубокую внутреннюю суть высказываний, начали применять 'афоризмы', так им понравилась эмоциональная составляющая. Сам виновник культурной диверсии помалкивал, ему было по приколу слушать перлы орчанок.
Вадим аккуратно высвободил спеленатые веточками-усиками пальцы. Росток мэллорна, словно маленький кутенок, просящий хозяйской ласки, вновь потянулся за его рукой.
— Ну, что ты, малыш, — образ кудлатого щена на толстых лапках, вентилирующего воздух коротеньким хвостиком, не отпускал парня. Даря немного внутреннего тепла занятному образу, он погладил серебристого 'питомца'.
Саженец качнул ветвями. В полном безветрии из стороны в сторону покачнулись все магические деревья. Над посёлком пронеслась волна поскрипываний и шорохов, смешанная с радостью встречи. Щенок в видении весело залаял и облизал подбородок хозяина. О-х-р-е-н-е-т-ь, от эмоционального удара у хозяина виртуального щена чуть не подломились ноги. Мистика… Чёрт побери, приятно, когда тебя кто-то ждёт… Кончики пальцев, засветившись от направленных в них магических потоков, коснулись липких маслянистых почек. Щенок перевернулся на спину, подставляя мягкое брюхо.
— Ну, всё, побаловались, хватит, — хрипло сказал Вадим, отстраняясь от ростка.
Он ещё несколько секунд постоял рядом с мелким деревцем, представляя картину маслом со стороны, тем паче, затылок бурили посторонние взгляды наблюдателей, окопавшиеся за высоким забором базы. Караульные на КПП и не думали скрывать интерес. Поправив на плече перекрутившуюся лямку сумки, он пошагал домой…
*****
— Покиньте охраняемую территорию, — старлей снял автомат с предохранителя и угрожающе повёл стволом, стоявший за его спиной глыбообразный сержант, смахивающий скорее на мелкого огра, чем на человека, повторил жест командира.
— Но я здесь живу! Вон крыша моего дома. Я — Белов Вадим! Вот паспорт, вот прописка!
— Предъявите пропуск, — процедил крепыш старлей.
— Товарищ старший лейтенант…
— Охапко! — рявкнул цербер с погонами о трёх звёздочках. — Проводи товарища! Парень, не доводи до греха.
Вадим в сердцах сплюнул, сообразив, что с упёртыми сторожевыми псами препираться бесполезно. За ограждение из металлосайдинга, отделившее улицу и мэллорновую рощу от посёлка, он без пропуска не попадёт, или попадёт в виде трупа. На лицах вояк большими буквами читалось желание угостить назойливого, качающего права придурка несколькими граммами свинца. Апелляция к сельчанам, не без труда узнавшим 'блудного попугая' и подтвердившим права оного на жилплощадь внутри ограждённой территории, ни к чему не привела. Стражники 'башни смерти', внутри которой маялся заточённый зеркальщик Гурд, стояли насмерть и тупо требовали ключ. На худой конец их удовлетворил бы пропуск, но ни командование базы, на сам Вадим своевременно не озаботилось данным вопросом. Засада…
Облив огроподобного, в принципе ни в чём не повинного, сержанта презрительным взглядом, Белов потыкал обратно — в другой конец Таёжного, надеясь, что на базе разберутся с возникшим недоразумением и решат вопрос к вящему удовольствию сторон. Хрена там…
— Вы находитесь на запретной территории, — встретил его усиленный громкоговорителями голос, стоило приблизиться к 'змейке' из бетонных блоков и защитному магическому куполу. — Оставайтесь на месте и приготовьте документы.
— Относительно вас никаких приказов не поступало, — огорошил Вадима приторно вежливый начкар через три минуты, — предъявите пропуск или покиньте территорию.
Охренеть! Они все сговорились? Вот так попадос! Пролить свет на неприятный казус не удалось. Начкар, заваленный дюжиной вопросов, лениво отмахивался руками. Мол, ничего он не знает, и не стоит сверлить его взглядом. Не дай Бог, дырку буркалами высверлит, кто штопать будет? Ась? То, что он лично выпускал Белова через КПП, ещё ничего не значит. Мало ли кого он выпускал?! Такие выпусканцы через него ежедневно пачками проходят! И нечего тут кулаками махать да глотку драть, а то что-то давно на гарнизонной 'губе' никто не сиживал. Озвученный последним вид ночлега он может организовать в три секунды, это у нас запросто! А с остальным так легко не получится, запросто даже мухи, м-м-м, не того. Служивым людям без приказа никуда — шаг вправо, шаг влево приравниваются к побегу, прыжок на месте — к попытке улететь. На выход разрешение было — он выпустил. Впускать команды не было. Нет пропуска, нет разговора. Наилучший вариант поведения дуть отседа подобру-поздорову. В просьбе связаться с командованием базы, было отказано.
Получив от ворот поворот, матерясь в душе на чём свет стоит и проклиная кривое отражение российской действительности: тупость, головотяпство и разгильдяйство, но внешне оставаясь невозмутимым куском льда, Вадим решил наведаться в полицию. Может органы правопорядка чем
