— Хорошо.
— Возьми рацию. Если что — ты тут главный. Командуй за меня.
Напоследок они обнялись, а когда Шубин уже открыл нижний люк, Завидов крикнул ему вдогонку:
— Ваня, когда сын родится — назови Вадимом!
У Шубина должна была родиться дочка, но он не стал разочаровывать друга.
— Обязательно.
Завидов выпустил Шубина из командного пункта, снова запер люк. Потом он нажал кнопку вызова:
— Кто еще живой, отзовитесь?
— Первый ДОТ жив и, погибать не собирается.
— Третий ДОТ посылает всех китаезов нахрен.
— Шестой на связи. Вышла из строя гаубица, но будем бить по китайцам из танка.
По очереди отозвались все оставшиеся в строю пункты защиты. Когда доклад закончился, Завидов крикнул в микрофон:
— Мужики! Я вами горжусь!
Это были его последние слова. Через несколько секунд очередная полутонная бомба все-таки сокрушила многометровую мощь бетонного свода, лишив жизни его командира.
История форта «Шилка» могла закончиться раньше, но вырвавшиеся из-под непогодного одеяла звено российских МиГ-29 уничтожила три китайских бомбардировщика со следующей порцией тяжелых бомб.
Шубин пробирался по узким коридорам форта. Попытка пройти к южной стороне не удалась — проход был разрушен прямым попаданием бомбы и завален землей и остатками бетона. Тогда Шубин повернул на запад. На своем пути он открывал и закрывал бронедвери, наконец, остановился перед дверью ДОТа номер три. Вытащив пистолет, он дробно простучал азбукой Морзе: точка, тире, и два раза точка. На условный сигнал артиллеристы отреагировал как надо — дверь через пару минут отворилась, пахнув на Шубина жаром, дымом сгоревшего пороха и пылью.
— О, Иван Михайлович! А мы думаем, кто это к нам ломится. Неужели Мироныч с бутылкой водки.
Это мог сказать, конечно, только Мишка Корнеев. По пояс голый, весь черный от копоти, он, несмотря ни на что, улыбался во все свои оставшиеся во рту зубы. В каземате их было трое, при этом у одного, наводчика Суслина, была забинтована голова.
— Мироныч уже на небесах, — сообщил Шубин, собираясь закрыть дверь. — Да, воздух у вас тут не горный.
— Вытяжка приказала долго жить, так что дверь не закрывай, пусть хоть немного дыма уйдет.
— Где это тебя ранило? — Спросил Шубин Суслина.
— Да осколок, гад, по касательной залетел прямо через прицел! Хорошо я чуть отклонился как раз. А так бы глаз точно бы вышиб!
Он снова прицелился, потом скомандовал:
— Огонь! Давай-ка, Мишка, теперь фугасный. Что-то там народу у них слишком много скопилось.
Мишка тут же притащил снаряд, забросил его в чрево пушки.
— Огонь! Вот вам, получите и распишитесь!
Потом Мишка пояснил:
— Свои снаряды кончились, это мы уже из шестого притащили.
Шубин занялся оптикой, теперь он координировал действия обороны ДОТа.
— Так, Миша, слева ползут какие-то хунвейбины в камуфляже. Старательно так ползут, человек сорок. Мишка, поджарь-ка их.
— С удовольствием, — отозвался Корнеев, нажимая кнопку запуска огнемета.
В это время третий член «экипажа» — пулеметчик Антон Смолин, поливал склон горы из крупнокалиберного пулемета «Утес».
— Ну, что ж вы не драпаете-то, а? — Бормотал он, старательно обрабатывая окрестности тяжелым свинцом. — О, вот и побежали.
Время от времени Шубин пытался выйти на связь с пунктом наблюдения, но молчал и телефон и рация. Стало жарко, так что вскоре он сам разделся до тельняшки. Время от времени он сам обзванивал другие оборонительные точки, узнавал как у них дела. Постепенно он терял связь с опорными пунктами, и только косвенно, по слишком мощным взрывам или докладам соседей узнавал о гибели очередного укрепления. Наконец подполковник вспомнил, что есть еще и внешняя связь. Только Шубин щелкнул тумблером переключения, как в бункер сразу ворвался голос дежурного:
— Шилка, Шилка, ответьте!
— Это Шилка.
Микрофон сразу перехватил кто-то другой.
— Шилка, Завидов…
— Нет уже Завидова, это Шубин.
— Шубин? Какой Шубин?
Подполковник все не понимал, с кем разговаривает.
— Простой Шубин, подполковник. А я с кем говорю?
— Сазонтьев. Маршал.
В это время Фролов громким шепотом доложил Главковерху:
— Подполковник Шубин строил этот форт, потом по собственному желанию остался его защищать. Мною назначен заместителем Завидова.
— Ах, вот как. Молодец.
После этого Главковерх уже обратился непосредственно к строителю:
— Шубин, как у вас дела?
— Говорите громче, я плохо слышу.
— Как у вас дела?! Доложите обстановку!
— Из семи дотов осталось три, командный центр разбит, хуже всего то, что к концу подходит боезапас. Сейчас, правда, они стрелять стали реже.
— Это мы пустили в ход авиацию. Сколько можете еще продержаться?
— Сколько сможем, столько и продержимся. Когда последний солдат умрет, тогда и все. Кончится «Шилка».
— Нужно продержаться еще час.
— Час так час. Продержимся.
— Я на вас надеюсь.
Шубин переключил рацию на внутреннюю связь.
— Мужики, начальство просит продержаться еще час. Лично маршал звонил.
— Продержимся.
— Все равно сдаваться же не будем.
Вскоре Корнеев доложил:
— Осталось три снаряда.
Шубин кивнул головой. Вскоре не обрадовал Смолин.
— Последняя коробка патронов.
Вскоре перестал извергать пламя автоматический огнемет.
— Все, горючка кончилась.
Смолин сам нашел себе работу.
— Все парни, патроны кончились. Попробую пробраться к пулеметному гнезду, оттуда вас поддержу.
Он ушел, а вскоре ниже и левей по склону заработал станковый пулемет.
— О, Антошка палит! — обрадовался Корнеев, досылая в казенник последний снаряд. — Все,
