привык, то ли отчаяние вытеснило все остальные чувства. Особенно плохо было, когда Ланка замыкалась в себе.
Грай говорил, пытаясь заполнить пустоту между ними, но Ланка надолго отключалась, точно засыпала. Можно ли уснуть в мире снов? Она сидела с открытыми глазами, дышала и ни на что не реагировала. Уже не Ланка, пустой кокон. Душа ее порхала неведомо где…
Страха не было. Ланка сначала удивилась, что Темный не душит ее, как прежде. А потом поняла, что она теперь здесь своя. Осталось только найти то, что звало ее, притягивало властно и неумолимо. И она пошла на зов.
Грай мешал. От его суеты тонкая путеводная нить начинала дрожать и расплываться. Но Ланка не сердилась. Тень прежней любви робко поднималась глубоко внутри, когда Грай прикасался к ее руке, жесткими сухими губами трогал щеку. Ланка знала, что не в его силах изменить предначертанное, но иногда — на короткий миг, на доли секунды — почти верила, что у него получится.
Это было мучительно. Особенно когда она подходила так близко к последнему барьеру. Они раздирали ее пополам — Грай и зов Темного Города.
— Алю-ю-ю-ша-а-а…
Ланка прислушалась. В воющий зов Темного вплелся тихий шепот. Голос не принадлежал Граю. Он был другой — слабый, но до боли знакомый. Ланка потянулась за ним…
Боль, гнев, обида, любовь, страх, тоска… Они обрушились как песчаная лавина, погребая под собой, сметая хрупкое равнодушие. Невыносимо захотелось вернуться, еще раз взглянуть в его глаза, еще раз ощутить тепло его тела.
Откуда-то появились тени. Бесплотные, но, в то же время, абсолютно реальные. Искаженные страданием лица, разинутые в крике рты, сведенные судорогой тела… Неужели и она станет такой же? Тени скользили вокруг, сливаясь с уродливыми обломками зданий, проходя насквозь обрубки, в которых с трудом угадывались бывшие деревья, низко стелились над землей, присыпанной серым прахом. Шептали, кричали, стонали тысячами голосов. Молили о пощаде, проклинали себя, вспоминали оставшихся в реальном мире…
Ланка закрыла лицо руками — не видеть! Не слышать! Не чувствовать! Почему нельзя уйти в никуда?
За что ей это? Не ее вина, не на ней лежит смерть старика, которого она даже не знала. Это несправедливо! Почему он — настоящий убийца — будет жить, а она обречена на вечное страдание?
— Алюша-а…
Сквозь сводящий с ума поток голосов снова пробилось это слово — такое неуместное здесь. Отец? Не может же быть, чтобы он…
— Аленька…
Ланка отняла ладони от лица, страшась узнать в одной из теней Ивара…
— Аля… Дочка…
Женщина, стоящая перед ней, была молода — почти ее ровесница — и когда-то, в той, настоящей жизни, очень красива. Тонкое лицо будто светилось в сумраке, мучительно напоминая кого-то. Дочка? Ланка нахмурилась и медленно спросила:
— Мама?
Тень качнулась вперед, пробежалась по лицу холодными кончиками пальцев.
— Аленька…
— Мама!
Ланка прильнула к матери, вдыхая странный запах: будто от старой-старой бумаги и, где-то далеко, на самой границе восприятия — сладкий аромат увядших цветов.
— Мама! Я…
— Тс-с-с… Не говори. Здесь это неважно. Что бы ты ни сделала, теперь это не имеет значения.
— Почему?
— Итог один для всех, — качнула головой Ассини. — Может, где-то и бывает по-другому, но не в нашем мире. Я думала, что смогу дать тебе шанс. Но лишь отсрочила неизбежное.
— О чем ты говоришь?
— Он не рассказал тебе? Что ж, наверное, это правильно. Ни к чему невинной душе нести такой груз. Ты была такой крохой…
— Мама?!
Ланка почувствовала — сейчас, прямо сию секунду случится что-то ужасное. Почему-то вспомнилось лицо отца, когда он узнал про обряд Разделенного сна. И его слова: «Разве ты не знаешь, что сны не всегда наказывают того, кто по-настоящему виноват?» Потом Грай четко произнес из глубины памяти: «Лучше отпустить десять виноватых, чем наказать одного невиновного»…
— Ты ушла из-за меня? — еще не веря, но уже понимая, что это правда, спросила Ланка.
— Аленька, — ласково повторила Ассини. — Ты была просто ребенком. Несчастный случай…
Ланка вдруг перенеслась на много лет назад в светлый осенний день. Вся жизнь была впереди. Любящий муж, ненаглядная дочка… Она сидела в парке на скамейке, наблюдая, как играют дети. Маленький мальчик в смешной шапочке с ушками бежал и смотрел на свою маму. Его, смеясь, догоняла маленькая Ланка. Самая красивая. Самая быстрая. Другие дети никогда не могли угнаться за ней. Маленькая ладошка впечаталась в синюю курточку. Шапочка с ушками описала дугу и, ударившись о металлическую перекладину качелей, замерла у их основания. Она даже не поняла, что случилось, — дети всегда падают. Сзади раздался оглушительный женский крик…
Ужас уходил, на его место пришло спокойствие — все правильно. Зря она злилась на Грая. Просто ее собственное наказание опоздало на много лет. Теперь справедливость восстановлена. Она будет рядом с мамой. Всегда. Целую вечность.
— …не сказала ему ничего. Когда ты заснула, я поцеловала тебя и подумала, что тот малыш уже бежит по ровным тропинкам Светлого Леса, — Ассини горько улыбнулась. — Эта мысль помогла мне лечь с Иваром — в последний раз. Помогла мне любить его, как будто ничего не случилось. Я знала, что он будет винить себя — ведь именно он отказывался пройти обряд, — но, по крайней мере, эту последнюю ночь я ему подарила.
Тень поманила Ланку:
— Пойдем… Здесь тоже можно… существовать.
Что-то случилось. Заполошное мелькание теней сгустившийся воздух, и звук — низкий, проникающий в самое сердце.
Ланка завертела головой. Ассини настойчиво тянула ее за собой, не обращая внимания на происходящее.
— Ланка! Проклятье. Ну же, проснись!
Она пришла в себя и посмотрела так, словно увидела впервые. Грай отпрянул.
— Прощай, — ее голос звучал не громче шороха листьев по асфальту.
— Что?
Огромная стена уходила влево и вправо от них. Посередине зиял широкий путь под землю. Истертые ступени терялись в темноте. Ланка стояла на первой из них, повернув к Граю печальное лицо. Что-то изменилось после того, как она отключилась в последний раз. Грай понял, что если любимая сама не захочет остаться, никакая сила не сможет ее удержать.
— Прощай, — повторила Ланка.
— Э нет, — возразил Грай. — Куда это ты собралась? Я с тобой.
— Тебе туда нельзя, — спокойно объяснила она. — Да ты и не сможешь.
— Почему это?! — возмутился Грай.
— Там — Нижний мир. Туда уходят навсегда, глупый, — Ланка покачала головой. — А знаешь… Если я встречу там Марису…
— Нет! Я тебя не пущу! Ник уже скоро будет здесь. Совсем скоро.
Ланка грустно улыбнулась:
